– Не знаю. Ма не сказала. Даже в его квартиру не пустила. Она ужасно боится холеры. Ма нашла у мистера Сомса на столе его записную книжку. Там был ваш адрес и адрес его доктора. Меня ма послала к вам, а моего брата – за доктором. «Напрасно я верила его отговоркам, – думала Фиона, одолевая последние ступеньки. – Он уже тогда плохо себя чувствовал. Я же видела. Нельзя было верить его дурацким объяснениям». Вместе со Стиви они подбежали к двери квартиры. Фиона дернула ручку. Дверь не открывалась. – Стиви, мне нужен ключ, – дрожащим голосом произнесла Фиона. – Где ключ? Мальчишка подошел к лестничному проему, задрал голову и крикнул: – Ма, я привел мисс Финнеган! Ей нужен ключ. Послышались шаги, и вскоре Фиона увидела высокую костлявую женщину лет сорока с лишним, в выцветшем ситцевом платье. Лицо женщины было совершенно заурядным. – У вас есть ключ? – нетерпеливо спросила Фиона. – Так вы мисс Финнеган? – Да. – Я миссис Мэкки… – Мне нужен ключ! – повысила голос Фиона. – Да-да, конечно, – ответила миссис Мэкки, явно нервничая, и полезла в один карман, затем в другой. – Он просил вас найти. Уж не знаю, сколько времени он находится в таком состоянии. Похоже, несколько дней. – Ключ! – крикнула Фиона. – Держите, – сказала хозяйка и протянула ключ Фионе. Фиона торопливо вставила ключ в замочную скважину. – Мисс, он в очень плохом состоянии, – продолжала мисс Мэкки, все более нервничая. – На вашем месте я бы вообще туда не входила. Такое зрелище не для молодой леди. Одному Богу известно, что у него. Фиона открыла дверь и влетела внутрь, оставив миссис Мэкки на площадке. В квартире было темно, шторы опущены, но Фиона знала дорогу, поскольку уже бывала здесь. – Ник! – крикнула она. Миновав прихожую, она побежала по коридору мимо кухни, очутилась в гостиной, а оттуда бросилась в другой коридор, куда выходили двери ванной и спальни Ника. – Ник! – снова позвала она и опять не получила ответа. – Боже, только бы с ним все было в порядке! – прошептала она. – Пожалуйста. Она дернула дверь спальни, и в нос ударило удушающее зловоние, соединившее в себе запах пота, болезни и еще чего-то черного и пугающе знакомого – запах отчаяния. – Ник, – прошептала она, подбегая к нему. – Это я, Фиона. Он лежал на громадной кровати черного дерева со столбиками и балдахином. Из одежды – только брюки, мокрые от мочи. Ник не шевелился. Бледное, бескровное лицо было под цвет простыней, густо пропитавшихся по́том. Красивый молодой человек, которого она встретила в Саутгемптоне, исчез. Вместо него лежал измученный призрак. Фиона дотронулась до его щек. Они были липкими от пота, но теплыми. Фиона облегченно всхлипнула. Отведя со лба влажные пряди, она поцеловала Ника. – Ник, это я, Фиона. Ты меня слышишь? Ник, ответь мне. Пожалуйста, ответь! Его веки дрогнули. Кадык напрягся от глотаемой слюны. – Фи, – прохрипел он, – уходи отсюда. Его губы потрескались. Во рту было совсем сухо. Фиона сбегала в ванную за водой, приподняла голову Ника и поднесла к губам стакан. Он стал жадно пить, потом закашлялся. Его вырвало. Вместе со рвотой выплеснулась и почти вся выпитая вода. Фиона перевернула Ника на бок, чтобы он не захлебнулся собственной рвотой, затем снова поднесла стакан, уговаривая пить маленькими глотками. – Не торопись. Воды полным-полно. Пей помедленнее… Вот так. Когда он выпил всю воду, Фиона осторожно уложила его на подушку. – Фиона, пожалуйста, уходи, – прошептал Ник. – Не хочу, чтобы ты оставалась здесь и заботилась обо мне. Его затрясло. Пальцы заскребли по простыне. Фиона подхватила сброшенное одеяло и накрыла Ника. – Вижу, ты хорошо потрудился, чтобы себя угробить. У него застучали зубы. Фиона легла рядом, крепко обняла его, пытаясь согреть. – Клянусь, Ник: как только тебе полегчает, я тебя убью за все это наплевательство. – Мне не полегчает. – Полегчает. Скажи, что с тобой? Он покачал головой. Фиона решила выведать у него, но в это время из коридора донеслось звучное: – Где тут больной? – Сюда! – крикнула она. В спальню вошел лысый человек в очках и с аккуратной седой бородкой. – Я доктор Вернер Экхарт. Отойдите, пожалуйста. Мне нужно осмотреть больного. Фиона встала у изножья кровати. Врач расспрашивал Ника, заглядывал ему в глаза, массировал шею и выслушивал грудную клетку. – А это зачем? – насторожилась она, увидев в руках врача шприц. – Для стабилизации сердцебиения, – ответил доктор Экхарт. – Как давно он находится в таком состоянии? – Я… не знаю. В последний раз мы виделись в прошлое воскресенье. Сегодня суббота… Доктор брезгливо поморщился: – Я говорил ему, что этим кончится. Предписывал отдых и надлежащую диету. – Он достал второй шприц. – Нужно остановить обезвоживание организма. Сейчас мне понадобится таз с горячей водой и мыло, а также мочалки и полотенца. От всего этого мокрого безобразия у него появились пролежни. Нужно их устранить, пока не началось воспаление. Фиона безропотно выполнила требования доктора Экхарта. Принеся в спальню все, что ему было нужно, она, невзирая на вялые протесты Ника, помогла врачу раздеть и вымыть больного. Она поменяла грязное постельное белье и переодела Ника в чистую пижаму. Мысленно она похвалила себя за стойкость. Фиона не дрогнула при виде обширных пролежней, успевших покрыть бедра и ягодицы Ника. Но при виде выпирающих костей таза, худеньких коленок и впадин между ребрами у нее задрожал подбородок. Еще неделю назад она заметила, что Ник исхудал. С ним что-то происходило еще на корабле. Он был чем-то серьезно болен. Ну почему она не выпытала, чем именно? – Так-то лучше. Теперь пусть немного полежит, пока лекарства не начнут действовать. Мы поговорим за дверями. Идемте. Едва они отошли подальше от спальни, Фиона схватила доктора за руку: – С ним все в порядке? Он не умрет? – Вы родственница мистера Сомса? – спросил доктор Экхарт. – Да. Я его… двоюродная сестра, – соврала Фиона. – Что вы молчите? Он умирает? – Нет, – покачал головой врач, – но он очень болен. Мистер Сомс выкарабкается из нынешнего состояния, но, если он всерьез не позаботится о себе, его состояние начнет ухудшаться, причем очень быстро. Повторю вам то, что говорил ему: спирохета цепляется за любую возможность. Хорошая диета и полноценный отдых – единственные способы ее остановить. Что касается лечения… – Прошу вас, доктор Экхарт, – прошептала Фиона, до смерти напуганная состоянием Николаса и сбитая с толку туманными объяснениями врача. – Что с мистером Сомсом? Чем он болен? Экхарт с неподдельным удивлением посмотрел на нее поверх очков: – Как – чем? Конечно же сифилисом. Простите. Я думал, вы знаете. – Мисс Финнеган, немедленно забирайте его отсюда! – визгливо закричала миссис Мэкки. – Стыд-то какой! Позор! Я не потерплю под своей крышей таких жильцов! Фиона сидела на диванчике Ника. – Миссис Мэкки, – сказала она, пытаясь говорить спокойно и держать свой гнев в узде, – сомневаюсь, что мистера Сомса можно сейчас куда-то перевозить. – Либо вы его заберете отсюда, либо я выброшу его прямо на улицу. Вместе со всем его барахлом! Фиона поглубже вдохнула, отчаянно пытаясь уладить дело со своим тяжелобольным другом, его жилищем и вещами. Перевозить Ника в таком состоянии было немыслимо, однако придется. Иного выбора у нее нет. Она и не подозревала, что миссис Мэкки подслушала их разговор с доктором Экхартом. Фиона смотрела на домовладелицу. Та распалялась все сильнее. Стоило Фионе снова увидеть эту алчную тетку, ее характер уподобился дикой лошади, вставшей на дыбы и изнутри бьющей копытами по черепу. Миссис Мэкки явилась за арендной платой, увидела, в каком состоянии Ник, и спокойно вернулась к себе в квартиру, оставив его лежать в собственной моче и дрожать в поту. Даже стакана воды не подала. А теперь готова вышвырнуть его, больного и беспомощного, на улицу. Фиона чувствовала, как ее руки сами сжимаются в кулаки. Ей отчаянно хотелось врезать миссис Мэкки по тощей праведной заднице. Но вздыбившуюся лошадь нужно держать в узде. Фионе требовалась помощь домовладелицы. – Хорошо, миссис Мэкки, – сказала она, воспользовавшись паузой в гневном монологе хозяйки. – Мистера Сомса я сейчас увезу с собой, но прошу вашего разрешения оставить его вещи здесь еще на две недели. За эти хлопоты мы вам полностью оплатим следующий месяц. Миссис Мэкки поджала губы, обдумывая предложение. – Залог я тоже оставлю себе, – наконец заявила хозяйка. – Всю сумму. Обрадованная Фиона согласилась. Картины, купленные Ником и ошибочно отправленные в Йоханнесбург, наконец прибыли в Нью-Йорк и теперь лежали на первом этаже. Недопустимо, чтобы их выбросили на улицу. Фиона не очень представляла, где она их разместит после двух недель. Ничего, с этим она разберется потом. Главной ее заботой был Ник. Войдя в спальню, она нашла его полусидящим. Глаза оставались закрытыми, но дыхание выровнялось, а лицо стало чуть менее бледным. Он и сейчас выглядел совершенно беспомощным. Фиона не представляла, как его одеть и довести до кеба. – Он тебе рассказал, – вялым голосом произнес Ник.