Глава 23 Я едва успела зайти домой, повесить пальто и поставить дипломат у двери, когда раздался телефонный звонок. Было двадцать минут девятого, и прежде всего я подумала о Люси. Пока я знала только, что Джо переведут в клинику Виргинского медицинского колледжа к выходным. Я была одновременно испугана и обижена. Независимо от того, что диктовали правила, протокол или приказы, Люси была в состоянии со мной связаться. Она могла дать мне знать, как себя чувствуют она и Джо. Могла сообщить, где находится. Я быстро схватила трубку и была удивлена, когда зазвучал голос бывшего заместителя шефа полиции Эла Карсона. Я знала, что он может звонить мне, тем более домой, только в крайнем случае – если нужно сообщить важные или очень плохие известия. – Я не обязан вам звонить, но кто-то должен это сделать, – сразу начал он. – В "Куик-Кэри" произошло убийство. Это ночной магазин около Кэри, рядом с Либби. Вы знаете это место? Продают повседневные товары. Карсон говорил нервно и торопливо. Похоже, он был напуган. – Да, – ответила я. – Это недалеко от моего дома. Я взяла блокнот и стала записывать. – Очевидное ограбление. Кто-то вошел, убил продавщицу и очистил кассу. Я вспомнила видеопленку, которую вчера просматривала. – Когда это случилось? – спросила я. – Мы думаем, не более часа назад. Я звоню сам, потому что в вашем отделе еще ничего не знают. Я помолчала, не понимая, что он хотел сказать. – Я сообщил Марино, – продолжал Карсон. – Все равно они больше ничего не могут мне сделать. – Что вы имеете в виду, говоря, что в отделе еще ничего не знают? – Полиция больше не обязана вызывать судмедэксперта, пока не закончит обследование места происшествия. Пока криминалисты не закончат работу, а они только что приехали. Поэтому пройдет несколько часов... – Кто отдал это дурацкое распоряжение? – воскликнула я, хотя знала ответ заранее. – Доктор Скарпетта, меня вынудили подать в отставку, – сказал Карсон, – но я бы ушел сам. Не могу ужиться с некоторыми переменами. Вам известно, что мои парни всегда ладили с вашим отделом. Но Брей привела своих людей... того, как она поступила с Марино, было достаточно, чтобы немедленно подать в отставку. Но сейчас важно другое – за один месяц ограбили два ночных магазина и убили продавцов. Мне не нужно, чтобы кто-то все напортил. Если это один и тот же человек, он опять пойдет на это. Я позвонила домой Филдингу и рассказала, что происходит. – Вы хотите, чтобы я... – начал он. – Нет! – отрезала я. – Я отправлюсь туда немедленно. Нам усиленно вставляют палки в колеса, Джек. Я ехала быстро. Брюс Спрингстин пел "В город приходит Санта-Клаус", и я подумала о Брей. Раньше я ни к кому не испытывала ненависти. Это чувство отравляет человека. Я всегда ему противилась. Возненавидеть означало проиграть, и мне нужно постараться не отдаться этому чувству. По радио начали передавать новости, первым прозвучал репортаж с места недавнего убийства. "...второе убийство в магазине за последние три недели. Заместитель Брей, что вы можете нам сказать?" "В настоящее время подробности неизвестны, – раздался ее голос в моей машине. – Мы знаем, что несколькими часами раньше неизвестный вошел в магазин "Куик-Кэри", ограбил его и убил продавщицу". Зазвонил телефон в машине. – Ты где? – спросил Марино. – Подъезжаю к Либби. – Я сворачиваю на стоянку в Кэри-таун. Нужно рассказать тебе, что случилось, потому что, когда приедешь, тебе никто не скажет даже, сколько сейчас времени. – Встретимся там. Через несколько минут я свернула в небольшой торговый центр и припарковалась напротив ювелирного магазина "Шварц-чайлд", рядом с грузовичком Марино. Он пересел в мою машину. На нем были джинсы, сапоги и потрепанная кожаная куртка со сломанной молнией и меховой подкладкой, истершаяся до такой степени, что стала лысой, как и он. Собираясь, Марино не пожалел одеколона – это означало, он успел выпить пива. Он щелчком выбросил сигаретный окурок, и красный огонек прочертил в темноте плавную дугу. – Все под контролем, – язвительно сказал Марино. – Расследование возглавляет Андерсон. – И Брей. – Она собрала пресс-конференцию перед магазином, – с омерзением произнес Марино. – Поехали. Я направила машину обратно на Кэри-стрит. – Начнем сначала, док, – сказал он. – Этот козел вошел в магазин и у кассы выстрелил продавщице в голову. Затем вывесил табличку "Закрыто", запер дверь, отволок продавщицу в заднюю часть магазина, на склад, и избил. – Вначале выстрелил, потом избил? – Да. – Кто известил полицию? – В девятнадцать шестнадцать сработала сигнализация. Она была установлена на задней двери и включена, даже когда магазин работал. Приехали копы и обнаружили переднюю дверь запертой и с вывешенной табличкой "Закрыто". Они обошли магазин сзади и заметили, что задняя дверь открыта настежь. Войдя, полицейские увидели женщину на полу и кругом следы крови. Убитая предварительно опознана как Ким Люонг, уроженка Азии. Брей продолжала выступать по радио. "Ранее вы говорили о свидетеле", – обратилась к ней репортер. "Известно, что в этом районе видели человека в темной одежде приблизительно в то время, когда, по нашим сведениям, произошло убийство, – отвечала Брей. – Он нырнул в переулок в соседнем квартале. Свидетель его не рассмотрел. Всем видевшим этого человека просьба сообщить нам. Мы будем рады любым подробностям. Охрана правопорядка в нашем городе требует общих усилий". – Что она делает? Проводит избирательную кампанию? – воскликнул Марино. – В магазине есть сейф? – спросила я. – В задней комнате, где нашли тело. Он не был открыт. Так мне сказали. – А видеокамера? – Нет. Может, преступник извлек урок после убийства Ганта и теперь нападает на заведения, где нет видеокамер? – Возможно. Мы понимали, что за неимением лучшего исходим из предположений, но Марино не собирался сдаваться просто так. – Об этом рассказал тебе Карсон? – поинтересовалась я. – Это не копы отстранили меня от работы. И я уже знаю: ты думаешь, почерк немного другой. Но это не наука, док. Ты сама это понимаешь. Обычно этот спасательный круг бросал нам с кривой усмешкой Бентон. Он был специалистом по психологическим профилям, экспертом по почерку преступников, поведенческим шаблонам и прогнозированию. Каждое преступление совершается по-своему, поскольку все жертвы разные. Меняются обстоятельства и настроение, даже погода каждый день другая, поэтому убийца все время приспосабливается. Бентон постоянно смеялся над голливудскими интерпретациями того, на что способны специалисты по поведенческим реакциям. Он не был ясновидящим, а злодеи действовали не на компьютером экране, а в жизни. – Может, она его разозлила или еще что-нибудь в этом роде, – продолжал рассуждать Марино. – Кто знает, может, он только что поссорился со своей матерью. – Что будет, если тебе больше не будут звонить такие люди, как Эл Карсон? – Это дело принадлежит мне, – сказал он, будто не слышал вопроса. – Дело Ганта расследовал я – значит, как ни посмотри, это тоже мое. Даже если это не один и тот же убийца, кто об этом догадается прежде меня, поскольку я единственный знаю все, что следует знать? – Нельзя все время действовать как бульдозер. С Брей это не пройдет. Нужно найти способ заставить ее работать вместе, и тебе лучше придумать его в течение ближайших пяти минут. Он молчал, когда я поворачивала на Либби-авеню. – Ты умный, Марино, – заметила я. – Думай. Речь идет не о том, чья это территория. Речь идет об убитой женщине. – Черт, – ответил он. – Что происходит с людьми? "Куик-Кэри" был небольшим магазинчиком, у которого не имелось ни витрины из зеркального стекла, ни собственной заправки. Он не был ярко освещен или расположен в месте, привлекавшем посетителей. Он оставался открытым до шести утра, исключая выходные. Стоянка перед магазином озарялась спецсигналами машин, а среди копов и урчащих автомобилей блистала Брей в ауре лучей телекамер и вспышек, которые кружили вокруг нее словно флотилия маленьких солнц. Она была в длинной красной шерстяной накидке, туфлях на высоких каблуках и бриллиантовых серьгах, сверкавших при каждом повороте ее красивой головки. Судя по внешнему виду, она только что вышла с официального приема. Пошел мелкий дождь со снегом. Я выгрузила из багажника рабочий чемоданчик. Брей заметила меня прежде, чем пресса, а потом остановила свой взгляд на Марино, и на ее лице появилась гневная гримаса. – ...не выдадим, пока не известим ее семью, – говорила она прессе. – Теперь смотри, – негромко произнес Марино. Он с деловым видом торопливо подошел к магазину и сделал то, чего никогда не делал: открыто предстал перед журналистами. Он пошел еще дальше, достав рацию и принявшись направо и налево раздавать распоряжения о том, что принимает командование, поскольку ему много известно. – Двести второй, как поняли? – донесся до меня его голос, когда я закрывала машину.