Звенело в ушах, голова была пустой, как барабан. И секунд десять Антонис не понимал, где находится, и кто вокруг него. А потом его стошнило, и телохранитель мучительно долго выблевывал из пустого желудка желчь и кислоту, давясь мерзкой жижей, кашляя и сгибаясь в поясе, будто так, стоя на коленях, он молился проклятому демонскому богу в лице беловолосого убийцы. Под ложечкой тупо болело, и Антонис понимал — его легко, как ребенка, сбили с ног банальным ударом в поддых. Его, опытного бойца, дуэлянта, на счету которого больше двух сотен дуэлей, четверть из которых закончилась смертью противника! Его, убийцу десятков людей! Позор. Это — позор! А потом он вместе со своими боевыми товарищами безропотно мыл пол, убирая то, что вырвалось из его желудка. Сопровождаемый деланно-участливыми замечаниями беловолосого, очень сейчас похожего на воспитателя офицерской академии, в которой глумление над курсантами поставлено в ранг положенности. В этом было даже что-то ностальгическое. Повеяло юностью — болью, блевотиной, унижениями и силой. Их приучили подчиняться сильным. До тех пор, пока они не станут сильнее сильного. И потому — все было ясно и понятно. Есть командир, есть подчиненные, и он, Антонис, как и его товарищи, должен делать то, что положено. Иначе — удар в брюхо и блевотина. Жизнь такая! И ничего поделать с этим нельзя… Здесь. В этом мире! Видимо — в другом, тоже. — Сюда кладите! Ну! Скоты! Что вы сделали с мальчиком! Ему и так в жизни досталось. А вы, твари! Уууу… прокляну, гады! — Эй, эй — ты чего?! — «крыса», как звали сотрудников тайной охраны, сделал охраняющий жест и отодвинулся от зловредной старухи. — Мы наоборот его спасли! Это не мы! Это какой-то придурок сделал! — Это не они! — подтвердил надтреснутым голосом старик из-за спины второго «крысы», спрятавшегося за косяком у входа. На всякий случай — а вдруг и правда проклянет? Бабка зловредная, по ней видать! Одна бородавка на носу чего стоит — ну сущая демоница старуха! Тьфу! — Заткнулись, все! — старуха возложила на грудь бледного, как мел Юсаса, узловатые, в коричневых пигментных пятнах руки, замерла, будто прислушиваясь к ощущениям. Старший «крыса» выдохнул и часто задышал, обнаружив вдруг, что не дышал самое меньше минуту. Аж в ушах зазвенело! Проклятые ведьмы — говорят, они и черной магией балуются! Проклятые вонючки! Будто отвечая на его мысли, в комнате вдруг запахло тиной, будто люди стояли возле старого, заросшего пруда с кучей лягушек и пиявок. Запах был таким ясным, таким густым, что старший «крыса» задохнулся, закашлялся, и старуха обернулась к нему с такой неприкрытой, кипящей яростью и даже ненавистью, что стражник попятился и по примеру своего соратника спрятался за косяком прихожей, вытаращив глаза и переводя дух. — Сука такая! — шепнул младший. — Она же без лицензии лечит! Кто ей позволил?! Может настучать на нее? Пусть гильдия магов ее прижмет! Высекут старую дрянь, тогда и узнает, как… — Заткнись! — перебил старший. — Проклянет, мало не покажется! Будешь потом начиная с члена заживо гнить! Ты слышал про колдуний? У них своя, зловредная магия! Их даже инквизиторы боятся! Проклятые ведьмы! С ними лучше не связываться, себе дороже! Если бы не мальчишка — я бы и порога этой проклятой твари не перешагнул! Мда… хоть бы уж подлечила парнишку. Нам его живым надо доставить! Ведь чуть-чуть не успели! Сейчас бы уже пиво в трактире пили, а не нюхали эту гадину! — Я все слышу! — голос старухи был холоден и глумлив. — Вы себя-то нюхали, вонючки? От вас несет грязными ногами и дерьмом! Сейчас кину на вас проклятие, и сгниете — сразу и с члена, и с задницы! Чтобы язык не распускали, тупые олухи! — О Создатель! — старший прямо-таки оледенел от страха и громко добавил. — Простите, госпожа! Ничего плохого вам не хотим! Мальчишку только спасите, он очень нужен! — Очень вам нужен… гавнюки! А платить кто будет? Думаете, мои услуги ничего не стоят?! Ну-ка, вытряхайте карманы! Все, что есть давайте! А если хоть медяк утаите — будет вам проклятие, обещаю! До седьмого колена будет проклятие! И дети сгниют, и внуки! Хотя нет — не будет у вас ни детей, ни внуков. Потому что все ваше хозяйство сгниет! — Проклятая демоница! — скривился старший, говоря беззвучно и одними губами. — Да чтоб ты сдохла! Прямо сейчас! Но лекарка не сдохла, и приняв в руку горсть монет, удовлетворенно хмыкнула: — А хорошо нынче кормят крыс! Жалование-то не задерживают, да? Небось и сами еще приворовываете! И жрете в кабаках бесплатно, так? Знаю я вас… гавнюки вы имперские! Крысы поганые! Охранники молчали, мечтая только о том, чтобы побыстрее выбраться из логова мерзкой гадины. И не одним выбраться, а с живым мальчишкой на руках. И кстати — награда за него назначена очень неплохая! Двадцать золотых — попробуй, заработай! И пусть болтает — лишь бы сработала. А свое они вернут! С лихвой вернут! — Все! Все, что могла сделать — сделала! — старуха кивнула на мальчишку, который спал на скамье. Теперь он уже не был бледным, как полотно, и дыхание его не было прерывистым и хриплым, как у раненого в грудь солдата. — На большее у меня сил нет, — старуха устало села к столу, опустив руки на колени. — Будет жить. Отрастить ему конечность, глаза и язык я не могу. Кто это сделал? Какая мразь? — Мы не знаем! — пискнул старший крыса, вмиг бледнея и стараясь, чтобы старуха этого не заметила. Он прекрасно знал, кто это сделал, но сообщать об этом старухе не собирался. Валить отсюда надо и поскорее! Проклятая колдунья! Тьфу! Кстати, денег стоила немалых, у каждого почти по десять империалов вытянула! Все, что было! И теперь даже извозчика нанять не на что! Впрочем — «на значке» проедутся. Пусть попробует не отвезти имперских «крыс» задарма! Они ему тогда устроят, подлецу! Через пять минут они уже шагали по булыжной мостовой вверх, по дороге из порта, а еще через десять восседали в небольшой повозке, рассчитанной на двух пассажиров, и вяло переругивались с извозчиком, возмущавшимся произволом имперских служак и обещавшим подать жалобу в имперскую канцелярию. И на это «крысы» ему отвечали, что если он не желает служить императору в их лице, то они ему глаз на жопу натянут. И при этом все трое прекрасно знали, что и жалобу никто не подаст, и глаз ни на какие места натягивать не будут, и что совсем они не император, и на самом деле занимаются произволом. Просто таковы правила игры — все знают, но ведут себя так, будто никто ничего не знает. Мальчишка лежал спокойно, спал, и его изувеченное, изборожденное шрамами лицо почти улыбалось. Старший даже позавидовал — видать что-то хорошее парню снится! Вона, какая рожа довольная! А вот он, «крыса», давно уже во сне ничего хорошего не видел. Да и снов-то никаких не видел. Набегаешься, вымотаешься так, что ноги гудят, выпьешь пару кружек вина — и на боковую. Даже женщин уже не хочется — только пожрать, вина, да и спать. Жена ругается — толку мол, от тебя — как от деревянного столба! Любовника искать, что ли?! Да пусть ищет… дура! Кому она нужна, жирная корова?! Попугивает! Да он если захочет — десяток девок найдет, да помоложе и покрасивей этой коровы! Рады будут сделать ему хорошо! В очередь выстроятся! — Куда? Чего тащите? — стражники у входа в Управление стражи заступили дорогу, выйдя из ниш в стене. — Что надо, то и тащим! — «крыса» мелькнул перед глазами стражника золотым жетоном старшей «крысы», и стражники расступились, подчиняясь этому знаку. Не любят «крыс», да. Но боятся! И это хорошо. Оглянулся на младшего, тот тоже показал свой жетон — уже серебряный (не дорос!), и поспешил следом, пыхтя под тяжестью лежащего на плече парня. — Тяжелый, зараза! — задыхаясь выдавил из себя младший, пряча жетон под рубашку. — Куда пойдем? К Главному? — Нет! В мойню, демоны тебя затрахай! — огрызнулся старший. — Сейчас массаж сделаем этому придурку! Вина нальем! Девок позовем! — Зачем? Девок-то зачем? Он что, сможет с девками? — не понял младший, и старший в сердцах сплюнул, дивясь тупости напарника. А тот тихонько хихикнул, постаравшись, чтобы напарник этого не заметил. Все-таки удобно, когда тебя считают идиотом. Так проще жить! Тебя не опасаются, тебя считают своим парнем, не выскочкой! А то, что ты читаешь книги и даже стихи — это оставим при себе. Девки, вино, жрачка — вот чем должен интересоваться стражник, а не стихами! — Он должен умереть! — Он умрет. Но только после того, как сделает свое дело. — И в этот раз — наверняка! Сжечь его! Сжечь! — Да, ваше величество. Как скажете. Но вначале все-таки сделаем то, что задумали. А с казнью мы всегда успеем. У нас в руках теперь его мальчишка, так что мы сможем заставить делать по-нашему. Но пока пусть все идет, как идет. Человек, работающий с желанием, делает это более эффективно. Вот когда закончит, тогда и… возьмемся за него как следует. — Телохранители справятся? Как их настроение? — Хмм… какое у них может быть настроение, если они запуганы выше головы? И как можно быть полностью уверенным в благополучном исходе дела, если мы даже не знаем — врет этот Дегер или нет? Хорошо ли он готовит наших посланцев, сможет ли переместить их туда, куда надо. Мы можем только рассчитывать на успех, ваше величество. Надеяться на него. И сделать все, что возможно. — Запуганы, говоришь?! Да их и не так надо было запугать! Отрубить парочке из них вначале ноги, потом руки, а потом и головы — оставшиеся трое сразу бы подумали — как нужно нести службу! Как следует исполнять приказы! Твари! Безмозглые твари! Убить всю семью императора и его самого — что может быть страшнее этого преступления? Главный Страж чуть кивал, наклонив голову в почтительном поклоне, и думал о том, что эта малолетняя ссыкуха еще попьет крови и у него, и у министров, и точно — у армейских чинов! Ей всего пятнадцать лет, и при всем ее развитом, налитым соками теле — дура дурой! Обожает балы, а еще — парады гвардии! Главное развлечение — смотреть на то, как здоровенные парни в блестящих латах катаются на лошадках перед ее балконом! Слава Создателю, что еще не сообразила — ведь ей теперь можно все! И рослого гвардейца — тоже. А то и не одного гвардейца… Вся в папашу. Глазки горят, губки кусает — хочется! Только папаша любил молоденьких девиц, а эта — здоровенных гвардейцев, соответственно ее полу. И скоро начнется. Как ни береги, как ни предупреждай под страхом смерти не соваться к молоденькой императрице — все равно найдется придурок, желающий сунуть свой член туда, куда его совать точно не надо. И сдохнет, так и не поняв — кто и за что его убил. Люди в большинстве твари глупые, неспособные посмотреть дальше своего носа. Вот его и лишатся! Ох, власть — это такая тяжкая ноша… Жаль, что ее сестра померла при родах… и жаль, что императрица тоже померла. — Ваше императорское величество… — Главный Страж на секунду остановился, подбирая слова, и молодая императрица тут же перехватила инициативу: — А что именно вы собираетесь сделать с этим проклятым убийцей? Надеюсь, вы приготовили ему достойную казнь? Страж захлопнул рот, слова застряли у него в глотке. Помолчав секунд пять, он сухо осведомился: — Ваше императорское величество вероятно забыли, что мы обещали этому негодяю свободу? Вместе с его другом-уродом? Как выяснилось в процесс дознания, этот человек был околдован преступным магом, которого ваш батюшка в свое время осудил за ужасные преступления и казнил. Но не до конца казнил. Тот выбрался из клетки, и купив на рынке мальчика, создал из него убийцу, который все-таки добрался до императора и его погубил. То есть этот негодяй на самом деле орудие убийства! Стрела, заколдованная преступным магом! И он, по большому счету, ни причем! А если с ним как следует поработать, то возможно — мы получим от него очень важные сведения. Например — древние могучие заклинания, который могут помочь трону править империей. — Магия?! Фи! — императрица пренебрежительно скривила губы. — Чтобы править страной не нужна магия! Мой отец правил империей много лет, и он не был никаким магом! А что касается негодяя — вы что, его защищаете?! Он убил императора! Он убил моих братьев! И должен понести за это кару! Дура. Она — совершеннейшая дура! — Главный Страж почувствовал, как холод досады заползает в его сердце. И он уже видел, что будет в Империи во время ее правления — восстания, хаос, и это все во время балов и парадов, организуемых во дворце. Так уже бывало в истории Империи. И заканчивалось это очень плохо. Единовластное правление Светоча — это хорошо, но… если только Светоч разумен и деловит. Если на трон восходит совершеннейший идиот — это уже трагедия для страны. Это — Темная Эра империи. Девчонка молода и скорее всего проживет много, очень много лет. И есть у нее те черты, которые могут свести в могилу все то, что долгие годы создавал Главный Страж вместе с покойным императором. Она самодурственна, упряма и неразвита. Никто и никогда не думал, что эта девочка может стать главой империи! При живом отце, готовом прожить еще лет пятьдесят, а то и больше, и при двух братьях, которые всегда готовы его заменить и которые годами учились править страной! В отличие от нее — которую готовили в жены наследника одного из Великих Домов. И вот теперь — она, необразованная, недалекая домохозяйка — правит гигантской империей, расположившейся от степей до самого океана на месяцы пешего пути! Печально. Очень печально. Просто беда! — Но вы обещали дать ему волю, ваше императорское… — Это вы обещали ему! — фыркнула императрица. — А я ничего не обещала! Так что я ничего не нарушила! Никакого своего слова! Я вам сказала, что в принципе согласна с вашими словами, что нам нужно наказать того кто все это задумал и организовал! Но разве я сказала, что освобожу именно этого подлеца?! — Я обещал, ваше императорское… — Вот! — перебила императрица. — Вы обещали! А я — нет! Так что как только он переправит преступников в свой мир — вы его казните! И казните его друга! Этого… урода! Кстати — а почему он остался жив?! Почему его не казнили?! — Ваше императорское величество… этот как вы выразились… урод — совсем ни причем. Мы выяснили. И то, что он остался слепым, без языка, без ноги, без пальцев — достаточное наказание. Особенно за то, чего он не совершал. — Нет! Мало! Сжечь его! На кол! Сварить в котле! Ему не жить! — Так сварить или на кол? — стараясь не раздражаться, спросил Глава Стражи, и в глазах его вдруг встал прудик, заросший лилиями, рыбьи рты, высунутые из воды и чавкающие, в ожидании кормежки. Лужайка, на которой стоит резная беседка, оплетенная виноградом, и которую всегда продувает свежий морской ветер, пахнущий пряностями и солью. Так бы хорошо — лечь на скамейку, накрыться шерстяным одеялом и дремать, не думая ни об интригах Великих Домов, ни о степняках, снова собирающих войско нашествия, ни о малолетней дуре, которая скоро развалит великую империю, превратив ее в придаток балам и парадам. Может и правда — хватит? Может, пора на отдых? — Да какая разница! Лишь бы помучился подольше! Лишь бы ему было так же плохо, как и моим отцу и братьям! Как мне! Глава посмотрел в глаза императрице и вдруг с удивлением понял — она боится! Она так напугана, что едва не падает в обморок! Неужели Дегер смог ее ТАК напугать?! Впрочем — а почему нет? Вот сидит она, беседует с отцом. Все хорошо, все славно, и вдруг… выскакивает беловолосый монстр и разбивает голову отцу — рраз! А потом брату! Другому! Кровь, мозги, кусочки кости — ей на лицо! Она бьется в истерике и падает в обморок! А перед глазами — убийца! Похоже, что, уничтожив убийцу, девочка надеется избавиться от страхов, которые ее преследуют. То-то она ни за что не соглашалась встретиться с убийцей отца — даже если его закуют в кандалы. Она даже закованного его боится! — А если он не захочет, ваше императорское величество? — То есть?! — брови поднялись, прелестный ротик приоткрылся. — Чего не захочет?! На кол?! — На кол. Или в котел! — Глава пожал плечами. — Он вырвался из запертой снаружи клетки. Возможно, что он владеет заклинаниями, которые мы не знаем и которые никогда не узнаем. Смертельными заклинаниями! И если он выпустит их в нас — может случиться огромная беда. Он маг! Возможно, он самый сильный маг в этом мире! И вы хотите отправить его на кол?! А может наоборот — приблизить его к себе, сделать своим магом. Постепенно выпытать у него заклинания, и уже тогда… — Убить! Убить его! — голос императрицы сорвался, она дрожала, как от сильного холода. — И вы держите такую опасную тварь рядом со мной?! Уничтожить! Сжечь! Разрубить на куски! Убить! Убить! Глаза императрицы закатились, на губах забелела пена, и властительница потеряла сознание. Тут же к ней поспешил личный лекарь, засуетились фрейлины, выскочившие из боковых дверей по сигналу распорядителя, а Глава Стражи стоял и смотрел на обмякшее тело своей госпожи, и мечтал о том, что она сейчас просто сдохнет. Избавив его от множества сложных и ненужных интриг. Не под той задницей сегодня трон, не под той! И нужно все это хорошенько обдумать…