— Скрипач? — Флейтист!.. Что ты ему вместо мундштука вставил? И дуть заставил!.. — И что? — Да ничего, пацана в школе затравили. Тебе человека унизить за радость! — Да я и тебя унизить хотел, — ухмыльнулся Слава. — И унизил! Он ждал удара и следил за руками, чтобы не пропустить прямой в челюсть, но Трофим и не собирался его бить. Глупо устраивать драку в своей квартире, Слава же не унимался. — Я ведь ржу, аки конь, когда трахаю Алку!.. Слава продолжал следить за руками, но Трофим ударил его головой. Слава подался назад, вскинув руки, на ногах удержался, но, споткнувшись о стул, сел. И подняться не рискнул, даже за пистолет не схватился. Это он только со слабыми герой. — Эй, ты чего? Моя жена, хочу трахаю, хочу нет! — Он хотел произнести эту фразу громко, напористо, но прозвучало жалко, тихо. — Трахают нас! Из-за тебя!.. Это ведь ты Робика затравил! И Тайку! И Ленку!.. А Мишу Бондарева кто чуть не убил? Удары на нем отрабатывал! — А ты не бил? — Я не бил!.. — уверенно сказал Трофим. — Но все равно виноват! В том, что не остановил тебя, дурака. Нет, идиота! В четвертой стадии дебильности!.. — Поэтому ты в очереди четвертый? — Евсюк Бондарева даже не знал. — И Робика не трогал… — вспомнил Слава. — И Ленку мы травили, когда его уже не было в школе… И с Тайкой та же тема… Не было его на медкомиссии. — Слава попытался, но не смог сдержать ухмылку. — Медкомиссия… С Тайкой такое после этой медкомиссии было!.. — Что было? — Говорят, руки наложить на себя пыталась. — Если говорят, значит, врут. Если пыталась, значит, не было ничего. В общем с Ленки надо начинать! И тогда очередь была, и сейчас очередь! — А почему не с Бондарева?… Он в спецназе, говорят, служит, в боях без правил участвует. — Да что-то слышал, — нахмурился Слава. — На Ленку наехать не трудно, давай-ка ты на Мишу наедешь? — Да не собираюсь я наезжать… И почему только я? — Ты его первый ударил! Мурат уже потом… — Мурат уже потом, — задумался Слава. — Мурат всегда потом. А в очередь его раньше меня поставили. А Евсюк вообще не при делах… — Евсюк из нашей компании, его заодно со всеми приговорили. А первым он умер, потому что ему осознавать нечего. Первым он умер, чтобы мы успели осознать степень своей вины. — Тогда почему тебя в последнюю очередь приговорили? — Не знаю… Может, потому что мне больше вас думать надо, — пожал плечами Трофим. — Дольше всех осознавать. Я ведь не трогал Мишку, я всего лишь не останавливал вас. Но, видимо, все равно виноват. — Вытри сопли! — презрительно сказал Слава. — Надо было тебе тогда морду набить. — Трофим напыжился, давая понять, что готов исправить свою давнюю ошибку прямо сейчас. — Ну давай! — нахмурился Кислый. Он явно не желал драться, но и не отреагировать не мог. — Не надо было никого трогать… Не надо было запускать бумеранг. — Бумеранг! — скривился Слава. — Бумеранг имеет свойство возвращаться и убивать. — Дичь тоже имеет свойство! Виснуть на ушах!.. Дичь это! Не верю я, чтобы эти убогие… — Ну вот видишь, они для тебя по-прежнему убогие. Значит, ты ничуть не изменился. — И ты убогий!.. Потому что четвертый в очереди. — Но в очереди! — Хорошо, давай начнем с Бондарева! — И что ты ему скажешь? — А зачем нам с ним говорить? Будем просто следить. Если он убийца, значит, он сейчас за мной охотится. Трофим кивнул, глядя на Славу. Не тот он друг, чтобы с ним в разведку, но выхода нет. Кто-то же за ними охотится, и с этим надо что-то делать. Скорее всего, Миша Бондарев ни при чем, но наблюдая за ним, они будут держать в тонусе самих себя, а это значит, что настоящий убийца не сможет застать их врасплох. Глава 5 Слава спал чутко, вполглаза, вынырнет из сна, осмотрится, глянет на Трофима и снова на покой. Только нет у него в душе покоя, тревога там, а вокруг опасность, которую нужно предотвратить во что бы то ни стало. Трофим тоже не спал, он и за подъездом смотрел, в котором жил Миша Бондарев, и по сторонам глядел, чтобы никто не смог незаметно подобраться к машине. Бондарев действительно служил какое-то время в спецназе, уволился, устроился работать в охранное предприятие на должность начальника смены. Как у него дальше сложилась карьера, Леша Серов — тоже бывший одноклассник Славы — не знал, года три, сказал, с Мишей не пересекался. Но адрес его назвал, так что плутать по Москве не пришлось. Подъехали к дому, встали на прикол, сначала наблюдал Слава, утром его сменил Трофим. Рабочий день еще не начался, но город пробуждался. Двери подъездов то и дело открываются, люди расходятся, разъезжаются, а Бондарева все не видно. Возможно, Серов назвал старый адрес, не зная о новом, или Миша все так же работает начальником смены. Может быть, сменился вчера, и весь день сегодня будет отсыпаться, а им придется ждать его. А Миша вполне мог располагать свободным временем, которое использовал для охоты на Кислого и Трофима. Возможно, он уже подкрадывался к жертвам, и Слава, почувствовав это, распахнул глаза. — Ну что там? — спросил Кислый. — Да на работу мне надо, — вздохнул Трофим. — Отпуск возьми с последующим увольнением в связи со своей… кончиной! — Типун тебе! — Да лучше типун, чем нож в сердце… А ведь Мурат на этого козла лоб в лоб вышел! И тот его клинком прошил. Быстро, четко… Если Миша в спецназе служил, он мог это сделать. — И морду тебе набить сто раз мог. — Да как-то не пересекались. — Может, потому что Миша избегал одноклассников? — Да у нас весь класс такой, никому ни до кого дела… — Возможно, потому что у вас в классе учился такой Слава Кислицын? — Слушай, а у меня идея! — хлопнул в ладоши Кислый. — Если я тебя сейчас убью, моя очередь пройдет мимо! — Мозг твой мимо тебя прошел! А ты не догоняешь!.. — Может быть, и, правда, нет никакой очереди? Случайности, совпадения… — Утро вечера мудренее, — кивнул Трофим. Действительно, то, что вечером кажется страшным, к утру становится привычным, а то и вовсе надуманным. Трофим совсем не прочь был отказаться от слежки за Мишей и отправиться на работу. Без него там рабочий процесс остановится, а начальство смотрит, делает выводы, как бы не слететь с должности. — Утро уже… И Алка дома одна. Закрылась там, сидит как мышь… Слава умолк на полуслове, он завороженно смотрел на Бондарева, который стоял рядом с их машиной. Как будто из-под земли вырос. Такой же худощавый, как в юности, но более складный, и бицепсы словно чугунные пушечные ядра. Черты лица стали резче, и выглядел он старше, но все же это был тот самый Миша Бондарев. Только вот смотрел он на Славу совсем не так, как раньше. Сурово смотрел, угрожающе, с полной уверенностью в своем физическом превосходстве. Теперь Кислый должен был заискивать перед ним, а не наоборот. Миша ничего не говорил, он сурово смотрел на Славу, и тот, испытывая робость, опустил боковое стекло. — Ну и что вы здесь делаете? — отчеканил Миша, едва глянув на Трофима.