— Ваш адвокат сбежал, — усмехнулся Волынцов. Сегодня он выглядел намного лучше, чем вчера. И свеж, и бодр, но не весел. — Это вы о чем? — настороженно глянул на него Трофим. — Напал вчера ночью на случайного прохожего, который мимо кладбища проходил. — Кто напал? Кто проходил? — Случайный прохожий проходил, а человек в цилиндре напал. Четыре легких ножевых ранения, три в руку, одно в ногу. — Человек в цилиндре? — И в карнавальной маске… — кивнул Волынцов. — Кровавые у вас тут карнавалы. — И плащ старинный был, и цилиндр, и трость с клинком. — Вы знаете, где я в это время находился. — Призраки порождают маньяков, кажется, это ваши слова. — Если это маньяк, то по мою душу, — нахмурился Трофим. В голову вдруг пришла страшная по своей простоте мысль. Дима ничего не говорил о призраке на местном кладбище, но его убийца, видимо, об этом знал и придумал себе костюм, чтобы наблюдать за похоронами Евсюкова, и по возможности пополнить список своих жертв. — Он ранил случайного человека, — качнул головой Волынцов. — Всего лишь ранил. А Муратова убил… И Диму он убил. И Славу должен убить… А как он убьет меня, если я буду в тюрьме? — Хотите сказать, что «карнавальный» маньяк хочет освободить вас из-под стражи? — А разве он меня не освободил? — Да вот думаю… — Следователь с силой сжал пальцами свой подбородок, выражая крайнюю степень озадаченности. — Кто еще мог напасть на прохожего, если не вчерашний убийца? — А если это кто-то из ваших друзей устроил этот маскарад? Трофим думал недолго. — Вы говорите, была трость с клинком. Клинок вынимали из трости? Волынцов ничего не сказал, но кивнул и жестом показал, как убийца обнажает свой клинок. — Ладно, крылатка и цилиндр, такой реквизит есть в каждом уважающем себя театре, а шпага, замаскированная под трость? Где мой друг мог раздобыть такую вещь? — Возможно, он знал, куда вы спрятали эту вещь, — парировал Волынцев. — Но вы же сами в это не верите! — не сдавался Трофим. — И сами сказали, что карнавальная маска — это мой адвокат! — Сказал. В переносном смысле. И этот ваш адвокат сбежал. — Он-то сбежал, а потерпевший остался. — Его жизни ничего не угрожает, раны легкие, поверхностные. Тут или кто-то из ваших друзей постарался, или кто-то из ваших врагов… — Возможно, меня возвращают в очередь… — кивнул Трофим, но свою мысль он закончить не успел, следователь перебил его. — Очередь, очередь… И все-таки мне кажется, что это слишком сложно. И неправдоподобно. — А если это кто-то из моих друзей, это не сложно?… Тем более у меня не осталось друзей. Евсюкова нет, Муратова нет, Кислицын… Это же Кислицын сказал вам, что это я могу ему мстить? — Да как вам сказать… — замялся Волынцов. — Какой он мне после этого друг? — Странная ситуация, вы не находите? Преступник должен делать все, чтобы оставить вас под стражей, а он, напротив, дает понять, что Муратова убили не вы. — Я же говорю вам, меня возвращают в очередь! В тюрьме до меня не добраться, а на свободе — запросто. — И все равно я не могу поверить в эту очередь. — Муратов тоже до конца так и не поверил, поэтому и попер грудью на амбразуру… Хотя, может быть, и поверил… — пожал плечами Трофим. — Он о вечной жизни задумался. Возможно, желал получить доказательства загробной жизни. Вот и получил. — Я и сам пытаюсь убедить себя в существовании этой странной очереди, но как-то не получается. И вы не очень мне в этом помогли. — А человек в карнавальной маске? — Возможно, на кладбище объявился маньяк, решивший материализовать, так сказать, легенду о призраке в плаще и цилиндре. Местные жители знают об этой легенде с детства… — Значит, Илья Муратов стал случайной жертвой этого маньяка? — Думаю, да. — И сегодня ночью маньяк нашел себе случайную жертву? — Выходит, что так. — И завтра ночью он кого-нибудь найдет, если вы будете видеть его во мне, а не в ком-то другом! — Трофим неопределенно махнул рукой. Следователь хотел что-то сказать, но передумал и отправил его обратно в камеру. А через час приехал адвокат, он действовал решительно и энергично, и к обеду Трофима освободили из-под стражи. Ему повезло, пробок до Москвы не было, к вечеру он был уже на работе, домой вернулся поздно. Вышел из машины, направился к подъезду. Он уже прикладывал электронный ключ к считывателю домофона, когда за спиной появился человек. Трофим собрался повернуться, но под левую лопатку ткнулось что-то твердое, похожее, на ствол пистолета. В отличие от Волынцова Трофим верил в страшную очередь, однако так до конца и не осознал катастрофичность своего положения. Почему-то думал, Евсюкова могли убить, Муратова и Кислицына, но не его. Но ведь враг существовал, он опасен, хитер и коварен, а Трофим ходил без оглядки. Вот убийца врасплох его и застал. То ли ствол пистолета приставил к его спине, то ли клинок. Одно движение, и все. От страха перед смертью у Трофима едва не отнялись ноги. Перед мысленным взором возникла предсмертная гримаса на лице Мурата. Он ведь тоже удивился внезапности, с которой нагрянула на него смерть. Удивился, ужаснулся и умер. — Что, страшно стало? — дыхнув в шею пивным перегаром, с противным хрипом в голосе спросил Слава. Дышать стало полегче, но страх не отступил. А если это Кислицын и устроил маскарад на кладбище. Сам он убить Мурата не мог, но вдруг кого-то нанял. Он же позаботился и о том, чтобы вытащить Трофима из тюрьмы, чтобы сейчас убить. — Ты что здесь делаешь? — Да вот, в очереди стою, — хмыкнул Слава. Он все так же стоял за спиной, вжимая в позвоночник что-то твердое. А ведь он запросто мог выстрелить, Трофим это понимал, поэтому не шевелился. — Спиной к раздаче? — спросил он. Слава дернулся, резко развернулся. Действительно, убийца мог подкрасться к нему со спины. Повернулся и Трофим. Слава в самом деле держал в руке короткоствольный револьвер, он водил им из стороны в сторону, сканируя пространство перед собой, как будто боялся нападения. — Здесь камеры, а у тебя ствол, — сказал Трофим. — Травмат это, не бойся! — Да нет, это ты боишься. — Чего?! — Слава резко развернулся к Трофиму, но ствол к животу приставлять не стал. — Там кто-то сзади, — соврал Трофим. Слава инстинктивно дернулся, но так и остался на месте, сдержав свой трусливый порыв. — И сзади, и со всех сторон, а ты ведешь себя как непуганый идиот!.. Или ты ждешь, когда меня грохнут? — Тогда и начну бояться, — согласился Трофим. — Поговорить надо! Трофим открыл дверь и кивком показал наверх, Слава принял приглашение, они прошли к лифту. Консьержка уже спала, зашторив окна в своей каморке. — Травматом обзавелся? — спросил Трофим, нажимая в лифте кнопку с цифрой «семь». — Да Ритке когда-то покупал, валялся без дела. — Думаешь, пригодится? — Ну, стреляет как настоящий. И глаз выбить можно. — Мне?… Это же я Мурата убил, да? — усмехнулся Трофим.