Ну и что? Роль цепного пса, охраняющего господина — это не для Великих Домов. Честь, готовность отдать жизнь за господина — это все пустые звуки. Ничего не значащие звуки! Антонис взял в руки свой Последний Меч и ощутил грубую мягкость рукояти. Жаль, что так закончилось. Очень жаль! Так глупо, и так позорно… — У вас есть вопросы? Пожелания? Последняя милость Императрицы! — Наши семьи! — голос Антонис был хрипл, но тверд. — Их не тронут? — Если вы сделаете то, что должны — ваши семьи не тронут! Голос главного охранника был холоден и сух. Императрица так вообще молчала. Не сказала ни слова. — Вы готовы к Пути? — Готов! Готов! — почти в один голос. Никто не дрогнул. Антонис даже вдруг возгордился — его пятерка сильна духом! Он всегда может рассчитывать на этих парней! Мог… Теперь — только мог. — Читайте молитву, — снова холодный, скрежещущий, как нож по стеклу голос Главного стражника. Противный голос! Гадкий! И это будет последнее, что он, Антонис, услышал. И хорошо, что здесь нет родни. Матери, сестры… не надо им видеть ЭТО. Молитва Создателю! Неужели она поможет? До этого как-то не особо задумывался о загробной жизни. Ходил, как и все, в храм, подавал нищим, бросал деньги в ящик для пожертвований. Все формально, конечно. И только теперь задумался — а если ли там хоть что-нибудь? Есть она, загробная жизнь? А если есть — хватит ли одной молитвы, чтобы исправить все, что натворил за свою не такую уж и долгую, но такую пустую жизнь?! Пустую, да! Ни жены, ни детей — до тридцати пяти лет заводить жену и детей Ближнему Кругу не положено. Это мешает службе. Это мешает отдаться служению императору всей своей душой! Всей своей жизнью! Ведь ты будешь думать о своей семье, а не о семье императора. И как следствие — совершишь ошибку. Никаких детей! Никакой жены! Только служба — дни и ночи. Пока не кончится контракт. Или пока тебя не отпустит Господин. — Господин! — язык едва поворачивается, но Антонис все-таки решился. — Будет ли нам позволено воспользоваться помощью друзей? Умирать несколько часов очень как-то не хочется. Если позволят — братья из Ближнего Круга, те, кто не замараны Ошибкой, снесут им головы. И тогда все закончится. Легко закончится! Ради этого стоит попытаться. — Отказано! — голос стражника был почти насмешлив. Или Антонису показалось? — Готовьтесь! Я буду считать до десяти. На счет «десять» — вы уйдете в Трудный Путь! Раз… два… три… четыре… восемь… девять… — Стойте! — молодой женский голос, голос Императрицы. — Прекратить! Испарина на лбах, все выдохнули, но головы не подняли. Мечи мелко дрожат, трясутся в жилистых руках, но в этом нет ничего позорного. Смерть — штука трудная. Особенно, если это Трудный Путь. — Я предоставляю вам выбор! — голос Императрицы звонок и суров, как лязг клинка в смертельном поединке. — Вам все объяснят. — Сдать Последние Мечи! Меч с тихим шелестом скользнул в ножны. Белая тряпица. Меч в центре. Один уголок подвернут, другой. Все. Готово. Поднялся с колен, протянул меч вперед, не глядя на то, кто его берет. Разворот через плечо — четко, отработанно, красиво. Как учили. — За мной! — голос Главного стражника. — Свободно! Оставить формальности! Я все вам объясню. Ярость. Красная пелена перед глазами. Так он жив?! Неужели — жив?! Убить! Убить его! — Не убивать! Не калечить! Кстати, сомневаюсь, что вам это удастся. По сравнению с ним — вы жалкие детишки. Да не просто детишки — вы дети-уроды! Безрукие и безногие! И молчите, не тявкайте! Вам слова не давали! Итак, как мы выяснили, убийца Светоча является на самом деле орудием убийства, запущенным много лет назад преступным магом, осужденным императором за свои мерзкие преступления. Этот маг поднимался по карьерной лестнице, убивая всех своих конкурентов. И в конце концов, поднялся к должности личного врача Императора. Попутно соблазнив его дочь — с далеко идущими планами. Когда его деяния раскрылись, он был осужден и посажен в клетку на судебной площади, откуда и сбежал в неизвестном направлении. Его разыскивали, однако найти не смогли. А он, будучи чернокнижником, практикуя черную магию, создал непобедимого бойца и мага в лице известного вам Дегера, совершив преступные эксперименты над маленькими детьми. Затем он с помощью черной магии перенесся в другой мир, где сейчас и живет, полностью потеряв память и умение мага. Этот преступник должен наказан. И я вам сейчас подробно, насколько могу — объясню, как это нужно сделать. Но одно скажу сразу — скорее всего, возврата назад не будет. Вы останетесь в ином мире. В мире демонов. Как сумеете выжить — это ваше дело. Вы преступники, которые не уберегли своего господина. Вам предоставили возможность искупить — или Трудный Путь, или путешествие в иной мир. Вы — выбрали. Итак, вот что вы должны сделать… Неприметная дверь, рядом с ней — два гвардейца в полном боевом вооружении. Смотрят на пятерку бывших телохранителей внимательно, но без особого интереса. Знают про них, это точно. Но никакой жалости или осуждения не видно. Им плевать. Дворцовая гвардия и Ближний Круг никогда не ладили. Более того, они ненавидят друг друга. Так уж сложилось — вечные дуэли, вечно соперничество за баб. Телохранители окутаны аурой тайны, близости к Императору. А еще — славятся, как неутомимые любовники и непобедимые рубаки. Гвардейцы — обычно из богатых семей. Так что среди них можно подцепить выгодную партию. Впрочем — и любовники они тоже неплохие. Как и рубаки. Дуэлиться до смерти Император запретил еще лет тридцать назад, но на дуэли всякое бывает. Иногда и калечат — до смерти. Но главное, чтобы не заподозрили в игнорировании указов Императора, что на самом деле суть измена государству. Одно дело убил случайно противника на дуэли — может, рука дрогнула! И другое — если намеренно нарушил указ Светоча и убил офицера дворцовой гвардии. В последнем случае — можно не отделаться простым изгнанием из дворца. Можно и пойти под суд, накликав на себя и свой род немилость жестокосердного Императора, который терпеть не может невыполнения своих указов. Считая такое поведение чуть ли не за открытый бунт против законной власти. Передал бумагу с распоряжением Главного стражника старшему поста, тот прочитал, кивнул на дверь: — Заходите. Он там, ждет. Толкнул дверь, та распахнулась, и все пятеро ввалились в комнату, разглядывая того, кто и заварил всю эту мерзкую кашу. Того, чье имя проклинают теперь на каждом перекрестке дорог. Того, убить которого очень-преочень хочется, да вот только хотелка, увы, еще не отросла. Он почти не изменился. Только похудел, да щеки ввалились. Но разворот плеч остался прежним. Здоровенные кисти рук, перевитые синими венами — все так, как тогда, когда этот тип убивал императорскую семью. Как он смог выжить после того, как его исполосовали мечами? Только лишь он, Антонис, трижды воткнул свой короткий широкий меч прямо Дегеру в сердце! Как же тот выжил?! Странно, что, убив императора, этот негодяй застыл на месте и дал себя убить… Убить?! А может он и правда — труп?! Оживили черной магией, и теперь вот… Чушь. Конечно — чушь! Разве допустили бы сюда, в Управление, оживший труп?! — Кто главный? — беловолосый верзила поднял на Антониса свой взгляд, и телохранитель поразился — у негодяя были ярко-синие, удивительно небесно-синие глаза! Ощущение такое, что они будто светятся изнутри! Но голос холодный, в нем чувствуется сталь. Да, это совсем не простой человек! Сразу видно! — Я! — Антонис гордо вскинул голову, пожирая убийцу глазами. Ему хотелось ударить подлеца в переносицу! Так ударить, чтобы эта самая переносица ушла в мозг! Чтобы проткнула мозг осколками черепа! Чтобы этот гад сдох! Чтобы… — Имя? — Антонис! — вырвалось будто само по себе. Долгие годы службы вышколили настолько, что любой вопрос командира непроизвольно включал беспрекословное подчинение. Командира?! Какого командира?! Это что значит, он, Антонис, в глубине души считает этого одержимого командиром?! О Создатель! Да что же Ты творишь?! — Антонис, как входят в помещение? Где приветствие? Броситься на гада! Убить на месте! Растерзать! Уничтожить! — Выйдите из комнаты и зайдите снова. И поприветствуйте меня как положено. Вон! Ярость перехватила глотку. Дышать стало трудно, не то что сглотнуть накопившуюся в горле едкую желчь! Подчиняться врагу, который над тобой глумится! Ради чего?! Ради чего он должен терпеть ЭТО?! Ради семьи. Ради матери, которая лишится всего, если он, Антонис, не сделает того, что должен. Ради сестренки, которая должна воспитать своих девчонок. Ведь она одна! После гибели мужа ей некому больше помочь! А если он, Антонис, не сделает того, что должен — они погибнут. Умрут с голода. Племянницы пойдут в бордель. Впрочем — как и сестра. А мать… мать умрет от горя. Или покончит с собой. У них не будет содержания от государства, а это равнозначно смерти. Сестра, уже не первой молодости, никому не нужна — нищая, и с двумя довесками. Выдать замуж племянниц? Они еще слишком молоды, считай — дети. Да и кому нужны племянницы нищебродки — нет приданого, а еще — тянется хвост проблем. «Дядя-то их предатель! Говорят — участвовал в заговоре против императора! Убийце помогал! То-то их лишили всех благ! С ними одни проблемы!» Повернулся, вышел. Следом соратники его пятерки — бледные, играющие желваками. Дай им волю — порвут гада! Порвут эту мразь, уничтожившую всю их жизнь! Но нельзя. Если бы это зависело от них — все бы так и сделали. Но за ними семьи! За ними сестры, братья, отцы и матери! Невыполнение прямого приказа Трона — это бунт. Это предательство! А семьи предателей должны быть уничтожены. И это правильно. Живые родичи могут мстить. И никому не нужно, чтобы они мстили. Под корень весь род! Всех выреза́ть! И только так. Выдохнули, не глядя на двух гвардейцев у дверей. Те так и стоят — каменные статуи в блестящих латах. На телохранителей не смотрят, но глаза, которые таращатся поверх голов, слегка прищурены. Смеются? Слышали? Может, и слышали… мерзавцы! Жаль, что теперь не прежние времена! Иначе Антонис смех забил бы им в глотки! Вызвал бы на дуэль и наградил шрамами поперек толстых морд! Повернулся спиной к коридору, постучал. Прислушался, и дождавшись ответа — толкнул дверь. — Приветствую! Воинский салют Ближнего Круга — как командиру. Пусть подавится, демонское отродье! Приказ — прежде всего! Потом сочтемся… — А теперь слушайте меня. Когда входите в помещение, где находится другой человек, вы должны сказать «здравствуйте». Повтори, Антонис! — Дратути! — Антонис повторил незнакомое слово с трудом, хотя память у него очень неплоха. Трудно с первого раза запомнить слово, аналога которому нет в настоящем языке. Демонский язык похоже что очень труден. А потом беловолосый стал рассказывать о своем мире, и Антонис не верил своим ушам. Он назвал мир Антониса дикарским! И это притом, что демоны не имеют и права владеть личным оружием! Не могут ходить по миру даже с ножом! Как так?! Только рабы не имеют права ходить с оружием — на то они и рабы! А как отстоять свою честь, если у тебя нет меча? Драться на кулаках? Как чернь? Как простолюдины? Бить морды, разбрызгивая сопли и кровь?! А грабители? Стражники защитят от грабителей?! Чушь! Стражники, заслышав крики о помощи где-нибудь в портовых районах — тут же прячутся куда подальше! Это тебе не по дворцовой площади прогуливаться, разглядывая благородных девиц! Тут можно и нож под кольчугу словить! Или дубинку по затылку! Как может человек защитить себя, если у него нет своего, личного оружия? И народ Антониса при этом — дикарский?! Ах ты ж тварь! Да я тебя… — … вы меня ненавидите? — на худом лице беловолосого блуждала глумливая улыбочка, и Антонис, кипя от ярости, все-таки не выдержал: — Очень! А потом случилось совершенно неожиданное. Беловолосый превратился в тень. Смазанную, без очертаний, без формы — тень! И Антонис потерял сознание.