Глава 26 «Добрый день, мистер Эллис. Я Фиона Финнеган…» «Нет, звучит слишком неискренне», – подумала Фиона. Она нервно расхаживала взад-вперед. Каблуки ее ботинок гулко стучали по мраморному полу в приемной президента банка. Куда ни глянь – повсюду холодный блестящий мрамор: под ногами, на потолке. Только стены покрывали фрески со сценами из жизни старинных голландских торговцев. На одной они разгружали корабль. На другой – обустраивали магазин. На третьей – покупали у индейцев Манхэттен за пару браслетов и бусы. Фиона сделала новую мысленную попытку. «Я Фиона Финнеган. Добрый день, мистер Эллис…» Опять не то. «Полагаю, вы мистер Эллис. Я Фиона Финнеган. Добрый день…» – Мисс Финнеган, почему бы вам не присесть? – спросила ее секретарша, некая мисс А. С. Майлз, как значилось на настольной табличке. – Ожидание может затянуться. Фиона даже подпрыгнула. – Нет, спасибо. – Она натянуто улыбнулась. – Я лучше постою. Руки у нее были холодные, а в горле стоял комок, мешавший говорить. Для встречи с президентом банка она надела лучшие вещи из своего гардероба: юбку шоколадного цвета и блузку в тонкую полоску. Такой наряд придавал ей больше уверенности. По словам Ника, хорошая одежда всегда делала людей увереннее. Поверх блузки она накинула длинное темно-синее пальто и повязала шарф с орнаментом из роз. Волосы Фиона постаралась уложить так, как на корабле их укладывал Ник. Однажды, борясь со скукой, он изобрел ей новую прическу. Правда, прическа не блистала совершенством, но Фиона слишком торопилась, чтобы возиться с волосами. Сойдет и так. За минувшую неделю Фиона вложила в дядин магазин почти триста долларов из своих денег. На них были куплены новый холодильник для мяса, краска и новые полки. Она расплатилась со всеми кредиторами Майкла. Фиона надеялась, что выплаченные долги благотворно подействуют на Первый коммерческий банк и покажут серьезность ее намерений. Окно, возле которого стояла Фиона, выходило на оживленную улицу, известную как Уолл-стрит. – Мисс Финнеган! Мистер Эллис готов вас принять, – услышала она голос мисс Майлз. Фионе казалось, что ее живот извивается словно угорь. Она вошла в кабинет Франклина Эллиса, отделанный темными деревянными панелями. Стены украшали пейзажи долины реки Гудзон. Мебель в кабинете была из красного дерева. Президент банка стоял возле бокового столика, спиной к ней, но его черный костюм, волосы, блестящие от макассарового масла, то, как он держал указательный палец, заканчивая чтение документа, создавали у нее впечатление сурового и неуступчивого человека. «Если бы Майкл был рядом», – думала Фиона, уже напуганная кабинетом и его хозяином. Если бы ей не пришлось идти сюда одной. Вчера она просила и даже умоляла дядю пойти с ней. Этот дурень отказался. Ну хорошо, не хочет помогать с магазином. Мог хотя бы в банк с ней сходить. Что она знала о положении его дел? Только то, что сумела почерпнуть из платежной книжки. Здание стоило пятнадцать тысяч долларов. Четыре года назад Майкл внес три тысячи. Остаток суммы, как гласил договор по закладной, он обязывался выплатить в течение тридцати лет при шести процентах годовых. Плата по закладной составляла семьдесят два доллара в месяц. Майкл не вносил ее с ноября и задолжал банку триста шестьдесят долларов плюс двадцать пять долларов штрафных пени. Если Эллис начнет спрашивать о прибылях и процентах, если пожелает узнать, какую часть из ее предполагаемых доходов составят выплаты по закладным или каковы ее текущие расходы… она сядет в лужу. «Я ведь наговорю ему жуткой околесицы, – мысленно призналась себе Фиона. – Он не захочет меня слушать. Не примет всерьез. Он не…» Франклин Эллис повернулся к ней. Фиона улыбнулась и протянула ему руку, сказав: – Добрый день, мистер Фиона. Я Финнеган Эллис. – «Боже, что я несу?» – Нет, я хотела сказать… – Присаживайтесь, мисс Финнеган, – сухо произнес Эллис, указав на стул с внешней стороны письменного стола и оставив без внимания протянутую руку. – Я так понимаю, вы пришли сюда обсуждать судьбу дома номер сто шестьдесят четыре по Восьмой авеню? – Да, сэр, – ответила Фиона, пытаясь справиться с волнением. – У меня достаточно наличных денег, чтобы заплатить вам дядин долг в триста восемьдесят пять долларов. Я прошу вашего разрешения взять на себя ответственность за дальнейшее содержание его магазина. Она все-таки заставила себя успокоиться, сосредоточилась и начала методично излагать суть дела. Открыв небольшой кожаный портфель, одолженный у Мэдди, она достала квитанции всех дядиных поставщиков и протянула Эллису. Пусть видит, что все долги выплачены. Затем рассказала о планах на подачу скромной рекламы: полполосы в местной газете, с публикацией в трех воскресных номерах, поскольку воскресная реклама стоит дешевле субботней. Фиона показала, как будет выглядеть реклама. Это был эскиз пером и тушью, сделанный Нейтом и Мэдди: торговый зал магазина. Текст рекламы восхвалял его достоинства, обещая широкий выбор качественных товаров и превосходное обслуживание. Эскиз, как решила Фиона, послужит двоякой цели: помимо газетной рекламы, тот же рисунок должен быть на листовках с купоном, по которому каждый купивший товаров на доллар и больше получит бесплатно три четверти фунта чая. Рассказывая о будущем магазина, Фиона полностью успокоилась. Увлекшись рассказом, она не замечала, как Эллис посматривает на часы. Не видела она и того, как он несколько раз проехался глазами по ее груди. Фиона не знала, что президент банка вообще ее не слушал, а думал о своих обеденных планах. Она неверно истолковала выражение его лица. То, что она приняла за интерес, было лишь некоторым изумлением. Такое же изумление вызывает у зрителей ученый пес, который лаем дает ответы на арифметические примеры. Веря, что она целиком завладела вниманием Эллиса, Фиона осмелела. Она стала рассказывать, как успела преобразить магазин внутри: о красивом оттенке выкрашенных стен, цветочных ящиках для витрин и о замечательном кружевном окаймлении витрин. Затем она поделилась с Эллисом своей стратегией борьбы с конкурентами, предлагая домашнюю выпечку, более качественные товары, а также свежие цветы. В ее планах значилась даже служба доставки. Если она сэкономит окрестным женщинам немного времени и не возьмет с них ни цента за доставку, они будут покупать только у Финнегана. Под конец рассказа у Фионы раскраснелись щеки. – Как видите, мистер Эллис, – с энтузиазмом говорила она, – мне вполне по силам получать прибыль с дядиного магазина и ежемесячно вносить всю сумму платы по закладной. Эллис кивнул, потом спросил: – Сколько, вы сказали, вам лет, мисс Финнеган? – Я вам не говорила. Мне восемнадцать. – Вы до этого работали в магазине? – В общем… если честно… нет, сэр. Не работала. – Мисс Финнеган, я ценю ваше стремление помочь своему дяде, но боюсь, что вы еще слишком молоды и неопытны для столь ответственных занятий. Уверен, вы поймете меня правильно. Я руководствуюсь интересами банка и по-прежнему считаю, что в свете сложившейся ситуации наиболее надежным решением будет выставление магазина и всего здания на аукцион. – Прошу прощения, сэр, но это бессмыслица, – возразила Фиона. – Аукцион обернется для вас потерей денег. А я предлагаю вам выплатить задолженность и дальше выполнять условия займа. Шесть процентов прибыли. По-моему, банкирам больше нравится получать деньги, чем терять… – Наша встреча закончена, мисс Финнеган. Прощайте, – ледяным тоном произнес Эллис, недовольный тем, что какая-то восемнадцатилетняя девчонка дерзнула учить его банковскому делу. – Но мистер Эллис… – Прощайте, мисс Финнеган. Фиона неторопливо сложила бумаги в портфель. С достоинством королевы, а не с жалким видом побитой самонадеянной девчонки она встала, вновь протянула Эллису руку и дождалась, когда тот ответит на рукопожатие. Затем она гордо покинула кабинет, надеясь, что сумеет удержать слезы до выхода из приемной. Этот разговор разбил ее в пух и прах. Вся работа минувшей недели пошла насмарку. Хуже того, она впустую потратила деньги! С таким же успехом она могла бы швырнуть их в Гудзон. Как же, будет президент банка слушать ее доводы! Неужели она выросла такой наивной дурой? Фиона боялась идти домой. Мэри ждет не дождется ее возвращения, уверенная в благополучном решении. И что она теперь скажет этой доброй, отзывчивой женщине? Мэри рассчитывала на ее успех, да и остальные тоже. Она вернется с понурой головой, сообщит печальную новость, и потом… Потом начнется то же, что и в Лондоне: поиск жилья, поиск работы. У здания появится новый владелец, который вытряхнет их всех на улицу. Дядю это подкосит окончательно, и он превратится в бездомного пьянчугу, потерявшего человеческий облик. Фиона щелкнула замком портфеля. Она шла опустив голову и не заметила элегантно одетого мужчину, который сидел в кожаном кресле у самой двери кабинета Эллиса, положив ногу на ногу. На вид ему можно было дать сорок с небольшим. Высокий, очень обаятельный, он одобрительно и с неподдельным интересом смотрел на Фиону. Затем, раздавив в пепельнице окурок сигары, встал и подошел к ней. – Эллис вас выпроводил? – (Фиона кивнула, боясь разреветься.) – В нем есть что-то от старухи. Присядьте-ка. – Что вы сказали? – Садитесь в кресло. Я невольно слышал ваш разговор. У вас замечательные идеи. Вы самостоятельно додумались до дифференциации. – До чего? – До дифференциации, – улыбнулся мужчина. – Нравится слово? Я его сам придумал. Оно означает выход из конкуренции, предлагая то, чего не могут предложить другие. Сейчас попробую вмешаться. Мужчина скрылся в кабинете Эллиса, шумно захлопнув дверь. Ошеломленная Фиона приросла к полу и стояла так, пока мисс Майлз не усадила ее в кресло. – Кто это? – шепотом спросила она секретаршу. – Уильям Макклейн, – с почтением ответила та. – Кто-кто? – Вы про Макклейна? Владелец горнодобывающей компании, лесозаготовительной компании и совсем новой компании по строительству подземной железной дороги. Один из богатейших людей Нью-Йорка, – произнесла секретарша таким тоном, что Фиона почувствовала себя дремучей деревенщиной, не знавшей столь очевидных вещей. – Первичное состояние он сделал на серебре, – восторженным шепотом продолжила секретарша. – Потом заинтересовался лесозаготовками. Сейчас намерен построить первую в Нью-Йорке подземную железную дорогу. Ходят слухи, что он вложил капитал в электричество и телефонную связь. Фиона очень смутно представляла себе устройство, называемое телефоном, и совсем ничего не знала об электричестве, но понимающе кивнула секретарше. – Первый коммерческий банк тоже ему принадлежит. А еще, – секретарша наклонилась к самому уху Фионы, – он вдовец. Его жена умерла два года назад. За ним охотятся все женщины из высшего общества. Дверь кабинета снова открылась. – Магазин остается за вами, – кратко сообщил Фионе вышедший мистер Макклейн. – Зайдите к Эллису и обговорите с ним детали. И советую не жаться на рекламу. Если можете, купите целую полосу и размещайте свои рекламы в субботних выпусках. Пусть они и дороже. Но в тех местах, где вы живете, большинство людей получают жалованье по субботам. Важно, чтобы ваше имя было у людей на слуху, пока они при деньгах, а не потом, когда успели потратиться. Прежде чем Фиона успела его поблагодарить, мистер Макклейн приподнял шляпу, простившись с ней и мисс Майлз, и ушел. – Спасибо, – растерянно прошептала Фиона, глядя ему вслед. Глава 27 Албемарль-стрит находилась в лондонском квартале Пимлико, становящемся все более модным у состоятельных людей. Ее большие дома, построенные из известняка, содержались в безупречном порядке. Их ставни и двери были выкрашены одинаковой черной глянцевой краской. Медные почтовые ящики начищались до зеркального блеска. У дверей стояли терракотовые горшки с цветами и керамические урны. Напротив входа в каждый дом стоял газовый фонарь на черном столбе. Сейчас, в девять часов вечера, все они ярко горели, скрашивая промозглую лондонскую погоду. Эти дома говорили о добротном, достойном похвалы единообразии, пусть и не особо вдохновляющем, но не вызывавшем упреков. Живущие здесь люди – свежеиспеченный средний класс – лезли из кожи вон, стремясь показать себя столь же утонченными и респектабельными, как их именитые аристократические соседи в Белгравии и Найтсбридже. Ничего неуместного, шумного и, уж конечно, никаких непристойностей. Никакого мусора на улицах, попрошаек и бродячих собак. Здесь было тихо, как на кладбище, и душно, как в гробу. Один вид Албемарль-стрит вызывал у Джо Бристоу отвращение. Он скучал по Монтегю-стрит, полной красок, звуков и жизни. Как приятно было вернуться вечером домой, где тебя встречали радостные крики сестер и брата. Приятно было переброситься незлобной шуткой со сверстниками и сыграть в футбол прямо на булыжной мостовой. Но сильнее всего Джо тосковал о невозможности подойти к дому номер восемь, где на крыльце сидела черноволосая девчонка, которая любила играть с младшим братом и совсем не любила шить. Эх, окликнуть бы ее, увидеть, как она поднимает голову и все ее лицо расплывается в улыбке, принадлежащей только ему! Черная коляска, запряженная чалой лошадью (то и другое – свадебный подарок тестя), подвезла Джо к парадному входу. Джо не торопился поскорее оказаться дома, и его сердце не билось быстрее, предвкушая встречу с женой. Он лишь надеялся, что она уже спит, равно как и слуги, к чьему присутствию он так и не мог привыкнуть. Но на площадке второго этажа его ожидала взволнованная домоправительница, нервно расхаживавшая взад-вперед. – Мистер Бристоу! Слава Богу! Наконец-то вы вернулись, сэр! – воскликнула она. – В чем дело, миссис Пэрриш? Почему вы стоите на лестнице? Где Мэтисон? – Ушел к себе в кладовую, сэр, где надеется найти второй ключ от вашего кабинета. – А зачем он… – Джо не договорил, так как из коридора донесся звон разбиваемого стекла. – Это миссис Бристоу, сэр. Она заперлась в вашем кабинете и не желает выходить, – прошептала миссис Пэрриш. – Я думала, она уже легла, и пошла к себе. Не успела подняться, как вдруг… грохот. Я бегом вниз… Не знаю, в чем причина… но она просто обезумела! Швыряла на пол ваши бумаги, ломала все, что под руку попадалось. Я не могла ее остановить. Я пыталась, но она вытолкала меня и заперлась. Сэр, пожалуйста, поднимитесь к ней. И поторопитесь, пока она не навредила ребенку! Джо взбежал на третий этаж. С тех пор как два с лишним месяца назад они вернулись после свадебного путешествия, состояние Милли становилось только хуже. Беременность протекала тяжело. В прошлом месяце у нее открылось кровотечение, едва не закончившееся выкидышем. Врач предписал ей строгий постельный режим.