– Я мало что в этом понимаю, – продолжал Джаннер, – но, кажется… из тебя выйдет хороший король. Тинк перестал улыбаться. – Спасибо. Надеюсь, – вполголоса отозвался он, встал и принялся сворачивать палатку. Джаннер посмотрел на остальных. Он ведь сделал всё, что мог – извинился и даже похвалил брата. – Что с ним такое? – негромко спросил он. – Оставь его, – сказала Ния. – Он привыкнет. Палатку свернули и привязали к рюкзаку Подо. Через несколько минут все были готовы отправиться в путь. После событий минувшего дня Джаннер уже ничему бы не удивился. Рюкзак утратил жёсткость и уютно свисал с плеч. Джаннеру довелось поучаствовать в бою, и тяжесть меча теперь не обременяла мальчика, а придавала ему храбрости. Он вспомнил, как удобно лежал лук в руке и как напрягалась тетива, когда он её натягивал. Мозоли на ладонях приятно ныли; Джаннер мечтал, что в один прекрасный день руки у него станут такими же крепкими и могучими, как у Подо. – Приказывай, король Кальмар, – сказал Подо, слегка поклонившись. Тинк затравленно взглянул на деда. А потом рыгнул – не хуже, чем Подо. Расхохотавшись, вся компания двинулась к лесу. 19 Изгнанник Виль и Первые Книги Весь день они шли через лес, и хоть путники и опасались клыкастых коров и рогатых гончих, дорога оказалась на удивление приятной. Впервые с тех пор, как они покинули замок Пита, Джаннер успокоился. Мальчику казалось, что лёд у него внутри наконец растаял. И всё-таки из головы никак не выходили слова старого серого дракона: «Он рядом. Берегитесь». Джаннер подумал: дракон не сказал, что поблизости именно Наг Безымянный. Но кого ещё он имел в виду? Кто ещё мог похищать детей ради своей выгоды? Возможно, дракон имел в виду командира Клыков, который привёл своё войско к Мельничному мосту. Или Зузаба Койта – но какое дело морским драконам до маленького горностранника? Подо, похоже, прав – дракон лгал Джаннеру просто забавы ради. Но отчего-то мальчику в это не верилось. По мере того как они удалялись от моря, Джаннер всё меньше думал о драконе. Он наслаждался красотой леса. Вокруг не было ни клыкастых коров, ни рогатых гончих – только раз они заметили пещерного глата, который спешно нырнул в заросли. Джаннер задумался, почему на северном берегу реки так мало животных. Он вспомнил: Подо и Оскар говорили, что до войны лесничие истребляли опасных лесных зверей и люди могли ходить куда вздумается. Лес был мирным и прекрасным местом, и в нём не приходилось прятаться, чтобы спасти свою жизнь. Джаннер заново осознал, чего лишился мир, когда пришли Клыки. – Господин Ритип, – спросил он, – это правда, что Наг Безымянный пришёл в Скри из-за нас? Потому что ему нужны сокровища Анниеры? – И да и нет, – ответил Оскар, подумав. – Наг действительно прислал сюда свою армию, поскольку думал, что вы здесь. Но он в любом случае напал бы на нас рано или поздно. Не вини себя. – Но зачем ему сюда приходить, если не за нами? – Ты ведь учил историю, сынок, правда? Сколько раз какой-нибудь нехороший человек получал власть и внезапно обнаруживал, что его королевство слишком мало! В Третьей эпохе Праксоны развязали войну. И Шривенеры – когда Тильмус Изогнутый занял трон. Ты только посмотри, во что превратились Шривские сады. Ничего не осталось, кроме Поля Бед – ужасной пустоши на том месте, где раньше был цветущий сад – огромный как море… – Оскар переступил через упавший сук. – Король, забывший о своём долге, пытается обрести себя в руинах захваченных городов. В душе у него – бездонная дыра, и он льёт в неё кровь покорённых народов, пока не сгинет в этой дыре сам. Джаннер содрогнулся. Эта бездонная алчная пустота страшила его: мальчик её ощущал, хоть и не боялся в неё упасть – особенно когда думал о своей семье. Как будто между ним и внутренней тьмой простирались руки, готовые его подхватить, прервать падение, дать опору. – Вот почему Анниера была сильна, мальчик, – продолжал Оскар. – Хранитель трона защищает не только тело Верховного короля, но и его душу, напоминая ему на каждом шагу, что такое добро, благородство и истина. Хранитель трона защищает не только короля, но и королевство. Его долг – помнить и напоминать. А иногда, как ты сам видел, – трубить в боевой рог и браться за оружие ради близких. – Вы думаете, дядя Артам жив? Оскар кивнул: – Уверен. Если он продержался до сих пор, то исключительно благодаря своему уму – ну или потому что Нагу Безымянному он, как и вы, нужен живым. Возможно, причина и в том и в другом. Я уверен, что Пит Носок однажды себя покажет. Он необыкновенный человек. – Да уж, обыкновенным его не назовёшь, – согласился Джаннер. – Я другое имел в виду, – сказал Оскар. – Говорили, что Артам П. Ветрокрыл сиял Огнём Эремунда[2]. Злодеи бежали от него. Пока Артам с твоим отцом жили в замке Ризен, в стране царили мир и покой. – Я помню, мама говорила, что все девушки были от него без ума, – кивнул Джаннер. – Да, я и об этом читал. Ты знаешь, что об Артаме сложили стихи? – Правда? – Да. Сейчас вспомню… – Оскар постучал себя по подбородку пальцем. Некоторое время они шли молча. Потом Оскар откашлялся и начал: Сие узрев, возрадуется всяк: Герой идёт, и шаг его широк, В руке могучей блещущий клинок. Лишь молвит слово он – трепещет враг! Так скор скакун его, так смел отряд, Так мудро слово, так раскатист клик, Летящий будто вихрь за много лиг, Он храбрый воин, он и нежный брат. – Кто это сочинил? – спросил Тинк. – Не знаю, – пожал плечами Оскар. – Я нашёл эти стихи в сборнике анниерской поэзии. Очень ценная книга. – Это написала Альма Дождевик[3], – вмешалась Ния. – Мы с ней дружили. Все думали, что она выйдет за вашего дядю. Я надеялась, что так и будет. Но ей не удалось выбраться из замка живой. – Простите, ваше величество, – сказал Оскар. – Я знаком с Анниерой только по книгам. Рядом с вами я чувствую себя как в сказке. Ния улыбнулась: – Не извиняйтесь, Оскар. Мне приятно вспомнить Альму. Вы читали другие её стихи? Оскар процитировал всё, что помнил. Путники остановились на обед, и, поскольку в лесу им не встретилось животных крупнее мипа, Подо рискнул развести огонь. – Видите? – спросил он, указывая на дуб с ветвями, свисающими почти до земли. – Если огонь привлечёт слишком крупного зверя, влезем на дерево и пересидим, покуда он не уйдёт. Тебя что-то смущает, Ритип? Оскар вздёрнул очки на переносицу и окинул дерево взглядом: – Так. Ага. Насколько я помню, никакое животное опаснее клыкастой коровы или гончей не умеет лазать по деревьям. Конечно, есть змеи и остроястребы – мы ведь теперь ближе к горам, хоть и не намного. Есть и кусачие насекомые… – Ну ладно. Значит, решено. Джаннер и Тинк собирали хворост, а Лили и Ния искали среди вещей кастрюли, сковородки и специи, необходимые для превращения сушёного мяса диглы в нечто вроде рагу. Как только огонь разгорелся, все уселись вокруг костра, с тревогой глядя в заросли. Подлесок был редкий и просматривался не меньше чем на полёт стрелы. Джаннер решил, что это хорошо: они сразу заметят опасность. С другой стороны, у него возникло ощущение, что за ними следят. Они долго обедали (слишком долго, по мнению Подо). Разговор коснулся трёх подарков, которые получили дети. Лили и Тинк показали Оскару старинную свистоарфу и альбом. Оскар заахал над свистоарфой, вытаращив глаза, как только припомнил её значение в истории Анниеры. Старый книготорговец, буквально утративший дар речи, перелистывал альбом, поднеся его к свету, и сквозь очки разглядывал рисунки. Глаза у Оскара оживлённо сияли. – Анниера, – прошептал он, глядя на пейзажи Сияющего Острова, нарисованные лично Верховным королём. Бедняга Оскар впервые видел эту волшебную страну. Наконец Джаннер достал из своего мешка книгу в кожаном переплёте. – Потрясающе! – выдохнул Оскар и потянулся к книге, как ребёнок к конфете. – Дедушка сказал, это одна из Первых Книг, – заявил Джаннер. – Так точно, – подтвердил Подо. – Я слышал, что она лежит в сокровищнице Анниеры, но никогда её и в глаза не видел – до той самой ночи, когда мы бежали из замка Ризен. – А что такое Первые Книги? – спросила Лили. – О них сложено много легенд, принцесса, – ответил Оскар. – Одна из них гласит, что Первые Книги написал сам Создатель и вручил их Дуэйну, первому человеку, чтобы тот мог разумно править Ануотом и хранить его от бед. По Книгам Дуэйн, будучи королём, учился мудрости – говорят, он правил пять тысяч лет назад. Другая легенда гласит, что Дуэйн и его жена Глэдис вместе написали Первые Книги, и в них содержатся свидетельства о тех временах, когда они правили нашим миром. Есть ещё теория, согласно которой Первые Книги написал Виль, второй сын Дуэйна и Глэдис, который принёс беду… – Беду? – переспросил Джаннер. – В легендах он зовётся Изгнанником Вилем, – сказала Ния. – Здесь, в Скри, детей, которые не хотят засыпать, пугают Чёрной Каретой. А когда я была маленькой и жила в Зелёных лощинах, нас пугали историями об Изгнаннике Виле. Говорили, что его призрак заставляет дом скрипеть по ночам, и что холодок на шее, который чувствуешь, когда идёшь по лесу в одиночку, – это взгляд Изгнанника Виля. Джаннер заёрзал. Тинк провёл рукой по шее и вздрогнул.