Никто из них не сказал о том, что этот конкретный туман может принести нечто такое, что будет длиться вечно. Брауны остались на ужин, а когда они ушли домой, на чердак притащили кровать для Билли. Рембрандт пристроился рядом с ним на подушке, и вскоре друзья уже крепко спали. Посреди ночи в доме прогремел оглушительный взрыв. Здание сотряслось от кровли до основания: открылись дверцы буфета, с его полок посыпалась на пол фарфоровая посуда, заскрипели шкафы и комоды, сдвинутые со своих мест, перевернулись столы и стулья. Вскочив с постели, Чарли выбежал на лестницу и увидел Дядю Патона, который держался за перила. Мэйзи и Элис вылетели из своих спален и быстро спустились к ним на лестничную площадку. Открытая настежь входная дверь хлопала под порывами холодного ветра. — Что это было — землетрясение? — воскликнула Мэйзи. — Похоже на удар метеорита, — ответил Дядя Патон. — Шаровая молния? — поежился от холода Чарли. — Или маленькая муха из Бэдлока решила превратиться в кого-то более крупного, — тихо сказала Элис. Обитатели дома посмотрели на нее в ужасе, нисколько не сомневаясь в ее правоте, а Чарли прошептал: — Муха не случайно попала на шкурку Рембрандта! ГЛАВА 19 СПАСЕНИЕ СОЛОМОНА Мало кто видел темную фигуру человека, идущего большими шагами вверх по улице; его великолепие было безразлично ночным существам, убегающим прочь с его дороги. На шее незнакомца сверкали изумрудные подвески ожерелья, золотой плащ переливался, как струи водопада, с его широких плеч ниспадала черная мантия, богато расшитая жемчугом, а длинные черные волосы покрывала золотая пудра. За его передвижением внимательно следили три неунывающих кота цвета яркого пламени. Когда он дошел до конца улицы Филберта, они спустились с крыши дома номер девять и последовали за ним сквозь туман. Вскоре он почувствовал их присутствие и обернулся с таким дъявольским шипением, от которого у любой обычной кошки кровь застыла бы в жилах от ужаса. Но Огнецы были не обычными котами, а леопардами самого Алого короля. Как только Граф Харкен возобновил свой путь, они пошли за ним, держась в тени, но, не теряя из виду свою цель. Вскоре стало ясно, что чародей направляется к Академии Блура. Коты смотрели, как он пересекает двор и поднимается по ступеням крыльца. Затем они пробежали вдоль боковой стороны здания и ловко забрались на высокую каменную стену. Коты шли по ее верху, обозревая окрестности: покрытое инеем поле и дальний лес, где большая красная арка вела в руины замка. Их насторожило движение среди голых зимних деревьев. Огнецы придвинулись ближе друг к другу, как будто каждый кот знал, что его чувства будут усилены близостью других. Сначала они увидели белую кобылицу, а затем ее всадника: рыцаря в серебряном шлеме, его кольчуга мерцала в слабом свете туманной луны. Из горла котов вырвалось довольное урчание. Они спрыгнули со стены и побежали к лошади. Чародей не стал дожидаться ответа на свой стук в дверь. Он схватил бронзовое кольцо дверного замка длинными пальцами, унизанными перстнями с драгоценными камнями, и одним поворотом вырвал его вместе с внутренним засовом. Во все стороны полетели щепки и куски древесины, осыпаясь на землю каскадом деревянных брызг. Тяжелые дубовые двери с грохотом распахнулись, и в зал влетел разъяренный чародей. Грузный мужчина в клетчатой пижаме, весь дрожа, опустился перед ним на колени: — Я уже шел открывать, Милорд... Сир... Граф Харкен. Простите... Я не знал... — Вставай, Уидон, — Граф Харкен так пнул его ногой по ребрам, что по телу несчастного пробежала судорога. Спотыкаясь, охранник поднялся на ноги. Из-за сильной боли он не смог выпрямиться и так и остался стоять, согнувшись в нелепом полупоклоне: — Мы не знали, — пробормотал он, — хотя Миссис Тилпин велела нам быть готовыми к Вашему появлению. — Где они? — перебил его Граф. — Спят в западном крыле, Милорд. — Недолго им осталось спать, — злобно прищурился чародей, — отведи меня туда. Уидону с трудом удалось выпрямиться. Немного пошатываясь, он подошел к двери в западное крыло и открыл ее, пропуская мага вперед. Тот вихрем пронесся мимо, задев краем золотого плаща костяшки его пальцев и оцарапав их до крови. Уидон подавил болезненный всхлип и поспешил за Графом. — Мне придется разбудить их, Милорд, — промямлил привратник, — простите меня, но уже далеко за полночь. Они спят в разных комнатах. Чтобы собрать их, понадобится некоторое время. — Звони в колокол. Бей в гонг! — жестко приказал Граф, поднимаясь по лестнице на второй этаж, — он должен быть где-то здесь. — О, действительно есть, — сказал Уидон, пошарив за бархатной шторой с кистями из золотых нитей. Огромный латунный гонг висел в дубовой раме у кабинета директора школы. Под ним лежала специальная колотушка — маллета, обтянутая кожей. Уидон никогда в жизни не бил в гонг. Да он бы и не осмелился. На самом деле, он слышал его лишь однажды, когда Манфред, будучи в подростковом возрасте, в припадке гнева ударил в него с такой силой, что круглая часть колотушки раскололась надвое. Звук был таким оглушительным, что проник в каждую часть здания, и потребовалось пятнадцать минут, чтобы он утих. Ударную часть маллеты починили, а Манфреду строго — настрого запретили когда-либо прикасаться к гонгу. Чародей с интересом осмотрел ударный музыкальный инструмент и решил, что он отлично подходит для его цели. — Я сделаю это сам, — сказал Граф, потирая руки в предвкушении грядущей паники и переполоха. Подняв маллету, он отвел назад свою холеную, унизанную перстнями руку и ударил в гонг с такой силой, что у привратника лопнула левая барабанная перепонка. — Дон-н-н, — утробный рокочущий гул эхом разнесся по всему зданию и достиг даже тайной подземной комнаты Госпожи Кухарки. Для нее этот звук означал конец равновесия сил. На протяжении многих лет она поддерживала баланс добра и зла в Академии Блура. Она называла себя краеугольным камнем этого дома, бдительно следя за одаренными детьми и делая все возможное, чтобы те, кто использует зло, не победили тех, которые не позволили Блурам сломить их волю и подчинить себе. Дара не знала, кто мог ударить в массивный гонг посреди ночи, но что-то подсказывало ей, что Тень из Бэдлока снова ворвалась в город. И на этот раз изгнать чародея будет непросто. Граф предусмотрительно позаботился о том, чтобы у него в городе имелись последователи. Даже сейчас, когда Госпожа Кухарка размышляла о том, что ей делать, армия из прошлого возвращалась к жизни. — Так, почему же я все еще здесь сижу? — сказала она самой себе, затем достала из шкафа чемодан и начала собираться. В это время в западном крыле Академии Блура в кабинете директора собралась разношерстная компания. Все участники торжественной встречи стояли, кроме самого нарушителя спокойствия, который сидел за столом директора, и Титании Тилпин, лежавшей на полу в глубоком обмороке. Она потеряла сознание, как только увидела воочию своего любимого предка — Графа Харкена. Доктор Блур был одет в твидовый халат, более уместный для охотничьего домика. Манфред, к неудовольствию отца, явился в шелковой пижаме сиреневого цвета, а Иезекииль вообще позорил собрание своим шутовским нарядом: его красный ночной колпак контрастировал с клетчатым шерстяным пледом, едва прикрывавшим слишком короткую ночную рубашку и голые костлявые ноги. Титания лежала возле двери в роскошном черном кимоно, расшитом золотыми драконами. Ее сын Джошуа, в зеленом банном халате, безуспешно пытался привести мать в чувство, тихонько похлопывая ее по щекам. — Глупый мальчик, — сказал с презрением Граф Харкен, — это не поможет. — Уидон, принеси воды, — распорядился Доктор Блур. Сжимая левое ухо, пошатываясь и тихо стеная, привратник вышел. — Ему повезло, что он не оглох на оба уха, — пошутил Манфред и громко засмеялся, гордясь своим остроумием. Никто не улыбнулся в ответ на его шутку. Манфред понял серьезность происходящего и пристыженно замолк. Все ждали, что скажет чародей, а он ждал возвращения Уидона. Привратник, наконец, появился с полным кувшином воды и со своей женой в бигуди и розовой теплой шали на плечах. — А теперь займись ее лицом, — приказал Граф, указывая на Титанию. — Приложить холодное? — Уидон растерянно поднял кувшин. — Лей! Окати ее водой! — заорал чародей. — Облить? Конечно, — привратник послушно перевернул кувшин и обрушил его содержимое на лицо Титании. Решительные меры привели к положительному результату. Женщина захлебнулась водой и села, задыхаясь и судорожно кашляя: — Помогите, тону! — Успокойся, — сказал Граф, — приди в себя. — Милорд, это действительно Вы! — цепляясь за сына, Титания поднялась на ноги, — я знала, что Вы явитесь, но не могла помочь Вам с разбитым зеркалом и... — Я прибыл сюда другим путем, — на его лице промелькнула насмешливая и самодовольная улыбка. От имени заинтригованных слушателей выступил старик Иезекииль: — Не мог бы высокочтимый Милорд рассказать нам, как ему это удалось? — С мальчиком по имени Чарли Бон, — небрежно ответил Граф, — Я знал, что он появится в Бэдлоке. Моя внучка испытывает к нему симпатию. Она пыталась связаться с ним через мою картину, но он воспользовался зеркалом. — Зеркалом Аморет? — воскликнула Титания, — оно же разбито! — Не сейчас, — поморщился чародей, недовольный тем, что его перебили, — я позволил мальчику проникнуть в замок и даже видел, как он использовал нелепое одеяние, чтобы спасти своего друга Билли, а потом я отправился с ними в обратное путешествие. Благодарная аудитория зашумела, обсуждая услышанную новость и высказывая нелепые предположения.