– Не благодари, – подмигнул Мишка и скрылся в своем номере. Закутанный в халат маг выбрался из ванной через десять минут. Вполне вменяемый на вид, если бы не одно «но». Он стал Лиорсаром. Даже волосы слегка отросли, из черных превратились в темно-каштановые. Герцог иль’Харса приблизился ко мне, развернул к себе спиной. – Нас легко раскроют. Надо поколдовать, – сообщил он. – Мишка говорил тебе? Я кивнула. Правую ладонь он положил мне на затылок, левую чуть пониже живота. – Представим, что мы муж и жена. Потерпи полминуты. Что такое неприятное заскреблось в груди? Разочарование? Или ревность? Он на мымру остроухую безотрывно пялится, а я в стороне стоять буду, подарю ей его в красивой обертке? Ну уж нет! Я высвободилась из его захвата, повернулась к нему и поцеловала. Пальцы быстро справились с завязками пушистого халата. Лиорсар заглянул мне в глаза, а потом прижал к себе. – Пусть будет так. Разбудили нас пьяные песни на рассвете. Маг приподнялся на локте, прислушался и снова рухнул на подушки. Я прижалась к нему, боясь потерять ощущение близости, нежности. Даже если эта ночь была единственной между нами, хорошо, что она была. – Спать хочешь? – спросил он, потягиваясь. Я мотнула головой. – Тогда слушай очередную сказочку. – Он обнял меня и унес в свои воспоминания. Рассказ Лиорсара Желлеса, герцога иль’Харса Мертвая армия была огромна. Поток зомби следовал за своим командиром по равнинам и горам. Зомби перли напрямик. Если на пути стоял дом, они перелезали через него. Если текла река, переправлялись, или, подхваченные потоком, неслись по воде, пока течение не прибивало их к берегу. Страну охватила паника. Люди баррикадировались в домах, бежали в эльфийские земли, стремились уплыть куда глаза глядят. Корабли из портов уходили загруженные до предела. Человеческое королевство Рофа на Дельви было основано именно в те годы благодаря беженцам. Храмовники твердили о конце света. Маги сбились с ног, упокаивая мертвецов. А те собирались в стаи и шли на зов, ведомые Заклинанием. Лиорсар Желлес иль’Харса, черный герцог, проклятый маг, вел их на приступ Нойса. Казалось, он не спал и не ел, ибо мертвая армия не останавливалась ни на минуту. Скрытый пологом магии, неуязвимый для чужих чар, некромант ехал в карете, запряженной мертвыми лошадьми, во главе передовых отрядов. Стоило представить, как в застенках мается Радесса, как томится в кандалах Тарес, как на кровавом балу погибало семейство герцогов иль’Харса, и мертвые прибавляли ходу. Сомневался ли чернокнижник в собственных силах? Ни единого мгновения. Учитель Салье вытравил из его души страх перед мертвой плотью. Любовь к эльфийке и ее вера в успех позволили осилить древнюю магию. А потревоженные силы и бескрайнее море зомби лишили путей к отступлению. Белые стены Нойса маг рассмотрел в дрожащем от жары полуденном воздухе на восьмой день пути. Голова болела от слабости. От выпитых магических эликсиров горло горело и царапало при каждом вдохе. Всю предыдущую ночь юный маг маялся раздумьями: идти на столицу, поддерживать армию друга или спасать его самого. С точки зрения военной науки, разумней первое. Но к чему ему власть, если друг и любимая в руках врагов? И вот королевская твердыня. Волны мертвецов прильнули к стенам и замерли в ожидании команд. Лиорсар взобрался на холм и, многократно усилив магией голос, выкрикнул: – Даю вам шесть часов на капитуляцию и выдачу заложников – принца Таресальнавера и его супруги Радессы. Не выполните требования, моя армия уничтожит все живое в этих стенах! На закате истекло указанное время. Город безмолвствовал. Но черный герцог медлил. Он стоял на холме в окружении неподвижных «солдат». Источаемого ими запаха разложения он давно не чувствовал. Юноша сам сейчас мало напоминал живого. На бескровно-бледном лице тлели угли полубезумных черных глаз. Ветер растрепал грязные нечесаные волосы, теребил полы мятого плаща. Руки дрожали. В груди было пусто и холодно от запоздалого страха. Если он отдаст приказ уничтожить город, чем он лучше королевы, убившей его семью? Чем лучше королевы, пробудившей куколку и скормившей ей несколько городов? Чем лучше преступно медливших магов? Мальчишка-идеалист, которому только исполнилось девятнадцать, не хотел никого убивать. Он просто помогал другу отомстить и желал отомстить сам. В глубине души он наивно верил, что его великая мертвая армия сама по себе станет главным аргументом для вражеской паники и капитуляции. Не срослось. Одно дело поднять мертвых. Другое – убивать живых. Там, за стенами, его друг и любимая. Живы ли? Он не знал. И теперь маялся от страха за них и от страха из-за собственного решения. Как будто ожидание когда-нибудь кого-то спасало. Взметнулся флаг над одной из башен. Между зубцов началась возня. Сдаются? Сердце радостно застучало. И замерло, когда через стену перекинули чье-то тело. Некромант уже знал чье, но отказывался верить. Мертвые послушно расступались перед господином. А Лиорсар бежал к стене, чтобы увидеть то, что осталось от Тареса. Его жестоко пытали, затем казнили одним из самых страшных видов казни – через колесование. Привязали к колесу, отрубили ноги и руки, потом голову… И сейчас юный некромант стоял над телом друга и плакал. Повинуясь его приказу, зомби подняли останки, отнесли на вершину холма, принялись собирать по всей округе камни для погребального кургана. – Всех, кроме Радессы! Всех убить! – прошептали бескровно-бледные губы герцога. Армия послушно полезла на стены. Те огрызнулись волной огня. Пламя вырвалось из труб, выдвинувшихся из белых камней, и с ревом понеслось по равнине, сминая мертвецов. Зомби перли напролом, не чувствуя боли, переваливались через стены. Из ближайшей башни в сторону мага ударил сноп молний. Но мертвая армия была сильна, а Заклинание защитило своего хозяина. И молнии померкли на подлете. Тогда в небо взмыли драконы. Их огонь иссяк через шесть часов. Мантикор мертвяки растерзали сразу. Штурм продлился четверо суток. В летописях говорится – самый долгий штурм Нойса за всю историю. Пламенеющие стены, тучи шаровых молний, кислотный туман и вырастающие из земли клинки медленно уничтожали зомби, не причиняя вреда их создателю. Где-то у стен столицы бесславно гибла «баронская» армия, лишенная своего командира принца Таресальнавера. Обещанная подмога рассыпалась прахом под стенами Нойса. Измученный Лиорсар с трудом понял, что мертвецы закончились. Остатки его воинства слабо огрызались на защитную магию города. Охранный отряд стоял кольцом вокруг юного некроманта. Но штурмовать стены было больше некому. Его взяли в плен на рассвете пятого дня. Заклинание развеялось и больше не оберегало призвавшего. Зато волна отката оказалась чудовищной по своей мощи. Лиорсар не понял, сколько суток он провел в бреду. Странные силы, охраняющие его жизнь, помогли и здесь. Он выжил. И тогда в тюремную камеру пришла она – королева. Невысокая, некрасивая, упитанная. Не было в ней аристократической худобы, грации, не чувствовалось породы. Увидишь такую в толпе, примешь за простолюдинку. А поди ж ты… Она склонилась над его ложем, потрогала сковывающие юношу цепи, хмыкнула, наморщила лоб. По каменному полу зашуршал шелк ее наряда, украшенного затейливой вышивкой. – Какой интересный эффект. Мальчик, ты в курсе, что тебя почти невозможно убить? – спросила она, не обращаясь к Лиорсару. Будто размышляла вслух. – Хотелось бы узнать подробности этого дара. Мэтр Панайд, отдайте парня моим дознавателям. Но вначале покажите ему одно занимательное зрелище. Рука ласкающим движением скользнула по груди Лиорсара. Маг дернулся, но цепи держали крепко. А магическая сила не отзывалась, точно той не было вовсе. – Симпатичный мальчик. Жаль, глупый, – вздохнула королева и направилась к выходу. С трудом разомкнув губы, пленник прохрипел: – Ненавижу! Будь ты проклята! – Уже, мальчик, – хохотнула королева. – Да… – Она остановилась на пороге камеры. – Твоего мертвого друга сдали его воины, услышав зов амулета. – Она коснулась цепочки, уходящей за ворот платья. – Его армия мертва, по моему приказу бойцы перебили друг друга. И ты их уже не поднимешь. Как и вашу эльфийскую подружку. Едва она ушла, Лиорсара расковали и повели по коридорам, вытолкнули на балкон. Перед его тюрьмой раскинулась широкая, запруженная народом площадь. В центре возвышался обложенный дровами помост. К столбу на нем была прикована Радесса. Простоволосая, босая, с заплывшим от синяков лицом, в драном рубище. Юноша не слышал приговора, не слышал шума толпы. Он лишь видел, как королева взмахнула платком, мэтр огненной стихии щелкнул пальцами, отдавая во власть пламени дрова и девушку на помосте. Лиорсар кричал, бился в цепях. Но его уже волокли по коридорам обратно в темницу. Его казнь только начиналась. – Меня пытали около года. Не могу сказать точно. Первые несколько дней я был невменяем от горя. Надо мной ставили опыты, раз за разом проверяли живучесть. Требовали раскрыть тайну – как я смог выжить после куколки и Большого Заклинания призыва мертвых. Не хочу вспоминать, Лина, – прошептал он. Я обняла его крепко-крепко, как только могла. – До сих пор больно. До сих пор среди ночи просыпаюсь от собственного крика. Меня «спас», если так можно сказать, Карло. Он прибыл в Нойс, потолкался среди мучителей, допросил меня. Тогда я ждал лишь одного – смерти. Терпеть больше не было сил. Помню, как он ныл без передышки, что уже не канцлер, а рядовой придворный, и все-таки пытался за меня заступиться. Королевские палачи отчаялись что-то выяснить у жертвы и отдали ему. Он вогнал в мое сердце девять игл. Одни блокировали магию, другие глушили воспоминания, третьи требовали скрытности. Полагаю, он сказал королеве, что переусердствовал. А сам выкинул меня в другой мир. «Про запас». Он слишком экономный, чтобы разбрасываться ценными кадрами. – Маг невесело хохотнул. Я молчала. То, что он рассказал и показал, было страшно. Он слишком многое смягчил, скрыл, щадя меня и себя. Я вздохнула и уткнулась носом ему в плечо. Лиорсар Желлес, герцог иль’Харса, ныне Апофис дха’Гвардей Пожалел ли я, что поддался на ее чары? Ни разу. Лина сама напросилась. Я не давал ей обязательств. Вот что странно, после минувшей ночи я перестал ее воспринимать как копию провидицы. Она обрела свой голос. Может, это неплохо. Но я не хотел сейчас увязать в отношениях. Вообще старался не привязываться к людям. Плохо получалось, но я искренне пытался. Ангелина что-то рассказывала про университет, брата, оборвавшиеся планы на лето. Я сочувствовал ей, но не мог ничего изменить. Мысли возвращались к Радессе. Из-за нее мы с Таресом угодили в западню. Скольких она поймала во славу королевы? Вдруг то, что Тарес успел увезти ее из южной резиденции Артольда Третьего до кровавой расправы – тоже ее заслуга и она с первых дней была в курсе происходящего? Я встряхнул головой, гоня болезненные воспоминания, оделся и, заглянув в зеркало, мысленно выругался. Мишка! Вот удружил! Из зеркала на меня смотрела физиономия мятежного герцога. Результаты дорогих пластических операций стерлись без следа. В итоге я потратил полчаса на наложение иллюзии. Уходя, поцеловал задремавшую Ангелину и поспешил к Рэю. Сегодня эльф жаждал прогуляться по храмам, и обязательно в моей компании. За вчерашний день я наслушался песнопений, насмотрелся богослужений на годы вперед, познакомился с десятками служителей веры. Зачем, понять не мог. Сразу после стычки светоч вцепился в меня репьем. Даже к Мишке охладел. Я где-то открылся, проговорился? Чем заинтересовал жреца рядовой некромант? Может, тогда и Радесса увидит лишнее? Слишком близко подобралась изворотливая тварь. Интересно, она способна кого-то любить? Хоть кого-нибудь? Было ли ей жаль Тареса или меня? Я встретился с Рэем внизу, проигнорировав завтрак. – Веди к своим. У нас три часа до отправления, – поторопил его. В храме горели свечи: рядами на полу, в стенных нишах, на подвешенных к потолку полках. Обряженные в торжественную одежду жрецы готовились к празднику, украшали помещение белыми цветами и яблоками. Я не помнил догматов веры, никогда не испытывал религиозного трепета, и сейчас мое сердце осталось глухо к чужой суете. Я шел вслед за Рэем по длинному-длинному залу, омываемый каскадами трепещущего света. Слева за нами наблюдали статуи всех разумных рас Фардии, справа – зверей и птиц. У столиков для подношений на коленях молились юные послушники. Лысый хормейстер вполголоса ругался на чем-то не угодившего ему солиста… Остановились мы только перед алтарем. Рэй склонил голову перед убранной цветами статуей Творца – невнятно, слишком схематично изваянной фигуры с воздетыми к небу руками. Из-за резных ширм выбрались другие жрецы, обступили нас, взволнованно шепчась и переглядываясь. Захотелось вырваться из их опасно сжавшегося кольца. Вперед вышли эльф и человек. Эльф – светоч, как и Рэй, был стар. Слишком много боли и мудрости притаилось во взгляде. Вечно юное лицо покрывали многочисленные тонкие шрамы, от виска к середине левой скулы тянулся кривой, бугристый. Острый край левого уха был отсечен. Не эльф, а видавший виды помоечный кот. И все же главным в этом дуэте оставался человек. Лет сорока на вид, седой, угрюмый, некрасивый, с грубыми чертами лица. – Сын? Внук? Правнук? – шепотом уточнил у него эльф, без стеснения поглядывая в мою сторону. – Внешне не похож. Но энергия, сила… Ха, по-моему, Карло не предусмотрел такого исхода. Я-то своей энергетики не вижу, но другие… – Кто твой отец? – спросил человек. – Варинар дха’Гвардей. Урожденный дха’Алис, безземельный дворянин с острова Малий, – четко, заученно ответил я. – А его отец? – настаивал человек. – Он не распространялся.