Она улыбнулась, глядя рассеянно на то, как Соня трудится над ее ногтями. Если бы не ее серьезные мысли, так бы, глядишь, и уснула. Что еще может вызвать вопросы у редактора? Возможно, ее провинциальность. Да-да, это так. Могут не поверить, что новость о том, что обнаружены трупы на Нефтебазе, разлетелась мгновенно. Это вам не Москва!!! В нашем городке с населением около 30 тысяч человек все узнали о страшной находке в считаные минуты! А как иначе? Никто бы не промолчал, работники правоохранительных органов, присутствовавшие на месте обнаружения трупов, жители Нефтебазы — у всех мобильные телефоны, весть разлетелась моментально!.. Тамара поместила руку в лампу для сушки гель-лака. Когда она думала о редакторской правке, настроение ее менялось явно не в лучшую сторону. Но что поделать? Надо быть готовой к разного рода вопросам. Тем более что роман густой на события, а сколько там чувств, эмоций, неожиданных поворотов… Ах да, вот еще что. В романе есть такой эпизод, когда Дина Логинова рассказывает Дождеву, то бишь врет напропалую, что это она нашла трупы в машине. Но этого же не было! Она все это придумала, чтобы выгородить сына Сашу. На самом деле она увидела трупы практически сразу же после убийства, и Саша уговорил ее оставить их в спальне, не трогать… До весны. Впрочем, как и главная героиня Тамара (ох, не забыть бы изменить имя!). Получается, что сначала трупы были в спальне, потом Соня их перетащила в подвал, а Логинова уже позже вывезла их на машине на Нефтебазу. Алчная тетка. И прототип имеется. И тоже на Нефтебазе живет. Она за деньги на все готова! Да уж, есть такие люди… И эта вот тоже польстилась на деньги, а в результате стала подозреваемой, и через нее следствие вышло на ее сына. Алчная дура! Такие дела… Был еще один момент, и она его чуть не прошляпила! Вовремя, в который раз перечитывая, вспомнила, что нигде нет упоминаний о выключенном радиаторе. Но не просмотрела же, нет! Тамара сразу же выключила радиаторы по всему дому, иначе трупы разложились бы — все это в тексте есть… Уф… Что еще? Они, москвичи, могут не поверить, что водитель бизнесмена на шикарном авто мог подвозить эту самую Зину, сестру Логиновой, на рынок. Но и этому есть объяснение. И снова — особенность провинции. Здесь водители даже богатеньких буратино получают не так много. А учитывая ситуацию с Закатовым, что весь персонал, вся обслуга переживает, что его посадят за убийство жены и все потеряют работу, то вполне нормально, что водитель калымит. Так что и здесь все вроде бы нормально. От манипуляций Сони с ее пальцами она впала в такое благостное состояние, что с трудом смогла сосредоточиться на серьезном. Итак. Могут спросить, как это худой и больной наркоман мог убить пышущего здоровьем, крепкого Макса? Да они же спали… Там в романе несколько мест посвящено этому вопросу. Так что и с этим все в порядке. Так-так… Мысль вертелась в голове, ускользала, дразнила… Ах, вот! Спрашивается, как это могло случиться, что Макса с Милой никто не заметил, когда они встречались на квартире Тамары. Казалось бы, провинция, маленький городок, где все друг друга знают. «Да потому никто и не обратил внимания, что Макс — частый гость в моем доме! Все привыкли к этому. Что же касается Милы, то не факт, что они входили ко мне, держась за руки или в обнимку… Она вполне могла зайти раньше или позже в подъезд». — Ну как, нравится? — Соня улыбнулась, показывая свои ровные зубки. Видно было, что она довольна результатом своей работы. Тамара полюбовалась своими красными лакированными ногтями: — Спасибо тебе, дорогая! Только ты помогаешь всем нам, твоим клиенткам, почувствовать себя по-настоящему ухоженными и красивыми. Ничего, что я так официально? — И подруги вместе засмеялись. Тамара вышла из душной, пропитанной запахами шампуня, паленых волос и лака парикмахерской на свежий воздух. Здесь, на улице, пахло уже не только осенью и ноябрьскими подмерзшими листьями, но и зимой, морозной сладостью. Это хорошо, что на улице холодно, она хотя бы не вспотеет, и тело ее будет пахнуть мылом и дезодорантом. Она села в машину и поехала домой. Все, хватит уже этих мыслей о редакторах, корректорах… Надо настраиваться на любовь. Роман романом, а жизнь — вот она, прекрасная и полная настоящих чувств! Примерно через час раздастся звонок в дверь, и она на ослабевших ногах приблизится к двери, откроет ее и… Вот дальше ее воображение почему-то не срабатывало. Она не видела мужчину, который назначил ей свидание. Мысленно открывая дверь, она видела лишь пустой подъезд. Но не придумала же она этот разговор, это обещанное шампанское (раньше он никогда не смотрел на нее такими глазами!), не привиделось же ей это прекрасное лицо, эти губы, которые шепнули ей на ухо: «Мы хорошо проведем время, обещаю, тебе не будет скучно!» Вот так даже! Ей не будет скучно! Это будет не простой дружеский визит, нет! Она не дура, она все поняла! Она подготовилась к свиданию, в духовке остывала курочка, в хрустальных салатницах томились салаты, даже пирог с абрикосами испекла. Белая, в розах, скатерть, два старинных подсвечника с красными новенькими свечами, тарелки из сервиза, две серебряные вилки с ножами… Ей до сих пор не верилось, что все это происходит с ней, с Тамарой! Когда он увидел в ней женщину, в какой момент у него проснулось желание? Быть может, когда она сменила духи? Или просто он почувствовал ее особенный взгляд? Да какая теперь разница?! Главное, что он сам подошел к ней, приобнял (правда как обычно, он всегда ее приобнимал, когда хотел посекретничать с ней), и сказал прямо в ухо: — Я загляну к тебе завтра, а, Томочка? Дело есть… Да, он так и сказал, что дело есть. А что еще он мог сказать? Он всегда так говорил, когда ему было нужно что-то от нее. Во время операций чего только не случалось, и когда пациент умирал, надо было согласовать показания… И не всегда подобные разговоры велись в стенах больницы. Сейчас же все было по-другому. От него исходило какое-то странное тепло, словно он сгорал внутри от страсти, желания. Ну и что, что она старше его и не такая красивая. Это он не видел ее просто при параде, что называется. А сегодня он сможет разглядеть ее всю-всю, от красивых рук до кончиков пальцев на ногах. А ей есть что ему показать. Тело ее сохранилось прекрасно, и даже грудь оставалась упругой. Тамара, вернувшись домой, зашла в спальню и обвела взглядом стены, на которых были развешаны его фотографии. Оставить или убрать? Решила снять. Просто постеснялась подобного выражения своих чувств. На кнопках, они снимались легко. И вот скоро целая пачка была спрятана в комоде. Стены оклеены обоями, дорогими, немецкими, в розовых розочках. Постель свежая, покрывало белое с лиловым. Шторы она задернула, а ночник, купленный в антикварном магазине, с фарфоровым основанием и маленьким шелковым кремовым абажуром, включила. Красота! Выдвинула ящик комода и извлекла оттуда черный кружевной корсет, надела, к нему тоненькими резиночками пристегнула чулки. Бедра ровные, стройные, колени округлые, не костлявые, как у Сони, к примеру. Побрызгала на тело духами, набросила пеньюар темно-вишневого цвета, посмотрела на часы — до его прихода оставалась еще четверть часа. За это время она успеет до конца накрыть на стол и подогреть курицу. Она завершила все приготовления, села в кресло в гостиной и замерла, время от времени бросая взгляды на настенные часы. Интересно, прочтет ли он когда-нибудь написанный ею роман? Что скажет? Посмеется или, наоборот, оценит полет ее фантазии, талант? Нежели она сейчас увидит его, такого красивого, высокого, с чудесной улыбкой? Интересно, какой он без одежды? Однажды она увидела, как он переодевался. Заметила только длинную, усыпанную нежными родинками спину, а потом, когда он повернулся, золотистые, даже красноватые, как у многих блондинов, курчавые волосы на груди. Широкие плечи, конечно. На нем были бирюзового цвета медицинские штаны, поэтому живота и ног она не увидела. Но вот сегодня увидит все. Как же переименовать его в романе? Макс — Егор? Нет, грубовато. Может, Денис? Не то. Марк? Вот, точно, он будет в романе Марком! Прекрасное имя! А фамилия? Марк Торопов? Ракитин? Озеров? Ей хотелось, чтобы фамилия была связана с природой. Ладно, она еще придумает. Вспомнив, что на столе в спальне ноутбук открыт, она вскочила и бросилась туда, захлопнула его — он был распахнут на одной из страниц романа. Прочтет еще! Не дай бог! Вот когда выйдет книга… Вернулась, хотела уже снова сесть в кресло, как раздался звонок в дверь. Все, обратного хода уже нет. Сейчас она откроет дверь, и с этой минуты ее жизнь разделится на «до» свидания и «после». Она заглянула в глазок. Да, это был он. К счастью, не соседка, странноватая старая учительница, подсматривающая вечно за всеми, известная в доме сплетница. Не коллега по работе, заглянувшая на чашку кофе. Это был он, Макс Тропинин. Он улыбался ей сквозь толщу глазка, зная, что она на него смотрит. Она открыла дверь и тоже улыбнулась, глядя куда-то мимо него. — Привет! — Привет! Проходи! Она приняла из его рук коробочку с тортом, под прозрачной крышкой которого видны были розовые розочки из крема. В голове пронеслось: «А не слишком ли много розочек на сегодня?» — Какая ты сегодня… роскошная! Просто-таки роковая женщина! — Не перепелка? Он рассмеялся, прижал ее к себе, крепко поцеловал в щеку. — Знаю, все подкалывают меня этими перепелочками… Но знаешь, девушки бывают такими нежными, как еще их назвать? Кошечками? Рыбками, зайками? — А я… нежная? — Слова сами вылетели прежде, чем она сообразила, что напрашивается на комплимент. И почувствовала, как краснеет. Не хватало еще, чтобы ее бросило в пот. — Ты, говорю же, роковая женщина! Вамп!!! И вообще, Томочка, ты прелесть! Она жестом пригласила его в комнату, он увидел накрытый стол, шутливо нахмурился. — Это все для меня или ты еще кого-то ждешь? А она просто оторопела. Ей все еще не верилось, что Макс на этот раз пришел именно к ней, что не просто привел сюда очередную девицу, как это он проделывал время от времени, а именно к ней лично, к Тамаре! — Для тебя, — смутилась она. Нехорошее чувство охватило ее, и она вдруг пожалела, что встретила его в пеньюаре. — Хотела продемонстрировать тебе свои кулинарные способности. Последнюю фразу она скомкала. — Да я как бы уже знаком с твоими способностями, ты же то запеканочку на работу принесешь, то пирожки, то салатик какой-нибудь. Он сел и, продолжая шутить, выпрямился и положил руки на скатерть с видом короля на троне. — Ох… — вдруг вспомнив что-то, выскочил из-за стола и бросился в прихожую, вернулся с бутылкой шампанского. — Вот, как обещал! Глаза его черные, огромные, как пропасти, подействовали на Тамару так сильно, что она готова была уже сорвать с себя пеньюар. Она вообще не понимала, что с ней происходит. Промелькнула мысль, что вот такие же, вероятно, яркие сексуальные чувства, острое желание бывает у мужчин. Сейчас же это происходило с ней, и она не знала, как себя вести, что делать. Однако в силу своей природной сдержанности она, конечно, не разделась перед ним и надеялась, что все-таки он, мужчина, первым начнет действовать. От волнения у нее поднялась температура, а еще в голове зазвенели какие-то металлические палочки, и звук этот был нервным, тревожным и даже страшноватым. Что это был за звук, она пока не могла понять. И доносился он откуда-то из темного угла гостиной, где стояла кадка с развесистой, мощной, изумрудного цвета пальмой, доставшейся ей еще от бабушки! Макс Тропинин с аппетитом набросился на еду. Он ловко, с хрустом, порвал куриную ножку и вонзил в розоватое мясо свои крепкие белые зубы. Затем подчерпнул вилкой салат из тунца и запил все это вишневым компотом. — Ох, что же это я? — спохватился он. — Накинулся на еду, как сто голодных китайцев! Шампанское! Какие у тебя красивые фужеры! — Богемское стекло, — с трудом проглатывая слюну, прохрипела Тамара. Макс открыл шампанское, легко и весело, как делал вообще все и всегда, разлил по фужерам. — За что будем пить? — Может, за нас? — снова самостоятельно произнесли ее губы.