Несколько минут Пахом Федорович напряженно шевелил губами, но все-таки оставил Есенина в покое. Однако с поэтической стези сойти не пожелал. – Я мало жил и жил в плену, – грустно поведал он. В миску салата вонзилась деревянная стрела. На скатерть щедро брызнули помидоры. – Ванька! – вскрикнула Нина Борисовна, багровея. – Лешка! Топоток быстрых ног свидетельствовал, что маленькие чингачгуки разбегаются от мстительных бледнолицых. «Пацаны балуются», – сообразила Саша. Благостная старушка привезла с собой двух мальчишек лет шести, которые весь вечер носились по саду и сшибали гостей с ног, пока Макар не соорудил им лук из ивового прута и лески. Они тут же кинулись мастерить стрелы, забыв про свадьбу. – Поганцы! – Уши им оборвать! – Но в горло я успел воткнуть и там два раза повернуть свое оружье! – сообщил Пахом Федорович. Саша с Галкой обменялись взглядами, в которых читалось одно слово. «Дурдом». – Гнать малолеток в шею! – возмущалась Алевтина. – Я те погоню! – прорезалась старушка. – Погоня, погоня, погоня, погоня в горячей крови! – немузыкально завыл Григорий. Макар наклонился к Сашиному уху: – Я пацанов нейтрализую. А ты держи все под контролем. Саша засмеялась ему вслед. Удержать эту вечеринку под контролем можно было только связав всех присутствующих. Кристина вытащила из дома магнитофон и отплясывала перед женихом полный страсти танец. В стороне мрачно улыбалась кудрявая черноволосая Рита. Алевтина пискляво вещала о любви, соединяющей сердца, Григорий голосил «есть в графском замке черный пруд», Пахом Федорович икал. Посреди этой катавасии сидела бледная Галка и не сводила взгляда с танцующих. Все вертелось, кружилось, бранилось и пело, злилось и хохотало, и Саша почувствовала, что и ее захлестывает и несет эта дурная волна. Хотелось то ли выпить, то ли набить кому-нибудь морду. И чтоб плечо раззуделось, а рука размахнулась. Или наоборот. – «Ма-ахнатый! Шмель! На душистый! Хмель!» – надрывался магнитофон. – Цапель серый – вах! – в камышах, – сказал бесшумно подошедший Макар. – А что это у нас цыганская дочь вытворяет? Кристина мелко трясла обнаженными плечами перед Олегом. Вслед за плечами тряслись и близрастущие части тела. Рита схватила лысого парня за руку и ведьмой ринулась к танцующим. К ним присоединился Григорий, и вокруг жениха двинулся разнузданный хоровод. – «Так вперед за цыганской звездой кочевой!» Мимо опять лениво пролетела стрела. Алевтина взвизгнула. – Мы в гномика целились! – долетел жалобный детский голос. – Извините! – А кто у нас гномик? – хладнокровно осведомилась Саша. Она рассудила, что если уж оказался на чаепитии у мартовского зайца, лучше принимать все как должное. – Кого ты назначил на роль жертвы? Макар фыркнул. – Да я им обычного садового гнома нашел. Тяжелый, подлец! И краска вся с него облупилась. Зато теперь у них есть мишень. Кстати, ты знаешь, что в местном цветнике обитает куча мифических существ? – Почему же в цветнике? – Саша прищурилась на танцующих. – Прямо сейчас вижу кадавра, ведьму, русалку и сатира. Илюшин молчал. Она обернулась к нему и наткнулась на странно насмешливый и теплый взгляд серых глаз. – Ты что как смотришь? – смутилась Саша. – И эльфа. – Что – эльфа? Вместо ответа он наклонился и поцеловал ее. На несколько очень долгих секунд все вокруг растворилось в летящей яблоневой листве, и музыка деликатно притихла, и пьяные голоса сатиров заглушил ветер. – Горько! – вдруг заорали над ухом. Саша вздрогнула, открыла глаза и обнаружила нависающую на ними щекастую красную физиономию. – А что это вы тут целуетесь? – на удивление внятным голосом поинтересовался дядя Гриша. – Разве вы жених с невестой? – Он щелкнул пальцами. – Кстати, я уж подзабыл: кого замуж-то выдаем? «А взгляд у него трезвый». Эта мысль неприятно кольнула Сашу. Да нет же, он просто пьянчужка! В следующую секунду, словно подтверждая характеристику, дядя Гриша рванул на груди рубаху и надрывно выкрикнул: – Свобода! Гибнет свобода! – Чья? – удивился Петруша. – Холостяцкая! Он погрозил кулаком в небеса. – Сириусу больше не наливать, – вполголоса сказал Макар. – Сириуса надо бы отправить к Большому Псу! Саша и Макар одновременно повернулись на эту реплику. Елизавета Архиповна как ни в чем не бывало взяла двумя пальцами дольку лимона и сжевала, не морщась. – Что это значит? – спросил Григорий. В наступившей тишине его голос прозвучал почти испуганно. – Да заговаривается Елизавета Архиповна, – сладким голосом заверила жена. – Перебрала малость. Старушка взглянула на нее голубыми глазками. Ох и кусачий же это был взгляд! На месте Алевтины Саша улепетывала бы уже со всех ног, наплевав на свадьбу и чувство собственного достоинства. Было что-то такое в Елизавете Архиповне… Жутковатенькое. Как в богомоле. «Баба-Яга!» Старушка сложила губы в трубочку. – Ай-яй-яй! Что же ты, Алевтина, никакого почтения к старшим не проявляешь?! – Ничего не прозвучало особенного. Но Саше показалось, что жена Григория вздрогнула. – Гришку ты за бейцы держишь, это каждая дворняга знает, – невозмутимо продолжала Елизавета Архиповна. – Кстати, как там тебе, Григорий, – не жмет? – Григорий оскалился в кривой ухмылке, но промолчал. – А про яблочную тетку ты никому ни полсловечка, – пробормотала Елизавета Архиповна совсем уж странное. Саша тоже решила бы, что старушка заговаривается. Но очень уж проницательно смотрела старая ведьма. А главное, Алевтина занервничала. Выпила залпом вина из чужого бокала. Храбро закусила куском вареной колбасы и без промедления тяпнула водки. Петруша, у которого из-под носа утянули стопку, только глазами захлопал. – Елизавета Архиповна, ну что вы всем настроение портите, – миролюбиво укорила Нина. Старушка тоненько захихикала: – Э-э, мил моя! Я даже еще и не начинала! – Хорошо ведь сидим, празднуем… Розовое личико Елизаветы Архиповны выразило преувеличенное изумление. – Что ж вам праздновать? Сына ты выдаешь за пиявку московскую! «Пиявка московская» только усмехнулась. То ли Галка устала переживать, то ли дошла до стадии, когда «чем хуже, тем лучше». – Дочь – за тамбовского болвана, – продолжала старушка с милейшей улыбкой. – Чево?! Тамбовский болван, он же лысый олух, угрожающе приподнялся с места. – Сядь, лободырный! – посоветовала Елизавета Архиповна. – Тебя в приличное место позвали, дурня! А ты…