– Разумеется, нет. Активы Ника заморожены до тех пор, пока нью-йоркский суд не утвердит завещание. Сейчас они на законном основании принадлежат его ближайшей родственнице, то есть вам. – Хорошо. Немедленно уведомите Элджина о моих пожеланиях. – Фиона вскочила и начала ходить по кабинету. – Тедди, отправьте телеграмму сегодня вечером. Слышите? Сегодня вечером. В вашей конторе есть исполнительные люди, которым можно это поручить? Я хочу, чтобы телеграмму ему принесли завтра утром. Тедди, время подпирает. Отправляйтесь немедленно. Мой кучер вас довезет. По пути в суд вы успеете заехать к себе в контору. Тедди недоумевал. Никогда еще Фиона не вела себя с ним так. Она чуть ли не за руку вывела его из кабинета и усадила в свой экипаж, заставив поклясться, что телеграмму он пошлет без промедления. Затем велела кучеру побыстрее домчать мистера Сиссонса до его конторы. Фиона вернулась в кабинет, снова села за стол. Ее недоумение было еще сильнее, чем у адвоката. Она не знала, плакать ей или смеяться. Кто бы мог подумать, что акции «Чая Бертона», за которыми она охотилась повсюду, столько лет преспокойно лежали в активах фонда ее мужа? Тридцать процентов от полутора миллионов выпущенных акций находилось в руках Ника. Затея Бертона была предельно логичной. В 1894-м ему понадобились деньги для проникновения на американский рынок. К тому времени он уже занял у «Альбиона» триста тысяч фунтов. Газеты раструбили об этом. Фионе самой попалось несколько статей. Узнав о займе, держатели бертоновских акций забеспокоились. Бертону требовались деньги, но так, чтобы акционеры не пронюхали о новом займе. Скорее всего, он предложил не банку, а лично Элджину часть своего контрольного пакета. Судя по виденным Фионой отчетам, со значительной скидкой. Бертон знал: у Элджина они будут в целости и сохранности. Фиона не сомневалась, что он убедил банкира, нарисовав тому радужные перспективы. «Чай Бертона» завоюет твердые позиции в Америке – большой стране с постоянно растущим населением. Стоимость акций возрастет. Когда из Америки потекут денежки, Бертон выкупит свои акции назад по повышенной стоимости, и Элджин получит солидный навар. Ввиду секретности сделки Элджин не мог воспользоваться деньгами «Альбиона». Банк к тому времени стал публичным акционерным обществом, и все операции находились под пристальным вниманием акционеров. Поэтому Элджин заплатил Бертону из личных средств, а акции поместил на частный счет, каковым являлся фонд Ника. Вероятнее всего, сделку осуществил личный секретарь лорда или кто-нибудь из старших управляющих, кому он доверял. Таким образом, во всем банке только Элджин и его доверенное лицо знали о существовании счета. Естественно, Элджин считал, что акциям ничего не грозит. Поставить Ника в известность он посчитал излишним. Лорд прекрасно знал о ненависти сына к «Альбиону». Ник никогда не потребует бертоновских акций, поскольку инвестиции его совершенно не интересовали. Приносит фонд доход – и ладно. Элджин принимал в расчет и серьезную болезнь сына. Когда Ник умрет, холостой и не имеющий наследников, как полагал отец, деньги его фонда попросту вернутся в семью. Оба стервятника считали, что заключили выгодную сделку. Бертон получил столь нужный ему заем, Элджин – перспективу увеличить свое богатство. И оба были уверены, что их тайна никогда не раскроется. Элджин не предусмотрел лишь два момента. Во-первых, он не предполагал, что попытка вторгнуться на американский рынок закончится для Бертона провалом и чайный магнат не сумеет выкупить свои акции. Во-вторых, Ник прожил дольше, чем представлялось отцу, женился, а после смерти все, чем он владел, включая и фонд, перешло к его жене. Фиона глубоко вдохнула, потом выдохнула. Потрясенная сделанными выводами, она вскочила со стула. Взгляд упал на фотографию Ника. «Если бы я знала», – подумала она. Но откуда ей было знать. Ник не рассказывал ей, из каких активов состоит его фонд. Он и сам не знал. При его отношении к деньгам он даже не знал, сколько их лежит в его бумажнике. Фиона взяла рамку с фотографией. Впервые со дня смерти Ника она почувствовала, что он рядом. Он по-прежнему ее оберегает, заботится о ней. Его тело ушло, но его дух жил в ее сердце. Он был и навсегда останется частью ее. Майкл оказался прав. Из окна снова повеяло ветром, но на этот раз Фиона не вздрогнула. Она улыбнулась, представив, что не ветер, а рука Ника гладит ее по щеке. Фиона закрыла глаза, крепко прижала фотографию к груди и шепотом поблагодарила Ника за этот прощальный подарок. Глава 67 – Что касается моего брата Джеймса, я его искренне поздравляю, – сказал Джо, произнося тост на свадебном завтраке. – А вот моей новоиспеченной невестке Маргарет… – Он замолчал, изобразив кислую физиономию. – Я приношу свои искренние соболезнования. Гости загалдели и закричали. Невеста и ее сестры прыснули со смеху. – Очень смешно, Джо! – перекрывая гвалт, крикнул Джимми. – Надеюсь, фрукты, которыми ты торгуешь, будут посвежее твоих шуток. Ты все сказал? Мы можем есть? – За Джимми и Мег! – Джо поднял бокал. – Долгих лет вам, здоровья, богатства и счастья! – За Джимми и Мег! – подхватили гости. Зазвенели бокалы, требования к жениху поцеловать невесту и новые крики, когда они стали целоваться. Джо оглянулся по сторонам, желая убедиться, что официанты начали раскладывать угощения по тарелкам гостей. В это время его за рукав дернул дед, сидящий рядом. – Прости, внучок, но что это за пойло? – спросил старик, косясь на свой бокал. – Такого странного светлого пива я еще не пробовал. – Дедушка, это шампанское. Из Франции. – Французистое пиво? Ой, начудили эти лягушатники! Чем же тебе наш «Фуллер» не угодил? Джо подозвал официанта и велел принести деду пинту горького пива. Второго попросил открыть побольше шампанского и разлить гостям, которые уже выпили по первому бокалу и желали еще. Третьего официанта Джо отправил за хлебом и только после этого сел. Впервые за сегодняшний день. Свадебный завтрак брату Джо устроил в своем гринвичском доме. Он хотел, чтобы торжество прошло на высоком уровне. Это был его подарок новобрачным. Он с большой симпатией относился к новой невестке – девчонке из семьи бедных уайтчепельских торговцев – и хотел подарить ей незабываемый день. Рано утром в его особняк, построенный в георгианском стиле, приехали поставщики цветов и рестораторы, чтобы подготовить и украсить бальный зал. Но потом взошло солнце. Увидев, что день обещает быть ясным и теплым, Джо изменил первоначальное решение и перенес торжество на лужайку. При всем своем великолепии бальный зал уступал красоте окружающей природы. Дом Джо, старинный особняк, стоял среди пологих холмов и плодоносных фруктовых садов, тянущихся до южного берега Темзы. На угодьях росли старые дубы, вишня, кизил и вьющиеся розы. За домом находилась обширная лужайка, а дальше – классический английский парк. Джо распорядился поставить столы так, чтобы гости любовались его цветущими яблонями, грушами и айвой, за которыми блестела лента реки. Джо хотелось доставить гостям как можно больше удовольствия. Думая о них, он даже не притронулся к еде. Кажется, гости были довольны. Видя это, Джо улыбнулся. Его отец с аппетитом жевал нежную, кораллового цвета семгу и вел разговор с соседом – торговцем рыбой – о достоинствах шотландского метода копчения по сравнению с норвежским. Его сестра Эллен, вышедшая замуж за оптового торговца мясом на рынке Смитфилд, одобрительно кивала на блюдо с копченой свиной грудинкой. Еще одна гостья с Монтегю-стрит – некая миссис Уолш, торговавшая цветами у театров Вест-Энда, – восхищалась убранством столов и посудой. Родственники Джо и их друзья – кокни до корней волос – были более требовательными, чем какой-нибудь граф или герцог. Их вкусы отличались большей устойчивостью. Все приглашенные мужчины и женщины занимались торговлей. Их мнение отличалось завидным постоянством. Они знали, где выращивают лучший картофель – в Кенте или в Джерси, чем нужно кормить свиней, чтобы получился вкусный окорок, и чья клубника душистее – английская или французская. Их запальчивые споры о том, какой мясник делает лучшие сосиски и кто способен лучше поджарить треску, вполне могли соперничать с менее шумной дискуссией среди аристократов о том, в чьем клубе лучше готовят мясо по-веллингтонски. – Дядя Джо! Дядя Джо! Он обернулся. За спиной стояли трое светловолосых малышей – дети Эллен. – Ма говорит, потом будет торт, – пропищала Эмма, самая младшая из троих. – Конечно, мой кузнечик. А ты хочешь его увидеть? Все трое дружно закивали. – Торт в кладовой. Можете пойти и посмотреть. Малышня побежала в дом. – Робби, вернись! – окликнул он старшего. – Что, дядя Джо? – Пожалуйста, отдай мне вилку. Робби послушно вернулся к столу, протянул вилку, припрятанную в заднем кармане, затем со смехом убежал. – Сущее хулиганье! – вздохнул дед. – Ты-то сам когда есть будешь? – Не волнуйся, дедушка. Поем. Мне тут еще одно дело закончить надо. – Джо подошел к Джимми и Мег. – Ну как, новобрачные? Вам нравится? – Джо, дорогуша, это просто восхитительно! – сказала Мег, беря его за руку. – Спасибо! Рыжеволосая, веснушчатая Мег была в платье из органди кремового цвета с высоким воротником. Джимми подарил ей на свадьбу жемчужные серьги. Ее волосы, заплетенные в косу, были аккуратно свернуты в кольцо на затылке. Мать Мег украсила их белыми розами. Джо всегда считал ее симпатичной девчонкой, но румяные щеки и нежный блеск в глазах, появлявшийся всякий раз, когда она смотрела на мужа, делали ее красавицей. – Рад, что тебе нравится. Ты не возражаешь, если я ненадолго уведу твоего мужа? Верну в целости и сохранности. Мег не возражала. Джо зашагал к дому. Джимми пошел за ним. – А почему такая срочность? – все-таки спросил Джимми. – Хочу вручить тебе свадебный подарок. – Еще один? Джо, это уже слишком… – Не слишком. Идем. Он ввел брата в кабинет, закрыл дверь и указал на большую плоскую коробку, лежавшую на столе. – Открой. Джимми снял крышку, а потом откинул мягкую зеленую фланель. Под ней лежала отполированная до зеркального блеска большая латунная табличка: ОПТОВАЯ ТОРГОВЛЯ БРИСТОУ ИЗ КОВЕНТ-ГАРДЕНА. ДЖОЗЕФ И ДЖЕЙМС БРИСТОУ, СОВЛАДЕЛЬЦЫ – Черт побери, Джо!.. – оторопел Джимми. – Теперь мы партнеры, – сказал Джо, пожимая руку брата. – Я такого не ожидал. Зачем ты это сделал? Это ведь твоя компания, твое дело. Ты его начинал… – И никогда бы не добился успеха, не будь тебя. Это и твоя компания. Просто решил юридически оформить наше партнерство. Стряпчие уже готовят документы. На следующей неделе закончат. С твоим новым жалованьем и половиной средств крупнейшей в Лондоне оптовой фирмы ты без труда купишь Мег дом в Ислингтоне. Тот, что ей понравился. – Я… У меня нет слов. Спасибо! Преисполненный благодарности, Джимми обнял брата и, как в детстве, похлопал по спине. Схватив табличку, он побежал показывать жене. Джо вышел из дому. Он смотрел на сияющего Джимми, на Мег, восторженно читающую имя мужа на табличке, и грустно улыбался. У Джимми все замечательно сложилось. Он женился на чудесной девчонке, которую любит по-настоящему. Вскоре у них появятся дети. Став партнером старшего брата, Джимми создаст им все условия для счастливой, безбедной жизни. На счету Джо лежали миллионы. Даже отдав Джимми половину оптовой торговли, он оставался владельцем сети магазинов «Монтегю» и одноименной системы доставки овощей и фруктов на дом, приносящих отличный доход. И тем не менее, глядя на брата, Джо чувствовал себя нищим. Джимми был счастливым обладателем ценности, которую не купишь ни за какие деньги. Кто-то взял его под руку. – Дорогуша, какой чудесный подарок ты ему сделал, – сказала мать.