— Ну что? — спросила Тая, взяв Трофима за руку. — Он правда помог тебе найти себя в жизни? — успокаиваясь, спросил он. — Очень помог! — Тогда не могу сказать о нем ничего плохого, — вздохнул Крупицын. Действительно, как должен был разговаривать с ним доктор о том, к чему привели его жестокие эксперименты над людьми? И не важно, что заводилой был Слава: Трофим не останавливал его, значит, он такой же соучастник. — Узнал что-нибудь? — И все равно спасибо! Трофим оглянулся по сторонам, вспомнив, наконец, что ему угрожает встреча с убийцей. Вроде бы ничего подозрительного, посетители сидят в ожидании приема, врач в белом халате выходит из дальнего кабинета, взглядом уткнувшись в мобильник. И никому до него нет дела, в том числе и Шевелеву. Только Тае он и нужен. Что, конечно, радует. И будет радовать, пока не убьют. — А страх перед смертью? — Когда убьют, заходите, будем выяснять, фобия это или паранойя. Если паранойя, назначим лечение, говорят, мертвым хорошо помогают припарки. — Шевелев не мог этого сказать, — улыбнулась Тая, давая понять, что оценила шутку. — Про припарки не говорил, а то, что фобия у меня, так это к психологу, не к нему. — Давай к психологу! — Молодая женщина подтолкнула его к выходу. — Соловья баснями не кормят. А что еще в меню у психологов и прочих психоаналитиков? — Тогда поехали ко мне, закажем обед… — И его доставит киллер, — невесело пошутил Трофим. Они уже вышли во двор, Тая взяла курс на свою машину. — Тогда я сама что-нибудь приготовлю. — Она держала его под руку, как будто он мог улететь, испариться. Они подошли к машине, Тая вынула из сумочки ключи. Повернув голову, глянула назад, на окна здания, и улыбнулась. Возможно, Шевелеву, которого там увидела. Трофим оглядываться не стал. Профессор, конечно, во многом прав, более того, он имел полное право подвергнуть Трофима обструкции, но видеть его не хотелось. И говорить о нем тоже. И все же с Шевелевым он встретился не зря. Засомневался профессор в одном своем пациенте, Трофиму ничего не сказал, но ведь озадачился. Видимо, Аврамов вовсе не так прост, каким кажется. Они сели в машину, Трофим беспокойно глянул по сторонам, а Тая с тревогой посмотрела на него самого. Может, он на самом деле сходит с ума? — Значит, Робик свататься к тебе приходил? — спросил Трофим, заставляя себя успокоиться. — Когда это было? — Я же говорю, как только Саша умер. — И страховой полис приносил? — Нет, страховой полис приносил чуть позже. — А сейчас он их разносит? — Не знаю, мы давно с ним не виделись. — А телефон его есть? — Зачем? — Пусть он принесет полис на дом. Можно ко мне, — задумчиво сказал Трофим. Если Алла не дура, она поймет, что ей не место в его доме, но когда она отличалась умом? Не хотелось возвращаться к себе, пока она там, однако будет ли удобно пригласить Робика к Тае? Она и без того видит в Трофиме хама, который, считай, без спросу залез к ней в постель. Она-то, конечно, не против… Но именно поэтому он к ней и влез, нагло, нахрапом. — Если к тебе, ты сам должен ему позвонить. — А если позвонишь ты? — Хочешь с ним поговорить? — Да возникло такое желание. Пообщаться, посмотреть ему в глаза. — Ну хорошо. Тая связалась с Робиком через блютус, Трофим по громкой связи услышал его голос. — Таисия! Не могу поверить своим глазам! — Голос звучал вполне адекватно и жизнерадостно. — Здравствуй, Роберт, — улыбнулась Тая. — Теперь вот не верю своим ушам!.. — Как ты, работаешь? — В поте лица! — Слышал, Дима Евсюков умер! — глянув на Трофима, сказала Тая. Она всем видом давала понять, что включается в игру на его стороне. — Говорят, аллергическая реакция. — Робик понизил тон, чтобы его голос звучал грустно. — А Мурата убили. — Так ему и надо! — без всякого стеснения злорадно сказал Аврамов. Если о Диме он сожалел, то память Мурата щадить не стал. — И Славу Кислицына убили. — Собаке собачья!.. — Робик оборвал себя. И даже повинился. — Извини, я знаю, что ты скажешь!.. — Нельзя так! — кивнула Тая, глянув на Трофима. Она и сама хотела знать, откуда у Робика столь свежие новости. Слухи могли донести до него информацию о гибели Евсюкова, из тех же источников он мог узнать о смерти Мурата. Но Слава погиб совсем недавно, по телевизору об этом не сообщали, в газетах не писали. — Сам знаю, что нельзя. Но ты же понимаешь, я не могу их простить… Ты позвонила мне, чтобы сообщить об этом? — спросил Робик. Трофим качал головой, слушая разговор. А ведь Робик вовсе не сумасшедший. Униженный, озлобленный, возможно, даже жалкий, но не сумасшедший. Он вполне отдает отчет своим действиям, адекватно оценивает и свое и чужое поведение. — Да нет, я думала, что ты знаешь. Ты же у нас занимаешься вопросами жизни и смерти. В смысле страхованием. — Смерть я не страхую, — довольный своим остроумием, усмехнулся Робик. — Я страховал только жизнь! — Страховал? — Я этим больше не занимаюсь! Трофим тронул себя за подбородок. Что значит, Робик больше не занимается глупостями? Отомстил своим давним обидчикам и решил жить по-новому? Или еще не совсем отомстил, осталось закрыть вопрос с Трофимом, и тогда уже можно начинать новую жизнь или вернуться к старой. — А чем ты занимаешься? — Коровы у меня, молоко, сыры варю! — с гордостью сообщил Робик. Судя по звуковому фону, он сейчас находился где-то на открытом воздухе, и как это ни странно, где-то неподалеку действительно замычала корова. — Где, в Москве? — В Москве своих коров хватает! — засмеялся Аврамов. — Только не подумай, я не о тебе!.. В деревне я живу, хозяйство у меня свое! — Бабушка умерла, дом оставила, кто-то же должен присматривать. — Это, конечно, благородное дело! — Хочешь, приезжай! У меня как раз сыры созрели! Тебе понравится! — Если понравится, куплю. Или ты не продаешь? — Да, вообще-то, пока только собираюсь продавать, — замялся Робик. — Деньги зарабатывать надо, а не проедать. — Диктуй адрес! — Поселок Ставрический, улица Овражная, дом тридцать девять… Если ты серьезно? — спохватился Робик. — А разве у нас с тобой несерьезно? Или ты больше замуж меня не зовешь? — Тая улыбнулась, глянув на Трофима, она давала понять, что шутит, но улыбка застыла на губах, ее смутил ошарашенный вид Трофима. — Когда это было! — Разлюбил? — Я всю жизнь любил только одну девчонку… Она и сейчас, в общем-то, девчонка… — замялся Робик. — Только уже не молодая, зато уже не замужем… И мы снова вместе! — Познакомишь?