Но Чарли видел слезы, блестевшие в глазах Элис, и знал, что она не уверена в исходе битвы. По траве прокатился оглушительный хохот чародея. Его рокочущий голос раздавался везде и повсюду, словно он стоял рядом с ними. Граф Харкен уже праздновал победу: — Идите домой! Все кончено. Город мой. — Нет, — прошептала Элис. — Нет, — прошептали все остальные, хотя уже начали задаваться вопросом, зачем они продолжают здесь стоять и ждать смерти. Граф пришпорил коня, и помчался к ним во весь опор, похожий на огромного зверя из преисподней. Они еще как-то пытались удержать строй, но Спринтер Боб и ротвейлеры завыли в голос, пригнулись и стали отступать. И кто мог их за это винить? На них несся чародей, за которым двигалась его армия наемников. Группа защитников отошла на шаг назад, затем еще на один. — Почему мы отступаем? — спросил себя Чарли, — куда подевались молнии Танкреда и духи предков Лизандра? Почему гигантская птица Эмма сидит на земле и не взлетает? Почему Билли не разговаривает с собаками? Почему по щекам Элис катятся слезы? Ответ напрашивался сам собой: — Их способности парализовала магия чародея. Неужели все кончено? Когда погасла последняя надежда, через вереск пролегла яркая дорожка света. Леопарды навострили уши, вскочили на ноги и устремились в ту сторону, а черный жеребец протестующе заржал, будто увидел ядовитую змею. На холме у края Пустоши появился всадник на белой лошади в сопровождении леопардов. Он скакал по направлению к ним тяжелым галопом, в его правой руке блестел на солнце сверкающий меч, а за спиной развевался алый плащ. Чародей развернул коня. Снова раздался леденящий душу смех: — Наконец-то! Я покончу с ним. Рыцари сошлись в схватке у подножия холма. Алый рыцарь против Зеленого. Внезапно Чарли обнаружил, что бежит со всех ног к месту поединка, подгоняемый страхом за Алого рыцаря. Он слышал крики друзей, пытавшихся его остановить, но лишь старался бежать быстрее. Он должен встать между всадниками, потому что знал, что Алый рыцарь — не король, а смертный человек, у которого не было шансов на победу, несмотря на волшебный плащ и непобедимый меч. Как он мог выиграть схватку с могучим волшебником, владеющим злыми, смертоносными чарами? Чарли опоздал. Рыцари начали бой, их мечи, высекая искры, с лязгом ударились друг о друга. Мальчик упал на колени, вокруг него тут же закружились леопарды, прикасаясь к плечам, ободряя и урча ему в уши. Возможно, они знали что-то такое, чего не знал он. Сражение было стремительным, неистовым и коротким. Чародей просчитывал каждый выпад, используя против Алого рыцаря самое страшное колдовство. Его оружие то раскалялось, то становилось ледяным. Он осыпал шлем противника железными шипами, рвал его кольчугу острыми стрелами, а черный жеребец фыркал огнем в глаза белой кобылицы. Алый рыцарь начал уставать. Его голова опустилась на грудь, и он раскачивался из стороны в сторону, опустив меч. Его противник приготовился нанести последний, смертельный удар. — Не-е-е-т! — крикнул Чарли и, что есть силы, бросился наперерез мчащемуся коню; подпрыгнул, изловчился и повис на удилах мотающего головой жеребца. — Проклятый мальчишка! — прорычал Граф Харкен и занес над ним свой клинок. Удара не последовало. Чародей вдруг задохнулся: непобедимый меч Алого рыцаря пробил мощный панцирь его нагрудника и вонзился ему прямо в сердце. Боевой конь заржал и встал на дыбы, а Зеленый рыцарь скатился с его спины на землю с мечом в груди, грохоча бесполезными теперь доспехами. Чарли лег на спину. Над ним редел и рассеивался туман, уступая место голубому небу и долгожданному солнцу. Армия Графа Харкена, казалось, испарилась вместе с туманом, а банда с улицы Пимини ковыляла прочь, опустив головы, в разорванной в клочья одежде. Странные существа выглядели такими несчастными, что невольно вызывали жалость. Когда мальчик поднялся, то увидел, что Элис Энджел приподнимает голову его дяди. Встал на ноги Фиделио. Леопарды кружились вокруг раненых, урча и толкая их лапами, постепенно возвращая обратно к жизни. К Чарли подбежали друзья. — Чародей исчез! — крикнул Лизандр. — Ни следа, — подтвердил Танкред, — умер окончательно! Графа Харкена действительно нигде не было видно, хотя непобедимый меч лежал там, где упало его тело, а черный жеребец топтался рядом и щипал нетронутую прошлогоднюю траву. Чарли оглянулся и увидел Алого рыцаря. Он лежал на спине, всего в нескольких футах от мальчика. Белая кобылица время от времени дотрагивалась мордой до искореженного шлема и ободряюще фыркала. Кровь просачивалась через кольчугу и струйками стекала из-под шлема. Неужели он умирает? — Что нам делать? — Чарли встал возле него на колени и посмотрел на своих друзей. — Хорошо бы снять шлем! — предложил Лизандр. Мальчик испугался. Ему не хотелось разрушать тайну загадочного всадника — защитника справедливости. А вдруг он уже мертв? — Решайся, — сказал он сам себе, наклонился и осторожно снял шлем. Ему улыбнулось до боли знакомое лицо. Чарли потерял дар речи. Его изумление и радость были слишком велики. Он слышал сзади удивленные возгласы: — Этого не может быть! — Как, неужели? — Папа! — выдохнул Чарли. ГЛАВА 22 ОБИТЕЛЬ ЗЛА Как оказалось, город покинули далеко не все. Вскоре после окончания битвы на Пустошь прибыли Офицер Сингх и Офицер Вуд, а за ними появились и другие полицейские. Вдоль дороги припарковывались машины скорой помощи, и бригады медиков бежали к раненым. Лайелла Бона положили на носилки и понесли к машине скорой помощи. Чарли разрешили ехать с ним. Прежде, чем дверцы захлопнулись, к мальчику подошел Офицер Сингх и спросил, как он себя чувствует. — У тебя на затылке кровоподтек от ушиба, парень, — он посмотрел на Чарли с сочувствием и расположением. — Я в порядке, — ответил тот, — просто беспокоюсь о своем отце. И надо как-то сообщить моей маме о том, что случилось. — Она знает, — сказал Офицер Сингх, — я ей только что позвонил. — Как Вы ее нашли? Где? — Не волнуйся. Она сама тебе все расскажет. Мать Чарли ждала их в больнице, и после того, как она чуть не задушила сына в объятиях, они сели на скамейку возле палаты Лайелла Бона, ожидая, пока ему перевяжут раны. — Я ничего не понимаю, — расспрашивал ее Чарли, — Где вы были? Когда я думал о тебе и об отце, я всегда видел маленькую лодку, плывущую далеко в море. А потом мне приходили от вас по почте открытки с иностранными марками. — Мне жаль, что пришлось так с тобой поступить, но мы должны были сделать все возможное, чтобы Блуры никогда не догадались, кто такой Алый рыцарь на самом деле. Если бы Манфред узнал об этом с помощью гипноза, ясновидения или других уловок, Блуры изловили бы тебя, посадили в тюрьму, угрожали пытками и шантажировали твоего отца, чтобы он отказался от своих планов по спасению города. Эми Бон прикоснулась к покрытому синяками лицу сына и заглянула ему в глаза: — Поэтому им пришлось поверить в неизвестного рыцаря в алом плаще и на белой кобылице. — Я думал, что это Бартоломью Блур, потому что он носит синее зимнее пальто, а Габриэль видел, как его отец отдал плащ человеку в зимнем пальто темного цвета. Его мать улыбнулась: — Да, Мистер Муар знал правду. Он и Бартоломью. — Почему именно Бартоломью? — Потому что он находился в той самой лодке под названием, «Серокрылая», которая курсировала вдоль австралийского побережья. Бартоломью всегда хотел посмотреть на китов. Он отличный моряк и не сомневался в том, что сможет пережить все штормы Лорда Гримвальда. Сейчас он и его семья возвращаются в город. — Но почему всякий раз, когда я думал о тебе и о папе, я видел лодку, если вы находились в другом месте? — Тебе внушили то, что мы там, в море, на случай, если тебя загипнотизирует Манфред и захочет докопаться до правды. — Он так и сделал, — нахмурился Чарли, — значит, кто-то проник в мои мысли и заставил меня поверить, что вы были в лодке «Серокрылая». Хммм... Хотел бы я знать, кто это сделал.