Уложив бумаги в портфель, она сдернула с вешалки пальто и вышла, даже не простившись с секретаршей. Ей хотелось поскорее оказаться дома, где массивные, отделанные мрамором стены, крепкая входная дверь и железные ворота. Дом был ее крепостью. Все эти годы он дарил ей, Нику и Шейми тепло и защиту. Внутри дома они ни в чем не нуждались и ничего не боялись… вплоть до последнего времени. А сейчас нечто темное ходило кругами, принюхивалось, дожидаясь своего шанса. Фионе было знакомо это чудовище. Оно наведывалось к ней и раньше. Но она научилась быть начеку. Она крепко запрет двери. Встанет на караул, и на этот раз чудовище не проникнет внутрь. Глава 62 – Боже мой, Ник! Я даже отсюда слышу, как стучат ваши зубы, – сказал Тедди Сиссонс. – Подброшу-ка я еще полешко в камин. – Спасибо, Тедди, – кутаясь в кашемировый плед, ответил Ник. С тех пор как два месяца назад с ним случился сердечный приступ, ему постоянно было холодно. Наклонившись, он вновь налил чая себе и Тедди, затем откинулся на спинку кресла. Даже такое незначительное усилие его утомило. Состояние Ника было критическим. Экхарт не скрывал, что жить Нику оставалось совсем немного, и потому он торопился привести свои дела в порядок. В таком состоянии лучше бы лежать в постели, а не сидеть в гостиной, но он не хотел приглашать адвоката в спальню. Слишком уж гнетущая там атмосфера. Ночной столик сплошь уставлен лекарствами и мазями Экхарта. Из всех комнат их особняка эту гостиную Ник любил больше всего. Не такая стильная, как другие, она была самой уютной. Изобилие мягких диванчиков и кресел, больших шелковых подушек, оттоманок и громадный камин, где великолепно можно поджариться. Но еще больше Ник любил эту гостиную за то, что она хранила множество воспоминаний о счастливом времени, проведенном здесь с Фионой. Вечером или воскресным днем они устраивались на этом диване с ногами, между ними вклинивался Шейми, строили планы и мечтали. – Ну вот, – сказал Тедди, отряхивая с рук копоть. – Теперь это настоящий огонь! – Огонь? Да это доменная печь! Никак вам удалось забить дровами все пространство камина? – Тепло вам не помешает, а то у вас руки посиневшие. – Тедди вновь сел, надел очки и вернулся к объемистому документу – завещанию Ника. – Как я уже говорил, ваши чрезмерные опасения напрасны. Согласно закону штата, все ваше движимое и недвижимое имущество, а также все денежные средства перейдут вашей супруге. Воспрепятствовать этому не может никто. – Вы не знаете моего отца. Говорю вам с полной уверенностью: едва я покину эту долину слез, одиозный человек, именуемый моим отцом, постарается отобрать у Фионы все, что только можно. И прежде всего он помешает переходу моего трастового фонда к ней. А там накопилась очень приличная сумма. Когда я в последний раз проверял, там было больше миллиона фунтов. – Миллион фунтов? Ваш фонд в банке «Альбион»? – переспросил Тедди, делая пометки. – Да. – Когда вы с Фионой поженились, стоимость фонда составляла около ста тысяч фунтов. На каких дрожжах вы его взрастили? – Спросите у Господа Бога, – отмахнулся Ник. – Вы что же, не следите за поступлениями в ваш фонд? – Совершенно не слежу. Я знаю, что первоначальные акции, купленные отцом для моего фонда, за эти десять лет стремительно выросли в цене. И еще я знаю: года три-четыре назад он купил внушительный пакет акций какой-то компании и поместил их на мой счет. Я и понятия не имел, зачем он это сделал. Они не приносят никакого дохода. Фактически они потеряли значительную часть своей изначальной стоимости. – И вы оцениваете стоимость фонда в миллион фунтов, невзирая на эти потери? – Тедди, я не знаю и знать не хочу, – вздохнул Ник. – Спросите Гермиону. Она ведет отчет и депонирует чеки. За все эти годы я не взял ни пенни из отцовских денег. Как только галерея начала приносить доход, весь доход от фонда я пустил на другие цели. – Весь? Ник кивнул: – Мой отец и не догадывался, что столько лет поддерживал нью-йоркских художников. Он также помог расширению Метрополитен-музея и дал им возможность приобрести впечатляющую коллекцию произведений новых американских художников. Неслыханная щедрость с его стороны! – улыбнулся Ник. – Я хочу, чтобы после моей смерти фонд целиком перешел к Фионе. Весь до последнего пенса. Она найдет достойное применение этим деньгам. – Вы обсуждали это с ней? – Пытался. Она отказывается говорить о подобных вещах. – Кстати, она дома? Нам следует поставить ее в известность о ваших пожеланиях и о возможной реакции на них со стороны вашего отца. – Нет, отправилась на фабрику. Она и так целыми днями тряслась надо мной. Собственноручно приносила еду и чай. – Ник засмеялся. – Я не могу даже в сортир сходить, чтобы она не шла следом. Ее не было на работе больше недели, но как только она узнала о вашем приезде, сразу нашла повод отлучиться. По-моему, она предчувствует и боится. Я как мог старался скрывать от нее правду. Раньше мне это удавалось. Но сейчас правду уже не скроешь. Посмотрите на меня. Бесплотный дух. – Пока нет. И не вздумайте в моем присутствии покидать этот мир. – Похороны – не ваша сфера деятельности? – улыбнулся Ник. – К счастью, нет. – Тедди приготовился писать дальше. – Хорошо, а что еще, помимо фонда? Только давайте медленно и последовательно. Необходимо четко обозначить каждый пункт. Ник начал перечислять адвокату то, что имел и чем владел, поясняя, как этим надлежит распорядиться. Его доля владения особняком перейдет Фионе наряду со всей обстановкой. Ей же достанутся его художественная галерея, все его картины и личные вещи. Ник оставлял щедрое наследство для Шейми, которого всегда считал своим сыном и который всегда звал Ника отцом. Определенные суммы должны будут получить Иэн Манро и Нелл Финнеган, а также Шон, Пэт и Дженни Финнеган – дети Майкла и Мэри. Не забыл он и про своего дворецкого Стивена Фостера. – Тедди, распишите все максимально подробно, – попросил Ник. – Там не должно быть никаких лазеек. Отец наверняка попытается забрать у Фионы все: от этого дома до моих запонок. – Ник, об этом не беспокойтесь. Я хочу, чтобы вы… – Чтобы я упокоился с миром? – криво усмехнулся Ник. Шутить на такие темы в присутствии Фионы он не отваживался, зная, как тяжело это действует на нее. Другое дело – Тедди. Рядом с ним Ник мог позволить себе мрачный юмор. Твердокаменный Тедди – так они с Фионой называли адвоката. Всегда собранный и невозмутимый, всегда знающий, как надо действовать. Когда Ника арестовали в «Слайде», он уберег их от скандала. Он вел их по минным полям законов и положений, связанных с их бизнесом. Без его помощи они вряд ли достигли бы таких успехов. Тедди был советником в полном смысле этого слова. Скалой. Он никогда не давал волю эмоциям и не впадал в отчаяние, и сейчас Ник нуждался в этом человеке как никогда. Ему требовался крепкий, лишенный сантиментов адвокат, с кем он мог пошутить о грядущей смерти. Встретить смерть Ник намеревался с той же здоровой долей легкомыслия и непочтительности, с какой относился к жизни. – Я хочу, чтобы вы не волновались из-за пустяков. Уверяю вас: пока ваш брак считается законным… а он заключен по всем законам… ваш отец не сможет претендовать на наследство. Вы поженились в суде и затем обвенчались в церкви Троицы… Ник кивнул. Через несколько месяцев после их свадьбы в суде, убедившись, что Фиона действительно не собирается с ним разводиться, он настоял на венчании в англиканской церкви, поскольку его семья исповедовала англиканство, чтобы лишить отца возможности оспорить законность его союза с Фионой. – Документы, подтверждающие обе церемонии, составлены надлежащим образом и отражены в архивных записях. Вы уверены, что отец ничего не знает о вашей женитьбе? – Откуда ему знать? Если бы знал, поднял бы шумиху. Сомневаюсь, что он вообще знает, как я жил все эти годы. – Он не написал вам ни одного письма? – Ни одного. – Есть и другие способы. Он наверняка наводил о вас справки. Возможно, действовал через третьих лиц. – Поймите, Тедди: отец меня ненавидит. – Извините. Я не знал, что вы с ним на ножах. – Вам незачем извиняться, – пожал плечами Ник. – К сожалению, нам не дано выбирать родителей и родственников. Только друзей. Разговор утомил Ника. Он откинулся на подушки и закрыл глаза. Тедди шелестел бумагами. Снова открыв глаза, Ник взглянул на портрет Фионы и сказал: – Тедди, хочу кое о чем вас попросить. Не как адвоката. Как друга. – Просите о чем угодно. Вы же знаете, я всегда готов выполнить вашу просьбу, – ответил Тедди, глядя на него поверх очков. – Позаботьтесь о Фионе, – уже серьезно сказал Ник; в его глазах блестели слезы. – Вы же знаете: ей нужны люди, способные о ней позаботиться. Внешне может показаться, что она не нуждается ни в чьей заботе, но это не так. Она днями пропадает на работе, ест как попало, перенапрягается и… У Ника дрогнул голос. Он не мог продолжать и шепотом отругал себя, не желая давать волю чувствам в присутствии своего сдержанного, хладнокровного друга. Тедди заговорил не сразу, дав Нику время успокоиться: – Вы же знаете, вам и об этом не надо беспокоиться. Я позабочусь о ней, а кроме меня – Шейми, Майкл, Мэри, Алек, Мэдди с Нейтом, Стюарт, Питер и все, кто любит ее. – Я хочу, чтобы она снова вышла замуж. Она же еще совсем молодая. У нее могут родиться дети. Ей нужна настоящая семья. Это мое главное желание. Но сделать его пунктом завещания я не могу. Хочу, чтобы вы стали ее сватом. – Моя контора не занимается брачными делами, но я постараюсь, – сказал Тедди, подражая легкомысленному тону Ника. – Кого вы имеете в виду? – То-то и оно, что никого. Она богаче большинства нью-йоркских мужчин и умнее их всех, вместе взятых. Тедди засмеялся, и Ник тоже, хотя обоим было не до смеха. Ник совсем устал. Он позвонил Фостеру, чтобы тот помог ему дойти до кровати. Когда в коридоре послышались шаги дворецкого, Ник в последний раз обратился к своему другу и советнику, к своему Твердокаменному Тедди. – Присматривайте за ней, – сказал он. – Обещайте мне. – Обещаю, – ответил Тедди, неуклюже вытирая рукавом глаза. Глава 63 Джо зачерпнул горсть свежевылущенного гороха и стал внимательно рассматривать зеленые горошины. Красивые, без единого пятнышка, они были похожи на зеленые драгоценные камешки. Джо поднес их к носу. Они и пахли замечательно: плодородной почвой Кента и весной. Несколько штук он отправил себе в рот, наслаждаясь сочной, хрустящей мякотью. Его компания, утвердившаяся на Ковент-Гардене, круглогодично импортировала лучшие фрукты и овощи со всего света. То, что предлагал он, могло удовлетворить вкусы богатых и привередливых покупателей. Чтобы среди зимы полакомиться сладким персиком, Джо было достаточно послать служащего на склад. Но даже такое изобилие даров природы, привозимое из самых экзотических мест, не могло сравниться с первыми весенними дарами английской земли. Их Джо любил больше всякой экзотики. Он продолжал рассматривать образцы продукции, когда над ухом вдруг прозвучало: – Месье, как вы рассчитываете получать прибыль, если за обе щеки уплетаете ваш товар? Джо рассмеялся, обрадовавшись приходу его друга и постоянного покупателя Оливье Рейно, шеф-повара ресторана «Коннахт». Он пожал широкую, с толстыми розовыми пальцами руку француза, насыпав тому гороха в ладонь. Джо не умолкая расхваливал горох. Свежий, первого урожая! Потрясающее обрамление для стейка из семги. А какой суп можно сварить из этого гороха, приправив мятой и сливками!