– Двести второй понял, – пришел ответ. – Я на месте, захожу внутрь, – сообщил по рации Марино. – Встречаю вас. Его мгновенно окружили по меньшей мере с десяток репортеров и операторов. Поразительно, как быстро они могли двигаться. – Капитан Марино? – Капитан Марино! – Сколько денег было похищено? Он не стал их отгонять. Взглядом Брей впилась в лицо Марино, когда все внимание переместилось на него, на человека, с которым она, казалось, покончила. – У них в кассе было меньше шестидесяти долларов, как во всех других ночных магазинах? – Вы не считаете, что в ночных магазинах в это время года должен дежурить охранник? Марино, небритый и под завязку наполненный пивом, посмотрел в камеру и сказал: – Если бы это был мой магазин, в нем наверняка был бы охранник. Я заперла автомобиль. Брей повернулась ко мне. – Значит, вы считаете, эти два убийства связаны с рождественскими праздниками? – спросил Марино другой репортер. – Я считаю, их совершил мерзкий тип без чести и совести. Он будет делать это опять и опять. Поэтому мы обязаны остановить его, что мы и пытаемся сделать. Брей встала передо мной, когда я, направляясь к магазину, начала обходить полицейскую машину. Она плотно завернулась в накидку и была такой же холодной и пронизывающей, как погода. – Зачем вы позволили ему это сделать? – проговорила она. Я остановилась и посмотрела ей в глаза. Изо рта вырывался пар как из паровоза, который был готов смести ее с пути. – Марино нельзя позволить или запретить. По-моему, вы наконец начинаете понимать это. Раздался голос репортера местной "желтой" газеты: – Капитан Марино! Ходят слухи, вы больше не детектив. Что вы здесь делаете? – Выполняю особое поручение заместителя шефа полиции Брей, – сурово сказал Марино в микрофон. – Я возглавлю это расследование. – Ему конец, – сказала мне Брей. – Он просто так не уйдет. Марино поднимет такой шум, какого вы не слышали никогда в жизни, – пообещала я. Глава 24 Марино встретил меня у входа в магазин. Войдя внутрь, мы сразу же увидели Андерсон. Она стояла перед прилавком и заворачивала ящик кассы в плотную коричневую бумагу, а криминалист Эл Эгглстон кисточкой наносил на кассу дактилоскопический порошок, чтобы снять отпечатки пальцев. Заметив нас, Андерсон не обрадовалась. – Что вы здесь делаете? – Она преградила путь Марино. – Пришли купить пивка. Как дела, Эгглстон? – Потихоньку, Пит. – Мы еще не закончили, – сказала мне Андерсон. Не обращая внимания на ее реплику, я подумала, сколько улик она успела уничтожить на месте преступления. Слава Богу, Эгглстон занимался важной работой. Я сразу обратила внимание на упавший стул у прилавка. – Стул был перевернут, когда приехала полиция? – спросила я у Эгглстона. – Насколько мне известно, да. Андерсон решительным шагом вышла из магазина, очевидно, чтобы найти Брей. – Ого, – произнес Марино. – Вот это следы. – Правду говоришь. На стене за прилавком виднелись разлетевшиеся дугой брызги крови. – Рад, что ты здесь, Пит, но ты играешь с огнем. Кровавый след огибал прилавок и вел по проходу между полками, самому дальнему от дверей. – Марино, подойди сюда, – позвала я. – Эй, Эгглстон, не пропусти образцы ДНК этого парня. Положи их в маленькую баночку, и, может быть, мы сумеем вырастить его клон, – сказал Марино, направляясь ко мне. – Тогда мы в конце концов узнаем, кто он такой. – У тебя великий ум, Пит. Я указала на кровь, которая вытекла из сонной артерии убитой Ким Люонг. След растянулся футов на двадцать вдоль полок, на которых лежали бумажные полотенца, туалетная бумага и другие товары для дома. – Господи Иисусе, – пролепетал Марино, когда понял, что они означали. – Он волок ее, пока она истекала кровью? – Да. – Как долго она протянула бы с таким кровотечением? – Несколько минут. Максимум десять. Кроме этого, на полу заметны были легкая кровавая бахрома, прочерченная волосами, и параллельные следы пальцев. Я представила, как убийца волочет ее за ноги – руки женщины раскинуты как крылья, волосы стелются следом словно плюмаж. – Он тянул ее за ноги, – сказала я. – У нее были длинные волосы. Андерсон вернулась в магазин и наблюдала за нами. Мне было противно от того, что я должна обдумывать каждое слово, сказанное в присутствии полиции. Но это случалось и раньше. В течение многих лет работы мне приходилось иметь дело с копами-доносчиками, и я работала с ними, хотя считала их врагами. – Ставлю что угодно, она не умерла сразу, – произнес Марино. – Ранение в сонную артерию не означает немедленную смерть, – объяснила я. – Тебе могут перерезать горло, и ты успеешь позвонить в Службу спасения. Она не должна была сразу потерять сознание, но очевидно, что произошло именно это. Дальше в проходе крови стало меньше, и я обратила внимание, что небольшие пятна уже подсохли, а кровь в лужах начинала сворачиваться. Мы прошли мимо холодильных ящиков с пивом и открыли дверь на склад, где техник-криминалист Гарри Хэм стоял на коленях спиной ко мне, а второй криминалист фотографировал что-то, скрытое от моего взгляда. Обойдя их, я пришла в ужас. Синие джинсы и трусики Ким Люонг были стянуты до колен, из прямой кишки торчал лабораторный термометр. Хэм оглянулся на меня и замер, словно пойманный за руку вор. Мы много лет проработали вместе. – Какого черта вы делаете? – сказала я жестко. – Замеряю температуру, док, – испуганно ответил Хэм. – Вы взяли мазок, прежде чем вставлять градусник? На случай если она была изнасилована? – требовательно спросила я тем же тоном, в то время как Марино протиснулся мимо меня и уставился на труп. Хэм заколебался. – Нет, не взял. Хэму было около сорока лет, это был высокий красивый мужчина с темными волосами и большими карими глазами, обрамленными длинными ресницами. Часто после небольшой практики люди, подобные ему, начинали думать, что могут выполнять работу судебно-медицинского эксперта. Но Хэм всегда соблюдал правила и уважительно относился ко мне. – И как теперь прикажете толковать любое повреждение тканей, когда вы поместили твердый предмет в прямую кишку? – продолжала я. Он смущенно отвел глаза. – А если я найду повреждения в заднем проходе, то как смогу свидетельствовать в суде, что они не нанесены термометром? И если вы не можете гарантировать стерильность своего оборудования, любой образец ДНК тоже попадет под сомнение. Хэм покраснел. – Вы имеете представление, сколько артефактов вы только что оставили на месте преступления, полицейский Хэм?