– И малышу принеси чего-нибудь. – Майкл поманил Шейми к себе. – Иди сюда, Шеймус. Садись рядом со своим дядей Майклом. – Он выдвинул еще один табурет; Шейми вскарабкался на сиденье, робко и опасливо поглядывая на дядю. – Тим, принеси и мальцу виски. Майкл хотел было сесть, но не рассчитал и грохнулся на пол. Фиона вскочила, бросившись на помощь. – Что тебя погнало в такую даль? Повидаться приехала? – спросил Майкл, отряхивая пыль. – Бери выше, – ответила Фиона, помогая дяде усесться на табурет. – Мы приехали в Нью-Йорк навсегда. Эмигрировали. – Вдвоем? А где Пэдди? Он тоже здесь? А Кейт? Фиону ужасала необходимость сообщить дяде страшные новости. Его и так подкосила смерть жены. – Дядя Майкл… – начала она, подавая Шейми один из двух стаканов содовой, принесенных барменом. – Мой отец… умер. Несчастный случай. Он выпал из погрузочной двери на складе. – (Майкл ничего не сказал, тяжело сглотнув ком в горле.) – И мамы тоже больше нет. Ее убили. – Убили? – воскликнул Майкл. – Когда? Как? Фиона рассказала ему про Джека-потрошителя. Затем про Чарли и маленькую Айлин, добавив, что они с Шейми остались живы только благодаря доброте и заботам Родди О’Миры. – Поверить не могу. Столько смертей, – отрешенно пробормотал Майкл. – Мой брат… столько лет прошло, но я всегда думал… мы с ним еще свидимся. – Он поднял на Фиону глаза, полные боли. – Скажи… Пэдди мучился? Фионе вспомнились последние минуты жизни отца. Изуродованное тело, прикрытое больничным одеялом. Следом вспомнился подслушанный разговор Бертона и Шихана, насмехавшихся над его подстроенной смертью. Майклу незачем знать, что старшего брата убили за требование грошовой прибавки к жалованью. Дяде и так хватало горя. – Совсем недолго, – ответила она, не вдаваясь в подробности. Майкл кивнул и заказал новую порцию виски, которую выпил залпом, словно воду. – Дядя Майкл, мы видели твой дом. Что случилось с Молли и ребенком? Почему магазин закрыт? – Тимоти, еще порцию. Двойную. Он явно хотел поскорее напиться. Новости сделали Майкла не столько подавленным, сколько возбужденным. Он не мог дождаться двойной порции и барабанил пальцами по стойке. Он ждал виски, словно от этого зависела его жизнь. Прав оказался встреченный мальчишка: ее дядя стал пьяницей. Майкл смотрел уже не на Фиону, а куда-то в угол. – Тетя Молли… – осторожно напомнила Фиона. – Умерла. От холеры. – Какой ужас! – Ослабела она после родов. Будь посильнее, глядишь, холера бы ее только боком зацепила. – Ребенок родился? – Да. Через две недели после начала эпидемии. – А потом… Он тоже… – Она. Выжила. – Выжила? Где же твоя дочка? – спросила встревоженная Фиона. – Неужели одна в квартире? Фиона боялась даже подумать о малышке, оставленной в пустой и темной квартире. – Нет. Она с Мэри… с подругой… – Майкл вздохнул; говорить ему становилось все труднее, – с подругой Молли… забрала ее после похорон. – Майкл поднял палец, сигнализируя о новой порции виски. «Черт тебя побери, сколько можно пить?!» – сердито подумала Фиона. Дядя и так уже лыка не вязал. – Где живет Мэри? – спросила она. – Где ребенок? – Со мной… дома… с Мэри… Язык у Майкла заплетался все сильнее. Нужно поскорее получить от него ответы, пока он не уснул прямо за стойкой. – Дядя Майкл, я видела, что магазин выставлен на аукцион. Можно его снять с торгов. Сколько вы задолжали? – Ненавижу я этот поганый магазин! – заорал Майкл, ударив кулаком по стойке. Испуганный Шейми слез с табурета и спрятался за сестрой. – Нога моя туда больше не ступит! Пусть этот гребаный банк его забирает! Это был наш магазин. Наш с Молли. У нее он был как конфетка. Прибыль давал. – Майкл потянулся за очередной порцией виски; в глазах блестели непролитые слезы. – Моя Молли! – сокрушенно воскликнул он. – Чего ж Бог не забрал и меня вместе с ней? Я не могу жить без нее… Не могу. – Дрожащей рукой он поднес стакан ко рту. – Магазин, дядя Майкл, – упорствовала Фиона. – Сколько ты задолжал? – Триста с лишним долларов. Это банку. Еще сотню с лишним – поставщикам… Нет у меня таких денег… Это все, что у меня осталось. – Он сунул руку в карман и достал две долларовые бумажки и горсть монет. – Кровососы поганые… – пробормотал Майкл, не заметив, как монеты упали и покатились по грязному дощатому полу. Фиона уперлась локтями в стойку, зажав между ладонями раскалывающуюся от боли голову. События пошли совсем не так, как она рисовала себе в мечтах. Она рассчитывала на теплый прием в дядиной семье. Объятия тети Молли. Чай с сэндвичами. Пухленький младенец, которого она покачает на руках. А эта встреча была сродни кошмарному сну. Посидев еще немного, Фиона встала. Надо уходить из пивной Уэлана. Путешествие в Нью-Йорк оказалось ошибкой. Здесь ей не на кого рассчитывать. Только на себя. Видя, что она собирается уйти, Майкл всполошился. – Нет! – взмолился он, хватая Фиону за руку. – Ты не можешь уйти. Не уходи! – Мы устали, – сказала она, вырывая руку. – Шейми проголодался. Нужно найти себе пристанище. – Моя квартира… идите туда… пожалуйста. Там никого нет, – всхлипнул Майкл; выпитый виски играл его состоянием, делая то угрюмым, то расчувствовавшимся. – Там… маленький беспорядок, но я приберу. Фиона невесело рассмеялась. Он приберет в квартире? Напился так, что даже мелочь с пола подобрать не может. – Ты останешься? – спросил Майкл, снова хватая ее за руку. Фиона приготовилась ответить «нет», но отчаяние в дядиных глазах было настолько глубоким и искренним, что ее «нет» так и не вырвалось наружу. День клонился к вечеру. Еще час – и наступят сумерки. Она не представляла, где еще искать место для ночлега. – Ладно. Мы останемся. На сегодня точно. Порывшись в кармане, Майкл вынул ключ и протянул Фионе: – Вы с Шейми идите. Располагайтесь… Я тоже скоро подойду, – пообещал он. – Я там все приберу… – Он громко рыгнул. – Сверкать будет… Тим, налей еще… Вернувшись к дому 164 на Восьмой авеню, Фиона отперла дверь и, пропустив Шейми вперед, поднялась на второй этаж. За дверью дядиной квартиры отчаянно воняло прокисшим молоком и сгнившей пищей. В передней было настолько темно, что они едва видели дальше собственного носа. Фиона велела Шейми оставаться на месте, а сама, держась за стену, двинулась по узкому коридору, который вывел ее на кухню. Окно закрывали грязные и рваные кружевные шторы. Фиона взялась за веревку жалюзи и шумно подняла, сама испугавшись громкого звука. По полу застучали мышиные лапки. Фиона несколько раз топнула ногами, прогоняя остальных непрошеных квартирантов. Из окна в пространство кухни хлынули лучи заходящего солнца. В воздухе кружилась пыль, поднятая ее ногами. Оглянувшись вокруг, Фиона едва не вскрикнула. Такого удручающего беспорядка она еще не видела. Раковина была забита грязными тарелками. Они громоздились на столе и на полу. Тем, что не доели мыши, сейчас кормились тараканы. В стаканах темнели следы высохшего пива и прогорклого кофе. Что ни шаг по полу – то хруст или что-то липкое. Боясь, как бы ее не вырвало от кухонного зловония, Фиона поспешила открыть окно. – Фи, я к тебе хочу! – крикнул Шейми. – Постой еще немного, – попросила Фиона, пройдя в гостиную. Она и здесь открыла окна. По царившему хаосу гостиная ничем не отличалась от кухни. Повсюду была раскидана грязная одежда, среди которой торчали пустые бутылки. В одном углу Фиона наткнулась на груду писем. Она подняла верхний конверт. Это было письмо из Первого коммерческого банка, адресованное Майклу Финнегану. В верхней части конверта стоял штемпель «СРОЧНО». Ниже лежал сложенный лист бумаги. Развернув его, она прочла требование мясника немедленно оплатить долг. Внимание Фионы привлек конверт со множеством марок. Достав его, она узнала почерк матери. Это было невскрытое письмо Кейт, которое она написала Майклу после смерти его старшего брата. Тишину гостиной нарушало лишь ритмичное тиканье часов на каминной полке, но Фиона их даже не слышала. Мозг, взбудораженный разговором с дядей, задавал ей тысячи вопросов, ответов на которые у нее не было. Ее тетка умерла несколько месяцев назад. Дядя превратился в опустившегося пьяницу. Маленькая двоюродная сестра живет у чужих людей. Где именно – Майкл так и не сказал. Его бакалейный магазин закрыт, а потому рассчитывать на работу там бесполезно. Дом выставят на торги. Где они с Шейми будут жить, когда здание продадут? Какую работу и где ей искать? Во всех других помещениях квартиры ее встречал тот же хаос. Ванная напоминала хлев. Спальня Майкла, как и гостиная, была заставлена пустыми бутылками. Мятые, грязные простыни свешивались с кровати на пол. На одной подушке Фиона увидела фотографию в рамке. Оттуда ей улыбалась хорошенькая женщина с веселыми глазами. – Фиииии! – громко заскулил Шейми. – Иди сюда! Мне страшно! – Иду! – ответила она, поспешив к брату. – Мне тут не нравится! Я хочу домой! – начал капризничать он. Чувствовалось, Шейми сильно устал и был напуган встречей с родным дядей. Если Шейми увидит, что и старшая сестра сникла… Нет, она должна быть сильной. Хотя бы ради брата. – Тише, радость моя. Здесь беспорядок, но это дело поправимое, вот увидишь. Сейчас мы с тобой поищем магазин и купим еды. Потом я немного приберусь, и жилище дяди Майкла станет уютнее. – А это тетя Молли? – спросил Шейми, покосившись на фотографию. – Да, дорогой. – Фи, она умерла? Дядя Майкл говорил, что умерла. – Да. Ты же сам все слышал. – Фиона поспешила сменить тему разговора. – Шейми, давай не будем терять время. Мы сейчас выйдем на улицу, спросим, где тут поблизости магазин, и купим хлеба и бекона на сэндвичи. Ты же любишь сэндвичи с беконом? Она потянулась к руке Шейми, но он отдернул руку. – Умерли! Умерли! Умерли! – сердито закричал он. – Как ма и па, как Чарли и Айлин! Все умерли. Ненавижу умерших! И Ник, которого ты велела звать папой, тоже умер. Мы его больше не увидим? – Нет, Шейми, – как можно мягче возразила Фиона, опускаясь на корточки. – Ник жив и здоров. Он поехал в отель. Ты и сам знаешь. Через неделю мы с ним увидимся. – Не увидимся! Он умер! – настаивал Шейми, пиная одну из сумок.