Мобрик ахнул: – Сокровище! – Да. А теперь поклянись Пещерами и лощинами. – Клянусь, дитя. Я не питаю любви ни к Нагу, ни к Надзирателю. Ступай и делай то, что считаешь нужным. В полутьме Джаннер внимательно взглянул на маленького горностранника, которому был вынужден довериться: – Ладно. Десять минут, потом можешь поднимать тревогу. Меня уже здесь не будет. И мальчик выпустил его. И тут горностранник – так стремительно, что Джаннер не успел спохватиться, – бросился обратно по коридору, вопя во всю глотку. 45 Судьба Сары Кобблер – Стой! – закричал Джаннер. Он припустил за Мобриком насколько позволяли онемевшие ноги, но мало кто мог перегнать горностранника. В то самое мгновение, когда Мобрик толкнул двойные двери, Джаннер собрал все силы и прыгнул. Ему удалось ухватить Мобрика за башмак; тот споткнулся, и оба покатились по полу. Джаннер втащил горностранника обратно в тёмный коридор, краем глаза заметив, что дверца экипажа распахнулась. Поймать горностранника почти невозможно. А вот справиться с ним, когда он уже схвачен, не так трудно, хотя и малоприятно. Джаннеру страшно этого не хотелось, однако он занёс кулак и, зажмурившись, с размаху ударил Мобрика в лицо. Джаннер не раз дрался с Тинком, но у братьев было негласное правило – не бить по лицу даже ладонью. Джаннер впервые дал кому-то по физиономии. Костяшки пальцев у него тупо заныли. Горностранник обмяк. Шаги Надзирателя приближались к двери. Вот и всё. Как только Надзиратель откроет дверь, Джаннер бросится бежать… Он немного попятился, приготовился и стал ждать. Надзиратель остановился за дверью и крикнул: – Мобрик? Ты там? Джаннер ждал. Сквозь грязное окошко он видел, как наклонился цилиндр. Надзиратель прислушивался. Потом сделал ещё шаг к двери: – Мобрик! Джаннер не выдержал. Собрав все силы, он рванулся с места и, закрыв глаза и стиснув зубы, плечом ударил в дверь. Створка хватила Надзирателя по лбу так, что тот повалился на спину. Ноги Джаннера как будто не касались земли. Мельком он заметил боль и недоумение на лице Надзирателя; не задумываясь об этом, сам не зная зачем, Джаннер на бегу подхватил с пола упавший цилиндр. – Сара! – закричал он. – Открывай решётку! Скорей! Джаннер бежал к воротам, молясь, чтобы Сара была на месте и ей хватило смелости следовать плану. – Инструмент! – взвыл вдогонку Надзиратель. Обернувшись, Джаннер увидел, что тот с трудом поднялся на ноги и заковылял туда, где лежал кнут. – Сара! – вновь закричал мальчик. Решётка не двигалась. А вдруг Сары нет в этой смене, или она не смогла убедить напарника помочь ей?! – Сара, пожалуйста! – тяжело дыша, проговорил Джаннер. Силы у него иссякали. Он провёл три дня в ящике, съел всего одно яблоко и начинал слабеть. – Инструмент! – с яростью завопил Надзиратель. – С фабрики не сбежишь! И тут Джаннер увидел щель между мостовой и зубцами решётки: та поднималась! Когда он пробегал мимо запряжённой в экипаж лошади, ему пришла в голову идея. Он взобрался на переднее колесо, вскочил на козлы и схватил вожжи. – Вперёд! Н-но, мальчик! – крикнул он. Унылый конь тряхнул головой и двинулся с места. Джаннер обернулся и увидел, что Надзиратель, хромая и бешено щёлкая кнутом, приближается. Однако мужчина не мог разогнуться и волочил одну ногу. Падение явно не прошло ему даром. Надзиратель продолжал вопить, но Джаннер уже не слушал. Если Сара откроет ворота вовремя – решётка уже почти поднялась, – он схватит её за руку, втащит на козлы, и они вихрем будут мчаться по пустым улицам Дагтауна, пока не оставят погоню позади. Конь бежал рысцой. Когда экипаж въехал в ворота, Джаннер пригнулся. За открытой решёткой виднелись тёмные улицы Дагтауна. Он остановил лошадь в воротах и вгляделся в темноту, где стояла Сара. Она вместе с каким-то мальчиком держала цепь, которая поднимала решётку. Глаза у девочки округлились от страха. – Сара, скорее! Некогда ждать. Она покачала головой. – Сара! Надзиратель идёт сюда, надо бежать. Джаннер протянул ей руку, но Сара снова покачала головой: – Мне некуда идти, Джаннер. Я умру здесь. – Нет! Я отведу тебя к твоим родителям. Разве ты не хочешь снова их увидеть? – Клыки найдут нас и опять посадят меня в Чёрную Карету. Я этого не выдержу. Не выдержу. Здесь, по крайней мере, есть еда, вода и кровать. – Сара, пожалуйста! Ты должна ехать со мной. Надзиратель знает, что ты помогла мне. Он слышал, как я тебе кричал. Разъярённый голос Надзирателя эхом донёсся из коридора. Мальчик, стоящий рядом с Сарой, заплакал. – Тише, – сказала она ему. – Всё будет хорошо, Джаннер, поезжай. Джаннер не хотел её бросать. Он вообще никого не хотел оставлять на фабрике. Он хотел связать Надзирателю руки, запереть его в кабинете, распахнуть фабричные ворота и выпустить всех детей. Но куда им идти? Сара права. Детей свозили на фабрику не только из Дагтауна. Их, как и Сару, забрала Чёрная Карета и отвезла сюда вместо Даня. И, похоже, в мире для них не осталось безопасного места, кроме Ледяных прерий. – Сара, послушай, – взмолился Джаннер. – Если ты останешься, Надзиратель снова бросит тебя в ящик. Или вообще отправит с Чёрной Каретой. А если сбежишь со мной, то, может быть, уцелеешь. Пожалуйста! Сара сделала глубокий вдох, кивнула и дрожащей рукой потянулась к механизму, который удерживал решётку. – Инструменты! – раздался злобный голос Надзирателя. Он стоял у экипажа, опираясь на заднее колесо. Щёлкнув кнутом, он с жестокой усмешкой взглянул на Джаннера. Сара завизжала. Её напарник выпустил цепь и, закрыв глаза руками, забился в угол и свернулся в клубочек. Решётка поехала вниз. – Джаннер, скорей, я её не удержу! – закричала Сара, глядя не на Джаннера, а на Надзирателя, который протискивался между экипажем и кирпичной стеной. Джаннер мог его остановить. Один раз он ему уже врезал, и теперь этот гад еле полз. Можно и повторить: главное – не медлить. Но прежде чем Джаннер успел спрыгнуть на землю, появился Мобрик. Он стремительно проскочил мимо экипажа в закуток, где стояла Сара, и стал тянуть её за волосы и царапать руки, пытаясь заставить девочку выпустить цепь, удерживающую решётку. Ворота немного опустились. Ещё чуть-чуть – и экипаж не проедет… – Беги! – крикнула Сара. Заранее мучаясь угрызениями совести, Джаннер щёлкнул вожжами, и экипаж, тронувшись с места, подскочил, наехав на ногу Надзирателя. Тот упал. Мобрик наконец справился с Сарой, и решётка упала – на волосок от задней стенки экипажа. Джаннер повернулся и сквозь слёзы в последний раз посмотрел на вывеску «Фабрика! Вилок!». За решёткой он увидел Надзирателя, который катался по земле и вопил, а ещё – искажённое ненавистью лицо Мобрика. Горностранник смотрел вслед уезжающему экипажу. И мальчик услышал плач Сары Кобблер. На несколько минут этот звук заполнил весь мир. Не один только голос Сары звучал в голове Джаннера, но и голоса всех детей – и всех родителей, – жизнь которых была сломана и загублена.