— Ты? — Слава приставил ствол к его животу. В этот момент лифт остановился, створки раздвинулись. — Ты сам в это не веришь! — В тебя поверить легче! — опустив руку с пистолетом, сказал Слава. Он посторонился, пропуская Трофима. Сам первым из лифта выходить не рискнул, вдруг убийца на лестничной площадке поджидает? — Легче поверить, что я убийца, чем в маскарад на кладбище? — уточнил Трофим. Он выходил из лифта с опаской. Что, если преступник действительно караулит их у его двери. Он ведь мог убить сначала Славу и сразу же за ним — его. Ситуация бредовая, однако Евсюка и Мурата уже нет в живых. — Я звонил Волынцову, спрашивал, — кивнул Слава. — Что еще гнилое про меня сказал? — открывая дверь в квартиру, спросил Трофим. — Гнилое?! А что я еще мог подумать, когда у тебя кровь на руках была? Казалось, кровь на руках у Трофима оставалась и сейчас, во всяком случае, имелось такое ощущение. — А ты бы не испачкался, если бы к Мурату наклоняться стал? — Зачем к нему наклоняться? — скривился Слава. Он заглянул в одну комнату, в другую, как будто там их мог поджидать убийца. — Пульс проверить, вдруг живой… Ты же к Диме не наклонялся, — усмехнулся Трофим. — Даже не подумал, что ему нужно сделать искусственное дыхание. — Я не понял, это что, наезд? — Да как-то не спокойно с тобой, Слава. Не тот ты друг, с которым можно в разведку. — А мы с тобой в разведку собираемся? — осматривая кухню, поинтересовался Кислицын. — Ну ты же не просто так пришел. Страшно тебе одному, со мной хоть немного спокойней. — Поговорить надо! — Поговорим, — включая сплит, кивнул Трофим. — Я беседовал с Волынцовым, он сказал, что тип в плаще и маске реально существует. — И убивает, кстати. — И убивает… А какого-то мужика ранил. — Чтобы я из очереди не выпадал. — Трофим включил чайник. На стройке сейчас аврал, столько дел, даже перекусить некогда. А он еще отсутствовал почти два дня. И впереди что, неизвестно. Вдруг убьют Славу в его квартире, как он будет оправдываться? Уж лучше тогда пусть убивают сейчас и вместе с ним. — Волынцов говорил, — кивнул Слава. — Ты в этой очереди передо мной. — Да это понятно… Непонятно, что за очередь. Откуда она взялась? За что убивают? — Вот это правильный вопрос, за что? За что нам такое наказание? — Да вот все думаю, думаю… Этот, в маске, он же не случайно кого-то там ножом истыкал, он тебя в очередь вернул. Сначала со мной решил разделаться, потом с тобой… Ну, может, сначала с тобой… — Ну да, у тебя же пистолет, — фыркнул Трофим. — И у него ствол есть. Возможно, с оптикой. Слава глянул на окно и попросил закрыть жалюзи, Трофим кивнул, с усмешкой глянув на него. Положение на самом деле серьезное. Судя по всему, их общий враг тщательно готовился к кровавой бойне. Он знал о своих жертвах все, даже кладбищенского призрака взял на вооружение и маскарад подготовил. А ведь он мог прозевать Мурата на кладбище. Его вторая жертва находилась среди людей, так просто к ней не подобраться. Возможно, враг и не собирался убивать Мурата, он всего лишь следил за ним — с надеждой на стечение обстоятельств. Надежда слабая, а экипировка серьезная, одна трость с клинком чего стоит. А ведь стоит! И денег стоит, и времени, но, видимо, у преступника возможности такие же серьезные, как и намерения. — Может, он Мурата со снайперки собирался хлопнуть! Подкарауливал его! — предположил Слава. — Может, и так, — не мог не согласиться Трофим. — Ты хоть понимаешь, во что мы влипли. И как нам оттуда выбираться? — Это ты у меня спрашиваешь? — усмехнулся Трофим. — А у кого? — удивленно глянул на него Слава. — Болезнь изучают, начиная с причины, — сказал Трофим. — Сначала причина, потом лечение. — Что за причины? — А ты никого в этой жизни никогда не обижал? — Кого я обижал? Тебя?! — Может, и меня… Но я не стал бы убивать Евсюка и Мурата, чтобы насладиться твоей паникой, твоим животным ужасом. — Какой животный ужас? Что ты несешь?… — Но кто-то же наслаждается. Наблюдает за тобой, видит, как ты мечешься! — А почему только за мной? За тобой не наблюдают? — А ведь ты правильно подумал, что тебе мстят за что-то, — гнул свою линию Трофим. — Но я бы не стал, повторяю, убивать Диму и Илью. Однако кто-то их убил. И этот кто-то реальный человек. Он отравил Евсюка. Чем-то угостил или просто что-то подложил, например, в машину, в воду мог что-нибудь подмешать. — А мог и угостить, — Слава всей пятерней поскреб затылок. — На глазах у Мурата. Но Мурат-то ничего уже не скажет… — А я пока что еще жив, и я видел человека в плаще и цилиндре. — Он был в маске? — Я даже не разглядел, что на нем была маска. Или не было. Он находился слишком далеко, но я его видел. Значит, он реально существует и убивает. — За что? — За какие-то старые обиды. И мстят не только тебе, мстят всем нам. — И за что мстят всем нам? — А кто Ленку Малинину затравил? Трофим понимал всю серьезность ситуации, но в то, что мстят за старые обиды, верил с трудом. Увлеченный разговором, он не замечал кипящий чайник. — При чем здесь Малинина? — А про телефонную очередь, забыл? Тебе это ничто не напоминает? — Телефонная очередь?! Ленка?! — Слава так приставил палец к своему виску, как будто собирался застрелиться. — Да нет, это не серьезно! — Но кто-то же поставил нас в очередь. Димы нет! Ильи нет!.. — Малинина, говоришь?… Что ты о ней знаешь? Слава смотрел на Трофима так, будто собирался схватить его за грудки. — А что я о ней знаю? Она из твоего класса… Со мной Тая Козьмина училась. — Козьмина? — Слава щелкнул пальцами перед своим носом, призывая на помощь память. — Четыре стадии умственной отсталости. — А-а, да-да! — улыбнулся он. — Тебе весело? — с осуждением глянул на него Трофим. — Да нет, просто вспомнил… — Не ты один вспомнил!.. Только тебе весело, а кому-то… кто-то убить тебя за это хочет. Нас убить! — Кто, Козьмина? — А если Робик Аврамов?