Необходимо, чтобы, напрягаясь, я приподнял надгробие свое и смог свободою облечься и свежим воздухом дышать. Мою могилу составляют осколки утлые вселенной; вверху лукавый враг ее отягощает из опасения, что камень легок. Нельзя довольствоваться тем, что человек мир поднимает, несет его, уподобляясь Геркулесу, на собственных плечах, ведь самому ему необходимо водвориться над сферой мiрозданья: от высоты сего престола сумел бы он парить с ветрами в бескрайности пространства. Его наречье отточилось, пронзающим представ, как меч Господень; оно объяло все планеты и там открыло элементы и сущности, слагающие их. Оно низвергло огненные облака, наполненные дымом, что изошли от внутренних пристанищ. Оно свело все к намерениям порядка, и неуверенность со смутою исчезли. Не расслабляйся боле, человек; медлительность есть небреженья плод. Познай себя и постарайся достичь высот, с которых не низринуться тебе уж. Господь тебе поможет в твоем деле: тебя Он не оставит впредь в твоих проступках, слабости твоей. Не вскормлены ли реки водами от своего истока, пусть даже и они нисходят в бездны моря? Он ожидал с терпением Своей любви, чтоб дни Его утешенья пришли. Они настанут эти дни, когда ты посвятишься навсегда служению Его и размышленью над божественным законом, желая твердо человеком в своем сердце претвориться. 260 Соединится Он со мной, и станем мы союзом, который никогда не распадется, ведь мы в единой плоти будем двое. Так наши блага общими пребудут, и примемся мы вместе созидать и непрерывно взращивать все наше достоянье. И польза одного навеки будет пользою другого. Любовь всегда ведь существует для двоих, скупее алчности она, которая живет лишь для себя. Порядок с безопасностью поддержим в наших мы пределах. Нас будет средство занимать, как дольше сохранить богатства наши. С мгновенья пробужденья своего не перестанем мы о планах размышлять, чтоб ежедневная работа нам приносила значимую пользу. И вечером, у очага усевшись, мы подведем итоги дел дневных. И вскоре мы заметим, сколь золото обильно между нами. И вскоре торговля наша распространится до краев земли. Богатства наши доверье установят к нам; окажется достаточным присутствовать нам просто, иль даже имя нашего честного, чтоб все могучие дома открыли нам сокровища свои. Желанья наши отвержения не узнают, и радости любые нами будут щедро раздаваться для достояния своих сограждан, ведь наши выгоды законными предстанут и платой за работу нашу. Кто так поступит, коль, по устроенью дома нашего и украшению его изящными дарами, вельможи светские впадут в немилость из-за наших посещений? 26 Но почему же люди стремятся мало к продвиженью своего труда? И почему в труде своем они враждебны столь друг другу? Хотя тогда бы кротко исполнялся он путями ликования и мира. Тогда смогли б они воздеть над бездной свои руки, над жерлами, через которые огонь и дым вздымаются в воздушное пространство. Без брани, без томления иного само бы беззаконье пребывало в глуби своих убежищ темных. Земля о нем не обладало бы познанием малейшим; и правосудья человек по ней бы пролагал свои спокойные шаги, и мир повсюду шествовал за ним бы. Людские руки, распростритесь во имя правосудья, образовав собою свод безмерный, который бы упрятал навсегда от наших глаз воспоминанье и следы смятений. Придите, люди, созидать сие громадное сооруженье. И воздвигайте памятник для вашей славы. Не убоится даже времени он власти, и будущие поколенья во всей своей красе его увидят, равно как те, которые его создать сумели. И каждый из родившихся людей пребудет живым камнем строения сего; и всякий человек, который к своим отцам причтется, им принесет еще сильней опору, чем в пору своего земного пребыванья. Они не пожелали этого. Они никак не распростерли руки свои над бездной. Они, наоборот, лишь увеличили отверстия ее. Огонь и дым почти их удушили. Вот так они и смогут уберечься; такой ценою свет от тьмы здесь станет отделяться. Теперь обязанность их – побороть свои же силы не для того, чтобы обрушить беззаконье в бездну, а дабы беззаконие туда их не низвергло с собою вместе. Когда они оборонятся со стороны одной, с другой оно одолевать не перестанет их. Ни днем, ни ночью они отдохновенья не узнают. Необходимо устремляться им по направленьям разным сразу, чтоб уберечь себя пусть и неважно. И столкновенье страшное случится меж силами людскими и могуществами бездны, которая готова окончательно сразиться; кто из людей, познать способный, какое победителей число предстанет? 262 Чему я уподоблю душу человека и человеческую мысль? Сравню я их с великим градом, на водах многих восседающим, которые приносят в средоточие его творения земные. В Писании Священном потоки эти текут со всех сторон, собою разверзая плодородные долины. И значит, непрестанно они вбирают в изобилии богатства, которые приходят к человеческому духу питанием разнообразным. Несчастие тому, кто ежедневным пропитанием своим не сделает Священное Писанье! Иссушатся и кровь его, и клетки нервные, тому подобно, как у человека, страдавшего немало от голода и жажды и не вкушавшего нисколько пищи. И почему столь превосходно уметь цитировать Священное Писанье для назидательных бесед? Но ведь когда отрывок из Писания удачно приведен, не нужно больше делать ничего. Тогда сам Дух, который диктовал Писание Святое, становится на наше место и открывает истины рассудку тех, кто слушал нас. Не замечаете ли вы в подобных случаях, что каждый слушатель смолкает и тотчас размышляет в тишине? Являемся мы в дольний мiр лишенными любого вида знаний. И доказательством сему нам служат забавы детства, поведение детей: все здесь неупорядочено, не подчинено рассудку. Однако в себе несем предрасположенность к Познанью, отсюда в детстве мы обладаем способностью и правотой, какие в данном смысле передаются часто зрелым людям. Последуем же неотступно законам этих нежных насаждений, пока мы не достигнем высоты ливанских кедров, к чему придем, коль ежедневно будем поливать свои коренья водою из Священного Писанья. 263 Предали вы сей мiр для распри человеков. Для них же счастье только препираться меж собою! И если бы открыли им пружины тайные, которые крамолой движут повсюду в катастрофах, мiр сокрушающих, возможно, они бы сами не снесли подобного спектакля. Еще бы меньше смогли бы выдержать они людской истории анналы наблюдать: последние плачевнее намного и потаённы больше. Отсюда недоразумения исходят. Они всегда лишь спорили о естестве, но человека отрицали. О, человек, столь существо твое огромно, что только действие одно способно доказать твое величье. Никак не можешь обрести ты место между сомнением и чудом. Коль не воздействуешь ты на мiры, то прекращаешь думать, что произошел ты от Зиждителя мiров. Кто может перечесть все человеческие чудеса, вселенная какая способна их вместить? Займись же добродетелями прежде, чем заниматься силами своими. Старайся лучше поступать ты раньше, нежели влеченья сил твоих запечатлеться смогут на тебе своей печатью. И на тебя они ее и вовсе не наложат, когда не дашь доступности им легкой в себя; и только добродетели твои должны служить проводниками им. Как благодетельна и снисходительна премудрость! Из вящих добродетелей, которые ей были посеянными в человеке с возможностями достижения ее, она лишь об одной из них у человека вопрошает. И человека она просит открыть единственный канал, дабы она проникла бы в обитель его души и духа. Не притязай на власть, пока сам не усвоил одну единственную добродетель, но уповай всегда соединиться с ней, поскольку любою узою своей она тебя удержит в родстве с собою кровном.