– Как ты держишься, девочка? – спросил он Фиону, когда они остались вдвоем. – Нормально. Честное слово. – Дядя не поверил ей, и Фиона, увидев это, сказала другое: – Мне его очень недостает. Я жутко тоскую по нему. – Я это знаю. Нам всем его недостает. – Он взял племянницу за руку; за все годы Майкл так и не научился выражать свои чувства. – Фиона, все будет хорошо, вот увидишь. Ушло только тело. Только тело. Но есть другая часть. Ее не закопаешь в землю. Она навсегда остается в тебе. Фиона поцеловала дядю в щеку, благодарная за добрые слова, но, увы, она не могла им поверить. Внутри ее не было никакой частицы Ника. Только бескрайняя, щемящая пустота. – Нам пора, – сказал Майкл. – Хочешь поехать с нами? – Нет. Мне надо собраться. Я поеду одна. Возьмите Шейми с собой. Майкл ответил, что обязательно возьмет с собой Шейми, и Фиона пошла к своему экипажу. Ей требовалось хотя бы ненадолго побыть одной. Подходя к экипажу, она увидела высокого, элегантно одетого мужчину. Он стоял к ней спиной. Заслышав шаги, он повернулся и снял шляпу. Его волосы успели поседеть, но сам он остался таким же обаятельным и элегантным. – Уилл… – заплетающимся языком произнесла Фиона. Она не подала руки, боясь, что он не ответит на рукопожатие. Она не знала, о чем говорить. С момента их расставания все их нечастые разговоры не шли дальше нескольких обыденных фраз. – Здравствуй, Фиона, – сказал Уилл. – Прошу прощения… я хотел… как ты? – Не лучшим образом, – глядя в землю, ответила она. – Странно было бы услышать другой ответ. Угораздило же меня спросить. – Он немного помолчал. – Я слышал, что Николас… скончался. Хотел прийти на церемонию, но не знал, захочешь ли ты меня видеть. И тогда я поехал сюда, чтобы выразить тебе свои соболезнования. – Зачем? – подняв голову, спросила Фиона. Уилл печально улыбнулся: – Потому что я лучше, чем кто-либо, знал, как много он значил для тебя. Фиона снова опустила глаза. Всхлипнула, содрогнувшись всем телом. Затем снова. Слова Уилла, его прощение, пусть и невысказанное, глубоко тронули ее. Тугой узел эмоций в груди развязался, выпустив всю печаль и гнев, находившиеся внутри. Она заплакала. Уилл молча обнял ее. Глава 66 Фиона сидела у себя в кабинете, упираясь локтями в крышку стола. Она массировала виски, стараясь унять сильную головную боль. Перед ней лежала записка от Стюарта, к которой прилагался отчет о продажах «Быстрой чашки», недавно появившейся на рынке. Фиона четыре раза принималась за чтение, но так и не смогла продвинуться дальше третьей фразы. Под отчетом лежала груда писем и счетов, требовавших ее внимания. Секретарша деликатно напомнила ей, что письма лежат уже давно. Фиона понимала: если сейчас по-настоящему не взяться за дело, она так и застрянет в этом состоянии. В открытое окно ворвался майский ветер, шелестя бумагами и лаская ей лицо. Фиона вздрогнула. Весна насмехалась над ней. За окном все тянулось к солнцу. Тюльпаны, фрезии, нарциссы подставляли лепестки солнечным лучам. Кизил, магнолии и вишни были сплошь усыпаны цветами. По парку с радостными криками носились дети, широко расставив руки и приветствуя пробудившийся мир. Но весенняя красота не снимала тяжесть с ее скорбящего сердца, а только усугубляла. Фиона отодвинулась от солнечного света, падающего ей на плечи. Болезненно поморщилась, слыша веселое щебетание птиц. Природа и люди с ликованием встречали весну, а она? Фиона ощущала себя мертвой изнутри. Удачная рекламная кампания, открытие нового чайного салона – ничто ее не радовало. Даже цветение ее любимых чайных роз. Единственное, что ей удавалось, – это заставлять себя каждое утро являться на работу. Но не работать. Ей едва хватало сил теребить Питера Херста насчет покупки новых акций «Чая Бертона». Она ловила себя на том, что ей все равно, как идут продажи «Быстрой чашки». Десять коробок продано или десять тысяч – какая разница? Настенные часы пробили два. Фиона застонала. С минуты на минуту должен прийти Тедди Сиссонс для разговора о завещании Ника. Ей вовсе не хотелось встречаться с адвокатом. Ей вообще ни с кем не хотелось встречаться. Обычный разговор с людьми был для нее напряжением. Вздохнув, она перечитала записку Стюарта и заставила себя приняться за чтение отчета. Она одолела половину страницы, когда в дверь постучали. – Фиона, можно к вам? – послышался знакомый голос. – Входите, Тедди. – Она натянуто улыбнулась. – Располагайтесь. Может, чашку чая? – Нет, спасибо, – ответил он, ставя на стол портфель. – Я хотел бы сразу перейти к делу. К четырем мне надо быть в суде. Фиона разгребла бумаги, освободив ему часть стола. Тедди вытащил свои и сел. Пока он их упорядочивал, складывая в аккуратную стопку, его очки сползли с носа, угрожая свалиться. Фиона наклонилась и поправила ему очки. – Благодарю, – рассеянно произнес адвокат. – Как вы? – Нормально. Намного лучше. – Вы ужасная лгунья! Фиона устало рассмеялась: – В таком случае отвратительно. Это вас больше устраивает? – По крайней мере, звучит правдиво. Ну вот… нашел. – Он протянул Фионе копию завещания. – По большей части рутина. Но есть несколько моментов, где мне потребуются ваши указания. Тедди стал перечислять пункты завещания, подробно объясняя распоряжения Ника, не связанные с денежными вопросами. Он извинился за витиеватый юридический язык, сказав, что ее муж хотел соблюсти все формальности. Фиона добросовестно старалась слушать пояснения, но слова расплывались у нее перед глазами. К тому моменту, когда Тедди добрался до банковских счетов Ника и распоряжений, как с ними поступить, ее голова раскалывалась от боли. Еще немного – и она просто упадет в обморок. В этот момент Тедди перевернул последнюю страницу завещания. – Фиона, это всё, – сказал он. – За исключением последнего вопроса. – Какого? – спросила она, морщась от головной боли. – Уверен, вы знаете. У Ника был частный инвестиционный фонд в лондонском банке «Альбион». Когда он уезжал из Англии, отец положил на его имя определенную сумму, потратив эти деньги на покупку акций, приносящих доход. – (Она кивнула.) – Этот фонд тоже перешел к вам. Его нынешняя стоимость оценивается почти в семьсот тысяч фунтов. – Тедди, тут какая-то ошибка. В пересчете на доллары это более трех миллионов! – Да, я знаю. Какое-то время назад стоимость фонда была еще выше. Значительно выше. – Но как такое возможно? Когда мы поженились, стоимость фонда недотягивала до ста тысяч. – Имело место дополнительное приобретение акций. – Кем? Ником? Он не желал и близко подходить к маклеру или банку. – Нет. Акции приобретались лордом Элджином, его отцом. Незадолго до смерти Ник рассказывал мне, что его отец добавил к счету акции. Еще Ник говорил, что отец без борьбы деньги не отдаст. Хотя фонд перешел к вам на законных основаниях, Рэндольф Элджин может попытаться воспрепятствовать переходу. Я думаю, он так и сделает. Я еще не встречал никого, кто добровольно отдал бы более трех миллионов долларов. – Так вступите с ним в борьбу, Тедди. Сделайте все, что необходимо. Я заплачу за ваши усилия. Отец Ника – ужасный человек. Я буду только рада лишить его этих денег. Меня вдохновляет пустить их на что-то хорошее, что понравилось бы Нику. Возможно, на стипендии для студентов художественных колледжей. Или передать Метрополитен-музею. – Хорошо. – Тедди снова зашелестел бумагами, разыскивая нужные. – Мне только необходимо знать, хотите ли вы сохранить фонд в его нынешнем состоянии, со всеми его текущими инвестициями, или же вы хотите его ликвидировать, а все деньги перевести в ваш банк. – Ликвидировать, – ответила Фиона, вновь принимаясь массировать виски. Головная боль сделала ее раздражительной. Ей не терпелось проститься с Тедди. – Вы уверены? Легче заставить Элджина выпустить из рук акции, чем кругленькую сумму денег. Насколько помню, там есть акции, приносящие неплохой доход, но одна компания ни к черту не годится. Давайте-ка взглянем… Издательство «Абингдон»… сталелитейная компания, хорошая, надо сказать… «Битон», фабрики Викса… заводы Брайтона… Вот оно, гнилое яблоко! Кстати, Фиона, это чайная компания. Называется «Чай Бертона». Руки Фионы замерли на висках. – Тедди, как вы сказали? – шепотом спросила она. – Это… «Чай Бертона». – Сколько там акций? – спросила она, выискивая лист бумаги и ручку. Тедди провел пальцем по столбцу: – Весьма много. – Тедди, я хочу знать точное число! – Четыреста пятьдесят тысяч. У Фионы перехватило дыхание. Тедди смотрел на нее. Глаза ее стали похожими на блюдца. – Вот, значит, как он все проворачивал, – сказала она. – Лгун! Обманщик! Мерзавец! А я-то не понимала, как ему удается сохранять пятьдесят один процент акций, будучи по уши в долгах. Теперь понятно. – Фиона, вы о ком? Не отвечая адвокату, она открыла ящик стола и достала папку. Развязав тесемки, стала просматривать документы, выписывая цифры. – Пятьдесят два процента! – дрожащим голосом произнесла Фиона. – У меня этих чертовых пятьдесят два процента! – Чего именно? – Акций «Чая Бертона». Тедди, дайте посмотреть ваши отчеты. Адвокат пододвинул ей бумаги. Самые последние лежали сверху. Фиона начала перекладывать листы, квартал за кварталом двигаясь назад, пока не обнаружила то, что искала: покупку акций «Чая Бертона». Они были приобретены и добавлены к фонду Ника в марте 1894 года. Элджин платил за акцию около трех фунтов. То есть около пятнадцати долларов. Общая стоимость акций «Чая Бертона» плюс другие акции Ника, которые в то время оценивались в сто шестьдесят тысяч фунтов, увеличили общую стоимость фонда до полутора миллионов фунтов. Внушительная сумма. Фиона быстро разыскала свои отчеты за тот квартал. Она тогда платила за акцию от восемнадцати до двадцати одного доллара. Получается, акции Ника приобретались со скидкой. Затем она сравнила отчет Ника в марте 1894-го с данными марта 1898-го. Тедди был прав: акции всех других компаний давали прибыль, тогда как «Чай Бертона» нес чудовищные убытки. Вследствие этого общая стоимость фонда упала более чем вполовину по сравнению с 1894 годом. Доходы от акций других компаний не могли спасти положение. Принадлежащие Нику четыреста пятьдесят тысяч акций «Чая Бертона» сейчас стоили менее пятисот тысяч фунтов. Даты, разница в стоимости акций, убытки – все точно сходилось. – Тедди, сохраните мне фонд Ника. В неприкосновенности, – сказала Фиона, поднимая голову от бумаг. – Чего бы это ни стоило. Понимаете? Я должна получить эти акции. – Она сделала упор на слово «должна». – Начните действовать этим же вечером. Пошлите в «Альбион» письмо… нет, телеграмму. – Фиону вдруг охватила паника. – Элджин ведь не может продать акции? – с тревогой спросила она.