Он уже собирался постучать по передней стенке и велеть Мартину трогаться, как вдруг дверь магазина открылась, и оттуда вышла молодая женщина в длинном белом фартуке. При виде ее у Макклейна екнуло сердце. Фиона. В руках у нее был длинный шест с крючком. Вставив крючок в металлический глазок над входом, она стала поднимать навес над витриной. Прежде чем Уилл успел подумать, он вышел из экипажа и направился к магазину. Когда он достиг тротуара, дверь снова открылась. Появившийся молодой человек забрал у Фионы шест, окончательно поднял навес, потом вдруг подхватил ее на руки и закружил. Оба радостно кричали и смеялись. Когда молодой человек опустил Фиону на тротуар, она поцеловала его в щеку. Уилл остановился как вкопанный. Этот человек, вне сомнения, ее муж. Макклейн как-то не подумал, что она может быть замужем. Тогда, в банке, Фиона показалась ему совсем одинокой, вынужденной самостоятельно сражаться с жизненными тяготами без чьей-либо поддержки. Глядя на нее и высокого парня, Уилл восхищался их бесхитростной, почти детской радостью и ликованием. Должно быть, день у них выдался удачным, принеся им немного денег. Удивительно, как несколько десятков долларов способны сделать кого-то настолько счастливым. Анна, покойная жена, никогда не обнимала его так, даже когда он заработал свой первый миллион. Уилл вдруг пожалел, что вылез из экипажа. Он вторгся в чужую жизнь, подсматривает чужое счастье. Ему стало неловко и до боли досадно. Такого он от себя не ожидал. Уилл повернулся, чтобы незаметно уйти, но именно в это мгновение Фиона его увидела. Ее лицо, светившееся счастьем, вспыхнуло как солнце. – Мистер Макклейн! Посмотри, Ник, это мистер Макклейн! Я тебе о нем рассказывала! Человек из банка! Мистер Макклейн, вы не поверите, какой потрясающий день у нас сегодня был! Столько народу! Просто река! Нет, океан! Мы распродали все, что запасли! Нам совсем нечего продавать! И все это благодаря вам! Выпалив эти фразы, Фиона подлетела к нему и обняла так крепко, что едва не задушила. Уильям был настолько потрясен и в то же время обрадован, что утратил дар речи. Его руки коснулись спины Фионы. Даже через блузку он чувствовал жар ее тела. Ее волосы щекотали ему подбородок, а ее щека, прижатая к его щеке, была гладкой как атлас. От Фионы пахло маслом, чаем, яблоками и теплым сладковатым женским потом. Потом, словно опомнившись, она попятилась назад, и Уилл всем телом ощутил эту потерю. – Вы так много сделали для нас! Вначале спасли мой магазин, а теперь еще и реклама! – снова заговорила Фиона. – Как вам удалось поместить рисунок в «Нью-Йорк уорлд»? Неужели я случайно оставила у мистера Эллиса набросок? – Не дожидаясь его ответов и объяснений, она затараторила дальше: – Вы даже не представляете, что́ это значит для нас… для моей семьи. – Фиона улыбалась, но в глазах блестели слезы. – Нам не нужно съезжать, мне не понадобится искать работу, и семья Манро останется в своей квартире… Ой! Что я наделала? Честное слово, это случайно! Уилл последовал за ее испуганным взглядом и увидел, что его пиджак запачкан мукой. – Простите меня, ради Бога! Я сейчас принесу тряпку! Фиона скрылась в магазине, оставив Уилла наедине с молодым человеком. – Потрясающее создание! Какая-то старомодная эмоциональность. Вы не находите? – со смехом спросил тот, глядя вслед Фионе, затем протянул руку. – Разрешите представиться: Николас Сомс, друг Фионы. Я очень рад встрече с вами. Всего лишь друг? Просиявший Уилл пожал ему руку: – И я рад знакомству с вами, сэр. Вернулась Фиона, торопясь как можно скорее очистить пиджак Уилла, но лишь глубже загоняя муку в ткань. Ее усилия продолжались, пока Уилл не сказал, что пиджак вполне очищен, а остатки можно будет удалить энергичным встряхиванием. У предусмотрительного Чарли Дельмонико имелись запасные пиджаки и брюки. Не для всех, конечно, а только для лучших клиентов, чтобы избавить их от последствий разлитого вина и брызнувшего соуса. Убедившись, что пиджак второпях не очистить, Фиона запихнула тряпку в карман. Ник погасил в магазине газовые фонари, запер дверь и отдал ей ключ. – Фи, я поднимусь наверх. Посмотрю, не надо ли помочь Мэри с ужином. Что будем делать с этим? – Ник протянул ей коробку от Тиффани, присланную Уиллом вместе с газетой. – Давай еще раз посмотрим! – с жаром предложила Фиона. Ник поднял крышку. Коробка была набита купюрами и монетами. Они посмотрели на деньги, потом друг на друга и вдруг засмеялись, словно дети, которым в руки попала коробка конфет. Уилл зарабатывал несравненно больше, но не помнил, чтобы получаемые деньги приносили ему столько удовольствия. Может, нужно бросить добычу угля, лесоразработки и подземку и попробовать себя в амплуа продавца? – Ник, спрячь это понадежнее. Запихни под мою кровать. Это наша плата по закладной в следующем месяце. Если Майкл найдет, он пропьет все до последнего цента… Понимаете, мистер Макклейн, у моего дяди… некоторые сложности по части виски. Думаю, вы уже знаете от мистера Эллиса. Уилл кивнул. Эллис действительно рассказал ему о некоторых сложностях Майкла Финнегана, тщательно выбирая слова. Сейчас его ошеломила прямота Фионы. В его кругу о подобных вещах не говорили открыто. Разумеется, его круг не состоял из праведников. Были там и пьяницы, и азартные игроки, и кое-кто похуже. Но действовало незыблемое правило: о чем не говорят, того не существует. – Рад был с вами познакомиться, мистер Макклейн, – сказал Ник, открывая дверь на лестницу. – Взаимно, мистер Сомс. – Мистер Макклейн, может, согласитесь поужинать с нами? Или это обед? Я все время путаюсь, что когда. Я была бы так рада видеть вас за нашим столом. Мы все. У нас сегодня нечто вроде торжества. У нас получилось! Утром я ужасно волновалась. Думала, никто не придет. Пожалуйста, оставайтесь! Ник привез шампанское. – Зовите меня Уиллом. Я настаиваю. Рад бы составить вам компанию, но я тороплюсь на деловой ужин. Фиона кивнула. Ее взгляд уперся в землю, а когда она снова подняла глаза, той прекрасной улыбки уже не было. – Наверное, вас ожидает прекрасный тихий ужин. Простите меня, пожалуйста. Обычно я так много не болтаю. Сегодня я слишком взбудоражена. Не знаю, засну ли вообще. Уилл угадал ход ее мыслей: Фиона решила, что он отказался из-за ее поведения, которое посчитал дерзким и назойливым. Все было совсем наоборот. – Мисс Финнеган, вы не должны… пожалуйста, не думайте… я рад, что успешное открытие магазина так взволновало вас. У меня тоже бывают моменты, когда я говорю и не могу остановиться. Дайте мне хотя бы ничтожный шанс, и я вам все уши прожужжу своей подземной железкой. Мне действительно нужно ехать на деловой ужин, но у меня еще есть время. Когда я бываю взбудоражен, мне здорово помогают прогулки. Хотите прогуляться? – С удовольствием! Мэри все равно провозится с ужином. Особенно когда Ник пытается ей помогать. Но я вас не задерживаю? – Ничуть, – ответил он, протягивая Фионе руку. – Времени у меня предостаточно. А на самом деле времени у него не было совсем. Он и так безбожно опоздывал. Но сейчас это его не заботило. Фиона снова улыбнулась. Широко, щедро, искренне, без тени стеснения. Такая улыбка обезоруживала и сражала наповал. Уилл тоже улыбнулся, вдруг почувствовав себя счастливым. Фиона сняла фартук, оставив на ступеньках лестницы, ведущей в ее квартиру. – Я готова. Идемте. – Одну минутку. – Уилл достал платок и потянулся к ее щеке. – У вас на щеке корица. Целая полоса. Похоже на боевую раскраску, как у воинственной амазонки. Фиона засмеялась. Ее кожа была шелковистой, будто лепесток розы. Со щеки уже исчезли все следы корицы, а Уилл продолжал водить платком и остановился, лишь спохватившись, что это начинает выглядеть подозрительно. Фиона, чего доброго, подумает, что ему хочется трогать ее лицо. Так оно и было. С первых шагов Фиона объявила: раз он настаивает, чтобы она звала его Уиллом, то и она настоятельно просит называть ее просто Фионой. Он согласился, глядя на нее и пряча улыбку. Волосы Фионы, собранные узлом на затылке, успели разлохматиться. Ее одежда была измята и не блистала новизной. Но зато на щеках играл веселый румянец, а ее удивительные кобальтовые глаза так и искрились. Уилл мысленно признался себе, что красивее женщины еще не встречал. Они шли на восток по Восемнадцатой улице. Уилл расспрашивал Фиону о магазине, о предпочтениях покупателей и о том, откуда у нее эти дельные задумки. Ее ответы звучали толково и намекали на проницательный ум. А потом Фиона стала расспрашивать его. Она буквально выстреливала вопрос за вопросом. Ее интересовала, на чем богатые ньюйоркцы сколотили состояния. Что они для этого делали? Чем торговали? – Карнеги сделал состояние на стали, – начал рассказывать Уилл. – Рокфеллер – на нефти. Морган – на железных дорогах и финансах… А почему вас это интересует? – Потому что я хочу разбогатеть. Уилл, я хочу стать миллионершей. – В самом деле? – спросил он, отметив про себя, что Фиона нарушила еще одно табу. Еще одно неписаное правило, которое она небрежно бросила через плечо, будто старую молочную бутылку. Фиона явно не знала, что женщинам не подобает говорить о деньгах. Во всяком случае, так вели себя женщины его круга. Но Уилл чувствовал: искреннее любопытство было для нее важнее всяких правил. Более того, Фиона попросту наплевала бы на это правило, даже если бы и знала о нем. – Да, Уилл, мне очень интересно. Как у вас получается столько зарабатывать? С чего вы начинали? Если уподобить правила молочным бутылкам, Фиона только что расколотила вдребезги еще одну. Уилла учили никогда не спрашивать друзей о суммах их доходов. Но прямота Фионы была подобна свежему ветру. Ему льстило, что она спрашивает совета, и он без колебаний ответил: – Все началось со скромного семейного капитала. Эти деньги стали основой. Потом мне в наследство достались лесные участки в Колорадо. А дальше сработало чутье: я купил другие участки, богатые залежами серебра. – У меня вообще нет никакого семейного капитала, – хмуря брови, призналась Фиона. – Но я подумала: если дела с этим магазином пойдут успешно, я смогу взять заем и открыть второй. Скажем, в десяти или пятнадцати улицах к северу от этого… – Вы имеете в виду Адскую кухню? Я бы не советовал. – Тогда южнее Восемнадцатой улицы. Или восточнее. Быть может, на Юнион-сквер. Я там бывала. Очень людное место. После второго я бы открыла третий, и вскоре у меня появилась бы целая сеть магазинов… Уилл внимательно посмотрел на нее: – Вам не кажется, что разумнее сначала освоиться с ходьбой, а не мчаться галопом? Ваш магазин проработал всего один день. И каким бы успешным ни был этот день, вам нужно еще многому научиться, прежде чем открывать второй магазин. – Я готова. Чему именно? – Узнать вкусы и характеры ваших покупателей. Если в Адской кухне открыть магазин вроде вашего, вам через десять секунд расколотят витрину и товары не раскупят, а разграбят. Подчистую. В тех местах и днем-то появляться нежелательно. Нравы там жестокие. Насчет Юнион-сквер вы правы. Место очень людное, но на окрестных улицах живут состоятельные люди. Их интересуют предметы роскоши, а не бакалея. Когда я только начинал, отец дал мне очень дельный совет. Думаю, он пригодится и вам. Совет такой: развивайтесь на том, что вам хорошо известно. Нью-Йорк многолик. Вы пока плохо знаете особенности тех или иных его частей. Крупные вложения могут вас разорить. Не надо забегать вперед. Начните с малого. – Как? И с чего? Уилл ненадолго задумался. – Вы говорили, что всю выпечку и печенье раскупили еще до полудня? – (Фиона кивнула.) – Итак, вы знаете: сладкая выпечка пользуется спросом. Попробуйте продавать пироги с другой начинкой. С мясом… или с курятиной… что-то вроде этого. Конечно, есть риск, что они у вас не пойдут, но риск оправданный. Может статься, их у вас будут брать нарасхват. Закажите на пробу сорта хороших конфет. Если люди покупают печенье, не исключено, что купят и шоколад. Что еще? Помнится, у вас быстро раскупили пучки спаржи? На днях я ел в ресторане «Ректор» невероятно вкусный тушеный латук. Латук был нового урожая, не до конца спелым. Возможно, любители свежих овощей раскошелятся и на такой деликатес. Я могу и ошибаться, но вам следует экспериментировать. Научитесь предвосхищать людские потребности. Всегда опережайте конкурентов, предлагая покупателям то, чего они хотят, даже если они пока не знают, что они этого хотят… На втором этаже дома, мимо которого проходили Уилл и Фиона, открылось окно. Женщина уперлась мускулистыми руками в подоконник и с характерным ирландским выговором заорала: – Шон! Джимми! Где вас черти носят, оболтусы? Ваша свинина стынет. Быстро домой, не то задницы вам начищу! – Слышали, Уилл? – криво усмехнулась Фиона, указывая на окно. – Свинина. Вот чего хотят мои покупатели. Торгуя свининой, я точно не разбогатею. – Возможно, что не разбогатеете, – засмеялся он. – По крайней мере, не сразу. Но вы наберетесь знаний. Узнаете, какие товары у вас из рук рвут, а какие сохнут, тухнут и пылятся. Узнаете, почему так происходит. И на основе полученных знаний будете строить дальнейшую стратегию. Вас, Фиона, отличает смышленость и сообразительность. Это первый шаг к богатству. – Вы не шутите? – Ничуть. Я бы никогда не стал владельцем серебряных рудников, не окажись я в Колорадо по делам лесозаготовок. Я бы не стал и пытаться продать городу мой план постройки подземной железной дороги, если бы не получил солидные знания о прокладке и эксплуатации туннелей. И не из книжек, а походив по штольням рудников. Можете мне верить. Отцовский совет себя оправдал. Развивайтесь на том, что вам хорошо известно. Они продолжали этот разговор на ходу, забыв о времени. Порой кто-то из них не знал, о чем еще говорить, и тогда возникала напряженная пауза. Уилл был искренне очарован Фионой. Он впервые видел столь страстную, прямолинейную и открытую женщину, начисто лишенную хитрости. Удивленный и заинтригованной ее личностью, он захотел узнать о ней побольше и, естественно, спросил о семье. Услышав, что́ случилось с ее близкими, он даже остановился, застыв на тротуаре Восемнадцатой улицы между Пятой авеню и Бродвеем. И как только она выдержала все это и не сломалась? Многие вопросы Уилла отпали сами собой. Теперь понятно, почему она оказалась в Нью-Йорке, почему так отчаянно стремилась к процветанию магазина и была полна решимости разбогатеть. Уилл восхищался ее мужеством и силой духа, и в то же время у него болело сердце за нее. Не успев подумать, он схватил Фиону за руки и предложил в любое время обращаться к нему за помощью, советом и по любому другому поводу. Умом он понимал: это чересчур смелый жест, но побуждение оказалось сильнее ума. Фиона тоже сжала его руки, поблагодарила и сказала, что воспользуется его предложением. Оказавшись на Юнион-сквер, Фиона удивилась, как далеко они зашли, и сказала, что ей пора возвращаться. Ее наверняка заждались к ужину. Уилл послушно повернул назад. И тут Фиона увидела уличную цветочницу: девчонку-замарашку лет двенадцати. Та громко расхваливала свои цветы, среди которых были и темно-красные розы. Фиона с завистью посмотрела на них и вдруг заявила, что купит несколько штук, хотя они и дорогие. Пусть это будет награда за успешное открытие магазина. Уилл хотел расплатиться с цветочницей, но Фиона отказалась. Он заметил: она заплатила девчонке больше, чем та спрашивала за цветы. Уиллу Фиона сказала, что любит красные розы, и протянула одну для его петлицы. Когда они наконец подошли к ее дому, в окне второго этажа торчал маленький рыжеволосый мальчишка – ее брат. Увидев Фиону, он закричал, чтобы та поскорее шла домой. Все умирают с голоду. Уилл поцеловал ей руку, задержав дольше, чем надлежало, и попрощался. Экипаж отъехал. Уилл глянул в заднее окошко. Фиона стояла, прижимая к груди розы, и смотрела ему вслед. Первый раз в жизни обед из семи блюд и бутылка «Шато Лафит» показались ему скучным времяпрепровождением. Глава 29 Стэн Кристи и Рег Смит находились в нескольких ярдах от спины Родди О’Миры. Он их не видел, но слышал их шаги и слышал, как кто-то из них похлопывал дубинкой о ладонь. – Не мешкайте, Котелок, осадите своих молодцов, – сказал Родди, присаживаясь к столу Шихана. – Можете не сомневаться: они доберутся до меня раньше, чем я до вас. Шихан откинулся на спинку стула, выковырял языком кусочек мяса, застрявший между зубами, после чего слегка кивнул. Рег и Стэн вернулись к стойке бара. Все это происходило в заведении «Тадж-Махал». На тарелке Шихана оставался большой кусок сочного стейка. Шихан подвинул тарелку в сторону Родди: – Прошу. Собирался отдать своей суке Викки. – Он указал на жутковатого вида терьера, лежащего у его ног. – Но при вашем жалованье вам не часто выпадает такое лакомство. – Вот уж не знал, Котелок, что вы женаты, – сказал Родди, поднял тарелку и швырнул собаке щедрую порцию хозяйского стейка. – Жена у вас просто красавица.