* * * Передав сына на попечение тестя, Елисей с головой погрузился в работу, пытаясь таким образом заглушить боль утраты. Князь в первом внуке души не чаял и готов был возиться с ним с утра до вечера, без перерывов. Уходя с рассветом, он возвращался домой уже, когда было темно. Сжевав поданный девочками ужин, он бесшумно пробирался в комнату сына, чтобы немного посидеть у его кровати. А после отправлялся к себе, спать, чтобы с рассветом снова уйти. За время, оставшееся до сороковин, парень успел крепко увеличить запас собственных патронов, гранат и мин для минометов. И для школы, и для гарнизона крепости. Глядя, как он изводит себя, князь Буачидзе только вздыхал, качая головой, но вмешиваться не решался. Вообще, со смертью бабки Радмилы в доме многое сразу изменилось. Да, девочки, ее ученицы, изо всех сил старались поддерживать прежний порядок, но со смертью травницы из дома словно душа ушла. Именно такое сравнение пришло Елисею на ум, когда он в очередной раз вернулся домой поздним вечером. «Верно говорят, без старшухи в доме ладу нет, – думал он, равнодушно пережевывая свой ужин. – Видать, не просто так предки в доме ввели должность ключницы. И что теперь делать? Толковую вдову искать, которая сумеет всю эту вольницу к рукам прибрать? Нет, это не выход. Такую женщину найти непросто. Да и ребята еще долго никого не примут». От грустных мыслей его оторвал князь Дато. Присев к столу, тесть не спеша налил себе чаю и, глотнув напитка, тихо спросил: – Долго еще мучить себя будешь, бичико? На лице уже одни глаза остались. О себе не думаешь, о сыне подумай. Кто его поднимать станет? А остальные мальчики? Кто их выучит, кто в жизнь выведет, если тебя не станет? – Работы много, – попытался привычно отговориться Елисей, но князь и слушать не стал. Резко отмахнувшись и едва не пролив при этом свой чай, он наклонился через стол и, глядя парню в глаза, рассерженной гадюкой зашипел: – Ты меня глупым считаешь? Думаешь, старый дурак ничего не понимает? Нет, Елисей. Все я понимаю. Тяжело тебе в доме. Знаю. У самого душа плачет. Но ты мужчина, а значит, должен терпеть. Ради сына, ради тех, кому надежду дал. Должен. Я всегда тебя мужчиной считал, а теперь, ты ведешь себя, словно мальчишка. Давай теперь ругайся. Скажи, что я не в свое дело лезу, – распаляясь все больше, начал повышать голос князь. – Скажи, чтобы заткнулся… – Тихо, Дато батоно, Руслана разбудишь, – шикнул на него парень. – Прав ты, отец. Во всем прав. Только не знаю я, как быть. Да и дел вправду много. Не так, чтобы выше головы, но много. Вроде мелочи, а времени отнимают много, – развел парень руками. Услышав обращение парня, князь вздрогнул и разом растерял свой запал. Глядя на него, Елисей сообразил, что сделал, и, виновато улыбнувшись, пожал плечами: – Тестя принято отцом называть, но ежели ты против, скажи, я пойму. – Ты совсем дурак, да? – с резко усилившимся акцентом поинтересовался князь. – Ну почему, – развел Елисей руками. – Я свой титул благодаря тебе получил, а тебе твой от предков достался. – И правда дурак, – фыркнул горец. – Не считай я тебя ровней, уши от осла бы ты получил, а не дочку мою. И вообще, с этого дня, если можешь, всегда мне так говори. Пусть все видят, бог у меня дочку забрал, но второго сына оставил. Очень тебя прошу, – тихо закончил князь. – Хорошо, отец, – чуть улыбнувшись, пообещал Елисей. – Я вот что подумал. Пока время есть, я для вас с Русланом особую карету сделаю. На железной раме. Чтобы ее парой запрячь можно было. Она и на ходу легче, и поворот у нее меньше. А еще стены попробую укрепить. – Тяжелая будет, – подумав, с сомнением протянул тесть. – Лошади быстро уставать станут. – Посмотрим, – буркнул в ответ Елисей, уже погрузившись в примерные расчеты изготовления блиндированной кареты. Основная масса боеприпасов в этом времени свинцовая пуля, выпущенная из гладкоствольного оружия. Да, уже получило распространение оружие с унитарным патроном, но до медной рубашки на пуле дело еще не дошло. В лучшем случае использовали пули, аналогичные тем, что делал сам Елисей. Свинцовая пуля с медным пояском. Значит, нужно исходить из того, что данный боеприпас при ударе сминается, теряя форму, что сильно влияет на его проникающие способности. Значит, нужно сделать металлическое шасси, на которое будет установлен салон, собранный из дерева и покрытый чем-то, что сможет если не остановить, то хотя бы сильно изменить траекторию полета пули. Вспомнив, что у многих казаков в сундуках все еще валяются прадедовы кольчуги, парень принялся прикидывать, как их можно использовать. Само собой на ум пришло воспоминание про слоеный пирог. Если деревянную коробку кареты обить парой слоев войлока от старых бурок, а на них наложить кольчуги, собранные в одно сплошное полотно, а поверху пустить полость из толстой кожи, пропитанной воском, то прострелить такой пирог будет очень не просто. И толстая кожа, и кольчуга, и бурки сами по себе являлись защитой, а уж вместе это будет серьезное препятствие для пуль, выпущенных из современного оружия. Даже нарезного. Найдя приблизительное решение, Елисей заметно повеселел. Самое главное, что подобный пирог не будет весить так много, чтобы это сильно отразилось на общем весе кареты. Да и о рессорах в таком случае не мешает как следует подумать. Но это уже задача для кузнецов. Схема крепления рессор была известна и отработана очень давно. Ну, для самого парня. – Чего улыбаешься? Неужели придумал, как сделать? – вырвал его из размышлений вопрос тестя. – Да, есть идея. Завтра вместе попробуем, – решительно кивнул парень. Закончив ужин, они разошлись спать, а утром, как и собирались, отправились на стрельбище. Прихватив старую кольчугу, драную бурку из трофеев и полено, Елисей собрал все это по уже придуманной схеме и, отойдя от мишени метров на полсотни, решительно вскинул карабин. Князь не успел и рта раскрыть, чтобы задать очередной вопрос, когда прозвучала серия из пяти выстрелов. Закинув оружие на плечо, Елисей поспешил к мишени. Быстро размотав свое сооружение, он задумчиво покатал на ладони выковырянные из полена пули и, показывая их тестю, спросил: – Как тебе такое? А еще сверху толстая кожа будет. Покатав пальцем изуродованные пули, князь удивленно хмыкнул и, качнув головой, уточнил: – Кожа, кольчуга, два слоя бурки и дерево, так? – Да. – А кожа зачем? И так не пробило. – Бурку, на которую кольчуга ляжет, маслом смажем. И кожу изнутри тоже. Тогда она ржаветь не будет. А кожу в воске выварим, чтобы сырости не боялась. – Ловко, – одобрил тесть. – Вот и хорошо. Тогда я работать начинаю, – подытожил Елисей, собирая свой реквизит. В тот же день он заказал кузнецам шасси для кареты и кузов столярам. Накидать эскизы того, что хотел получить, было делом пары часов. Шорники получили заказ на вываренные в воске бычьи шкуры, а по крепости разнеслась весть, что парень собирается скупить три десятка старых кольчуг. Уже через неделю его идея начала приобретать реальные черты. С шасси справились быстрее всего. Благо кузнецам было из чего их собирать. Столяры работали дольше, но там и всяческих нюансов было гораздо больше. С кожей и старыми бурками проблем не было. Уж такого добра в доме у любого казака можно было найти немало. Сам же Елисей занимался сборкой и подгонкой всей конструкции. Глядя на его работу, князь только удивленно головой крутил. У него на глазах идея, придуманная одним поздним вечером, приобретала реальные черты. Собрав карету, Елисей не стал только натягивать кожу. Вместо этого он навесил на боковину один кусок и, взяв карабин, принялся испытывать свое творение. К удивлению собравшихся, придуманный им слоеный пирог отлично держал пулю из его штуцера. Сам же Елисей отлично понимал, что все это только до того момента, пока не будет придумана медная оболочка для пуль. Заменив на боковине пару треснувших досок, Елисей принялся натягивать на кузов кожаную полость. Последним штрихом стала полировка кожаной поверхности. В итоге карета приобрела лоск и почти парадный вид, сверкая начищенными боками. Теперь пришло время обустроить сам салон. Вот тут Елисей решил не мудрить. Сделав отдельно пару сидений со спинками, повесил их на широких кожаных ремнях, что так же увеличивало амортизацию и скрадывало качество местных дорог. Точнее, отсутствие их качества. С задней стороны кареты был устроен багажный отсек, крышка которого запиралась на замок, собранный по эскизу Елисея. Закончив, парень впряг в карету пару коней и, позвав тестя, предложил ему опробовать новый транспорт. Усевшись на козлы, он тряхнул поводьями, и карета легко выкатилась из ворот. «Что ни говори, а подшипники, великая вещь», – усмехнулся парень про себя, слушая негромкий перестук колес. Шла карета легко и удивительно мягко. Рессоры из пары листов толстого каленого железа дело свое делали. К ним Елисей придумал что-то вроде амортизатора, использовав сложенные вдвое толстые ремни, которые натянул от кузова к раме. Они скрадывали резкие толчки от выбоин на дороге. Выкатившись из крепости, Елисей остановил свой транспорт и, спрыгнув на землю, заглянул в салон. – Ну, как тебе? – спросил он, глядя на улыбающегося тестя. – Хорошо, слушай! Мягко идет. Легко. А быстрее ехать можешь? Хочу на галопе ее попробовать. – Сейчас попробуем, – кивнул парень. – Часы с собой? – Конечно, – удивленно кивнул князь, доставая часы-луковицу в золотом корпусе. Бросив быстрый взгляд на циферблат, Елисей отметил время старта и, прыгнув на козлы, звонко щелкнул нагайкой. Кони взяли с места широкой рысью и, разогнавшись, перешли на галоп. Спустя полтора часа они вкатились на территорию усадьбы, и Елисей, остановив карету, снова спрыгнул на землю. – Где мы? – удивленно поинтересовался князь, с интересом рассматривая новый дом. – Усадьба моя. Для семьи строил, а теперь и не знаю, как быть, – вздохнув, честно признался Елисей. – Нино сюда вещи всякие покупала, гнездо вила, я всякое интересное привозил, думал, жить тут станем, а теперь… – замолчав, парень обреченно махнул рукой, не зная, что еще сказать. – Доделай, сынок, – помолчав, тихо посоветовал тесть. – В ее память. Сам сказал, она этого хотела. А жить… Жить тебе всегда будет где. Не в крепости, так здесь. Не здесь, так в Тифлисе. Мой дом для тебя всегда открыт. Когда хочешь, приезжай. Я слугам накажу, чтобы всегда тебя ждали. Что теперь в моем доме и ты тоже хозяин. Мой дом – твой дом. Помни это. – Я запомню, отец, – тепло улыбнулся Елисей. К собственному удивлению, он вдруг понял, что ему и вправду было приятно слышать такие слова от этого сильного, честного человека. Улыбнувшись в ответ, князь еще раз с интересом осмотрел дом и, не удержавшись, попросил: – Елисей, давай зайдем. Посмотреть хочу, что она придумала. Кивнув, парень повел тестя в дом. Походив по комнатам и оценив задумки дочери, князь долго молчал, а потом, ухватив зятя за локоть, решительно заявил: – Ты должен все доделать, сынок. Этот дом памятью о ней станет. Душа ее здесь. Я чувствую. Елисей вздрогнул, услышав его слова. Ему и самому казалось, что, входя в этот еще не до конца достроенный и оформленный дом, он ощущает какое-то тепло, которое обволакивает его, словно мягкое покрывало. Кажется, что стоит только закрыть глаза, и можно услышать довольный счастливый смех Нино, которая всегда радовалась, приезжая сюда. – Я доделаю, – помолчав, твердо пообещал Елисей, каким-то непонятным самому чутьем понимая, что так и нужно поступить. – Я все доделаю, как она хотела. И жить мы с сыном тут станем. Пусть растет и видит, как мать его старалась, чтобы ему хорошо было. – Спасибо, сынок, – помолчав, хрипло выдохнул князь, обнимая его за плечи. * * * – Вот такие дела, Котэ батоно, – закончив рассказ, вздохнул Елисей, прикладываясь к бокалу вина. – Георгадзе сам тебя просил эти слова передать? – помолчав, уточнил князь Дато. – Сам. И каракового сам отдал. Только кинжал забрал. А что с ним не так? Почему вы не дружите? – осторожно поинтересовался парень. – Я коней развожу, он тоже. Я их в войска продавал, в гвардию. Он тоже хотел, – отмахнулся князь. «Понятно. Конкуренция на почве бизнеса», – хмыкнул про себя Елисей и, подумав, спросил: – А подлости от него ожидать стоит, или он из тех, кому честь дороже денег? – Так, – решительно кивнул Котэ. – Честь дороже. Раз сказал, так и будет. – Кто-то в городе уже знает, что с Нино случилось? – вздохнув, задал парень следующий вопрос.