– Вы мыслите в парадигме психологии взрослого, трезвомыслящего человека, – упрямо стоял на своем Витвицкий, – но… – Достаточно, Виталий Иннокентьевич! – перебил его Кесаев. – Я думаю, будет полезнее, если допрос мы продолжим без вашего участия. Вам будут предоставлены записи. Витвицкий вскинул голову, мрачно посмотрел на своего непосредственного начальника. – Покиньте кабинет, – приказал следователь. Сгорбившись, Витвицкий вышел. В коридоре он нос к носу столкнулся с ожидающим там под конвоем Жарковым. На пару мгновений они встретились глазами, после чего Жаркова завели обратно в кабинет и Витвицкий остался один. Постояв, он пошел к лестнице. – Подождите, Виталий Иннокентьевич, – раздался за спиной Витвицкого голос Овсянниковой. Она выбежала в коридор и двинулась следом за капитаном. Сделав еще несколько шагов, Витвицкий остановился. – Ирина, если вы решили меня пожалеть, это совершенно излишне. Подошедшая старший лейтенант удивленно посмотрела на московского гостя. – Нет. Просто… – она сделала паузу. – Просто я считаю, что вы правы! Витвицкий замялся, не зная, что сказать. – Пойдемте на воздух, – наконец предложил он. – Тут душно… Они вышли на улицу и пошли, медленно удаляясь от тяжелой, серой громады здания УВД. – Я знаю этот интернат. У меня бабушка там работала, – рассказывала Овсянникова. – А кто ваша бабушка?.. – Педагог. В прошлом году на пенсию ушла. Но это неважно. Я знаю интернат, знаю его воспитанников. Это же не психушка. Они не буйные. Просто у них отставание в развитии. – Это называется олигофрения, – кивнул Витвицкий. Овсянникова пожала плечами. – Наверное, но они безобидные. Просто они как дети. Знаете, дети, бывает, рассказывают всякое. Но им же никто не верит. – Дети не признаются в убийствах, – возразил Витвицкий. – Но вы же сами сказали, что они наговаривают на себя! – А еще я сказал, что не могу этого доказать, – вздохнул капитан. – Неужели нет способа? – спросила Овсянникова. Витвицкий посмотрел на нее, смутился, но все же принял решение и сказал, глядя в глаза девушки: – Можно попробовать… Но мне понадобится ваша помощь. * * * Тихо гудел работающий магнитофон, крутились с легким шорохом бобины. Сидящие в кабинете люди мрачно смотрели на Жаркова, а он, уже полностью раскрепостившись, жестикулировал, улыбался или, наоборот, хмурился, в общем играл лицом, рассказывая все новые и новые подробности: – …Девочку мы убили в парке Авиаторов. Она дурочкой была. Ковалев наклонился к Кесаеву, тихо сказал, поясняя: – Ирина Дунькова тринадцати лет была убита в парке Авиаторов летом. Тело нашли не сразу. Страдала умственной отсталостью. – А еще раньше мы машину угнали, – почти кричал Жарков. – «Москвич». Такого цвета… как обложка на паспорте. Красивый. Мы на нем в Днепропетровск поехали. Там тоже убили. Двух девочек. Ножом. Магнитофон со щелчком остановился – закончилась пленка. Освободившаяся бобина завертелась вхолостую. Ковалев приказал конвойному: – Уведи его. И давай сюда второго. То есть первого… Черт! Шеина! Явно довольного собой и оказанным ему вниманием Жаркова увели. – Что за две девочки? – спросил Кесаев. Полковник, опустив голову, еле слышно ответил: – Не знаю. Будем проверять. Он повернулся к Липягину: – Эдик… Эдуард Константинович, сделай запрос в Днепропетровск. – Считайте, что уже, товарищ полковник! – заверил его Липягин. Вернулся офицер, уводивший Жаркова. На его лице читалась растерянность. – Я же сказал привести Шеина! – рявкнул Ковалев. Офицер развел руками: – Извините, товарищ полковник. Арестованного Шеина забрали для проведения следственного эксперимента. Ковалев побагровел. – Какого эксперимента? Кто забрал? – Старший лейтенант Овсянникова… – Идиотка своевольная! – не сдержался мужчина. – Ну и дисциплинка у вас, Александр Семенович, – хмыкнул Кесаев. – …И еще с ней поехал капитан Витвицкий, – добавил офицер. На этот раз изменился в лице Кесаев. Ковалев только криво ухмыльнулся. * * * В лесополосе у платформы вновь стало многолюдно – за деревьями стояли милицейские машины, было выставлено оцепление, чтобы оттеснить собравшихся зевак. – Граждане, расходимся, – в сотый, должно быть, раз повторял усатый милиционер. – Здесь не происходит ничего интересного. Обычные следственные действия. В стороне, там, где был обнаружен труп мальчика, стояли Витвицкий и Овсянникова. Шеин безошибочно привел их к разворошенной куче листьев. – Здесь вот. В листьях, – кивнул Шеин в сторону кучи. – А удочку вы где бросили? – спросил Витвицкий. – Какую удочку? – не понял подозреваемый. – На допросе вы сказали, что у мальчика была удочка. Вы об нее руку оцарапали. Шеин задумался и кивнул. – А, удочка. Она тоже из листьев торчала. Я полез посмотреть и оцарапался. – Что посмотреть? – быстро спросила старший лейтенант. – Как это чего? – не понял Шеин. – Что там в листьях лежит.