– Я иду к своей машине. – Мне жаль, что я рассказал вам о проблемах в отделе, про Интернет и прочее, – пробормотал он. – Я знаю, лучше было бы промолчать, чтобы вы не сердились. – Почему ты думаешь, что я на тебя рассердилась? – спросила я, открывая свою машину. Он замолчал. Я открыла багажник и положила в него пакет с пластиковой банкой. – Здесь на кузове царапина. Наверное, от камня из-под колеса, но она начала ржаветь... – Чак, я хочу, чтобы ты меня услышал, – спокойно произнесла я. – Мне все известно. – Что известно? Не понимаю, о чем вы... – Он запнулся. – Ты прекрасно понимаешь. Я села на переднее сиденье и включила мотор. – Садись, Чак, – сказала я. – Не стоит стоять на холоде. Особенно если ты болен. Он заколебался, потом, почти физически излучая страх, обошел машину и сел рядом. – Жалко, ты не смог приехать в "Бакхед". У нас был интересный разговор с заместителем шефа Брей, – сказала я, когда он захлопнул дверцу. Раффин раскрыл рот от удивления. – Мне стало легче после того, как я получила ответы на многие вопросы, – продолжила я. – Электронная почта, Интернет, слухи о моем увольнении, утечка информации... Я замолчала в ожидании его ответа и удивилась, когда он выпалил: – Поэтому меня ни с того ни с сего не взяли в полицейскую академию, так ведь? Вечером вы встречаетесь, а утром я получаю известие. Вы облили меня грязью, из-за вас я не попал в полицию, а потом вы всем это рассказали, чтобы унизить меня. – Мы ни разу о тебе не вспомнили. И я определенно ничего о тебе не говорила. – Ерунда. – Его сердитый голос задрожал, словно он собирался расплакаться. – Мне всю жизнь хотелось стать копом, а теперь вы все испортили. – Нет, Чак, это ты все испортил! – Позвоните ей и скажите что-нибудь. Вы же можете, можете, – заныл он, как расстроенный ребенок. – Пожалуйста. – Зачем ты должен был встретиться с Брей вчера вечером? – Она мне приказала приехать. Не знаю, что ей было нужно. Она просто послала сообщение по пейджеру и заставила быть на автостоянке напротив "Бакхеда" в семнадцать тридцать. – И конечно, по ее мнению, ты так и не приехал. Возможно, именно поэтому утром тебя ждали плохие новости. Ты так не думаешь? – Наверное, – пробормотал он. – Как ты себя чувствуешь? Все еще нездоровится? Если все нормально, то я сейчас еду в Питерсберг и хочу, чтобы ты отправился со мной. Нужно закончить этот разговор. – Ну, я... – Ну что, Чак? – Я тоже хочу закончить этот разговор, – вздохнул он. – Начни с того, как ты познакомился с заместителем шефа полиции Брей. С моей точки зрения, твои на первый взгляд личные отношения с самым могущественным человеком в полиции кажутся весьма странными. – Представьте, как я себя чувствовал, когда все это началось, – невинно ответил он. – Понимаете, пару месяцев назад мне позвонила детектив Андерсон и сказала, что она, как новичок, хотела бы поговорить со мной о судебно-медицинском отделе и мы можем встретиться за обедом в закусочной "Ривер-Сити". Тогда и начались мои злоключения. Теперь я понимаю, что должен был рассказать вам о ее звонке. Должен был предупредить. Но вы большую часть дня читали лекции, мне не хотелось вас беспокоить, а доктор Филдинг выступал в суде. Поэтому я ответил Андерсон, что буду рад помочь. – Ну, достаточно очевидно, что многого она не узнала. – Она меня подставила. Когда я вошел в "Ривер-Сити", то не поверил своим глазам. Рядом с Андерсон сидела заместитель шефа полиции Брей, и она тоже хотела знать все о том, как работает наш отдел. – Понятно. Большой сюрприз для тебя. – Кажется, я был действительно польщен, но нервничал, так как не понимал, что происходит. Вдруг ни с того ни с сего она предлагает мне пройтись с ней до полицейского управления. – Почему ты не рассказал мне об этом с самого начала? – спросила я, поворачивая с Пятой улицы на шоссе. – Не знаю... – неуверенно ответил он. – А по-моему, знаешь. – Я боялся. – Может, это было связано с твоим желанием стать полицейским? – Давайте говорить честно, – произнес он. – Для меня это была хорошая возможность. К тому же Брей откуда-то знала о моих интересах, и когда мы зашли к ней в кабинет, она закрыла дверь и усадила меня напротив себя. – Андерсон присутствовала при этом? – Нет, только мы с Брей. Она заявила, что с моим опытом я могу рассчитывать на должность техника-криминалиста. Я чувствовал себя так, словно выиграл в лотерею. Я внимательно следила за дорогой, избегая маневров слишком агрессивных водителей, а Раффин продолжал рассказывать: – Должен признаться, я после этого ходил как во сне и потерял интерес к работе. Мне жаль, – добавил он. – Но через две недели Брей прислала письмо по электронной почте... – Откуда она узнала твой электронный адрес? – Э-э, она его попросила. Итак, она прислала письмо, в котором предложила заехать к ней домой в семнадцать тридцать, чтобы обсудить что-то важное и конфиденциальное. Уверяю вас, доктор Скарпетта, мне не хотелось ехать. Я знал: случится что-то плохое. – Например? – Я думал, может, она ко мне неравнодушна или что-то вроде этого. – Ну и как? Что произошло, когда ты приехал? – Господи, мне трудно об этом говорить. – Все же расскажи. – Она предложила мне пива и подсела совсем рядом. Задавала разные вопросы обо мне, будто на самом деле интересовалась мной как личностью. – И?.. Впереди остановился тяжело груженный грузовик, и мне пришлось объезжать его на скорости. – Ненавижу грузовики, – сказала я. – Я тоже, – поддакнул Чак. Меня тошнило от его лизоблюдства. – Что случилось дальше? Раффин тяжело вздохнул. Он стал очень заинтересованно наблюдать за несущимися на нас машинами и дорожными рабочими, копошащимися у куч асфальта. Казалось, этот участок шоссе около Питерсберга постоянно ремонтировали, начиная с Гражданской войны. – Она была не в форме, если вы понимаете, о чем я говорю, – возобновил он свой чрезмерно откровенный рассказ. – Она... Ну, на ней был деловой костюм, но, по-моему, без лифчика, иначе блузка... она казалась как бы прозрачной. – Пыталась ли Брей соблазнить тебя или делать какие-нибудь предложения, если не считать того, как она была одета? – спросила я. – Нет, но было похоже, она надеется, что я первый проявлю инициативу. Теперь я понимаю, почему она так вела себя. Она не совершала никаких действий, но и не допускала, чтобы это начал я. Это был еще один способ контролировать меня. Когда она предложила еще пива, то достигла того, чего добивалась. Брей сказала, важно, чтобы я узнал о вас правду. – В чем она заключается? – Она заявила, что вы неуравновешенны. Все знают, что вы потеряли хватку – я повторяю дословно, – что вы почти банкрот, так как вы компульсивная личность с маниакальным пристрастием к покупкам... – Я компульсивная личность? – Брей еще говорила о вашем доме и автомобиле. – Что о моем доме? – спросила я, сознавая, что Раффин, среди прочего, знал и о доме, и об автомобиле. – Не помню, – ответил он. – Но самое худшее, наверное, то, как она говорила о вашей работе. Что вы разваливаете дела и детективы жалуются за исключением Марино. Он покрывает вас, поэтому ей в конце концов придется что-то с ним делать. – И она это сделала, – заметила я абсолютно бесстрастно. – Нужно ли продолжать? Не хочу повторять все, что она о вас говорила!