С горькой усмешкой Уна запрокидывает голову, закрывает глаза и делает глубокий вдох. — Чертов картель. Люди там не такие, как твои благородные итальянцы. У них нет ни чести, ни совести. За кусок власти или влияния они мать родную продадут. Если Николай знает о ней, то она в опасности. — Даже Николай не пойдет войной против картеля. — Люди продаются, Неро. И Николай не постоит за ценой, потому что знает: получит ее - получит и меня. — Нет, — я делаю шаг вперед и поднимаю ее на ноги. — Нет, он не получит тебя. Даже если он доберется до Анны, тебя он не получит. — Я хочу поговорить с ней, — Уна выглядит изможденной, почти отчаявшейся, и это выводит меня из себя, потому что она не должна сдаваться. Она должна быть такой, какой я ее знаю: несокрушимой, сильной. — Пойдем, — я вывожу ее из кухни и закрываю дверь. Несколько моих бойцов стоят в коридоре. Когда мы проходим мимо них, Уна опускает лицо. Возможно, это многолетняя привычка скрывать свою внешность, чтобы не быть узнанной. Но от этих людей ей не спрятаться. Это мои люди. Собаки провожают нас до кабинета, и я, закрыв за нами дверь, сажусь за стол. Уна присаживается на край столешницы, мои спортивные штаны ей невозможно велики и висят мешком. Она выглядит такой хрупкой в моей одежде, лишь округлившийся живот слегка выдается вперед. Однако язык ее тела говорит совсем о другом. Ее плечи напряжены, а глаза настороженные, подмечают малейшие детали. На первый взгляд кажется, что она сидит в абсолютно расслабленной позе, но каждая ее мышцы напряжена и готова к бою. Я включаю на телефоне громкую связь и набираю номер Рафаэля. После третьего гудка он отвечает: — Неро! Ты, сумасшедший ублюдок! Как дела? — вместо приветствия произносит голос с сильным испанским акцентом. Уголки моих губ приподнимаются. Я люблю Рафаэля, но он - полный псих. Его преданность безоговорочна, поэтому я и отправил Анну к нему. Благодаря его неуравновешенному нраву, у него сложилась репутация, позволяющая держать остальных на расстоянии, а, значит, и подальше от Анны. — Все в порядке. Мне нужно поговорить с Анной. Пауза. — Неро, друг мой, я люблю тебя за то, что ты способен уничтожать людей целыми поселениями, включая домашних животных, — бормочет он в своей полубезумной манере, — но вряд ли малютка Анна готова сейчас говорить с тобой. — Это была не просьба, Рафаэль. Рафаэль долго и громко смеется, пока Уна с рычанием не наклоняется к трубке: — Слушай сюда, сукин сын, — и голос ее звучит, как всегда, нежно, — только попробуй поставить на карту жизнь моей сестры, и я приеду в твой поганый городишко, чтобы лично затолкать пистолет тебе в глотку. Рафаэль снова смеется. — Это ты так заигрываешь со мной, `Angel de la muerte? Уна вздыхает и переводит свирепый взгляд на меня. — Рафаэль, в качестве прелюдии она обычно использует ножи. А теперь позови Анну. Он усмехается, и на несколько секунд воцаряется тишина. Я встаю, чтобы выйти, но рука Уны быстрым движением удерживает меня за запястье. Мы оба смотрим на то место, где ее пальцы сжимаются вокруг моей руки, и я не знаю, кто из нас двоих больше волнуется: я или она. — А что если … что если она меня не вспомнит? — шепчет она беспомощно. — Она вспомнит, Morte. Ведь ты ее семья. Зажмурив глаза, Уна тяжело сглатывает, кивает, и ее рука соскальзывает с моей. Обхватив за подбородок, я поворачиваю ее лицо к себе и, крепко поцеловав в губы, выхожу из кабинета. Зевс следует за мной, а Джордж остается с Уной. Как только я оказываюсь за дверью, рядом возникает Джио. — Ты же понимаешь, что рано или поздно она уйдет, верно? — говорит он. — Знаю. Убедись, что люди готовы. Он кивает и удаляется. Мне не нужно ни о чем беспокоиться, Джио все организует. И, естественно, в данный момент моя главная забота – Уна. Знаю, она хотела быть уверенной, что я никогда не увижу ребенка, и, возможно, это разумное решение, но меня оно не волнует. Она попытается сбежать, и я буду готов к этому. Нельзя недооценивать ее – это я уже усвоил. Когда дело касается этой женщины, то неизвестно, сколько потребуется людей, оружия и запасных планов. Добавить сюда тот факт, что о причинении ей хоть малейшего вреда не может быть и речи, и я почти боюсь, что она от меня ускользнет. А если сейчас я ее упущу, то она испарится, как утренний туман. Мне не удастся найти ее, во всяком случае, не раньше, чем она родит моего ребенка. Глава 9 Уна — Алло, — в трубке раздается тихий голос, и мое сердце, застыв на секунду, с трудом возвращается к работе. Я столько раз представляла себе слова, которые скажу сестре, когда найду ее, и вот сейчас не могу выдавить из себя ни звука. Ни единого. Мой рот беззвучно открывается и закрывается, пока я пытаюсь побороть незнакомые для меня эмоции. — Привет, — наконец, удается выдавить мне. Тишина. Интересно, для нее это так же тяжело, как и для меня? Хотя… честно говоря, мне это ненавистно, потому что я знаю, через что ей пришлось пройти. Моя жизнь, конечно, тоже не похожа на увеселительную прогулку, но в одном Николай был прав: он сделал меня сильной. Анну же бросили на самое дно, где она постоянно ощущала собственное бессилие. Изо дня в день. Из месяца в месяц. — Спасибо, что помогла мне, — произносит она. — Я… ведь ты моя сестра, — я делаю паузу. — Я искала тебя. — Знаю. Рафаэль рассказал мне. Еще одна долгая пауза. — Я вытащу тебя из Мексики. Обязательно. Просто сейчас это небезопасно. Как же все это мне ненавистно! У меня получилось спасти сестру, но для чего? Чтобы она стала пешкой в руках моих врагов? — С Рафаэлем я в безопасности, — ее голос пронизан нежностью и любовью. Мне хочется спросить, все ли с ней в порядке, но я понимаю, что, конечно же, нет. Анна никогда не будет в порядке. Весь этот разговор такая нелепица, ведь на самом деле мы друг другу чужие люди. — Ладно. И… я люблю тебя, — эти слова кажутся мне странными. Словно холодные льдинки соскальзывают с языка. Этих слов я не произносила с тех пор, как, нацелив пистолет в голову Алекса, нажала на курок. Анна ничего не отвечает, а потом связь прерывается. Я сажусь за стол Неро и с такой силой цепляюсь в подлокотники его кресла, что пальцы сводит. Меня переполняют эмоции. Одинокая слеза скатывается по щеке, и я не пытаюсь скрыть ее. Одна-единственная слеза ради моей сестры. Одна-единственная слеза за все, что мы потеряли, за все, чего были лишены. Одна-единственная слеза за то, что волей судьбы я оказалась здесь, а она там. А если бы случилось наоборот? Парадокс в том, что я никогда не смогла бы пережить то, что выпало ей. А она все равно оказалась бы там. Потому что, если бы я не сопротивлялась этой участи так отчаянно, Николай ни за что не вытащил бы меня оттуда и не стал бы тренировать. Мне хочется кричать и плакать от того, что он лишил нас семьи и чувства принадлежности друг другу, превратив в бездушные объекты. Анна – вещь, предназначенная давать удовольствие, а я – оружие. Когда-то мы были семьей. Когда-то мы были друг у друга. Когда-то мы любили друг друга просто так, безусловной любовью. Я опускаю взгляд и прижимаю ладонь к животу. Безусловная любовь. На что она похожа? Что это за чувство – детская безусловная любовь? Это наивная способность маленького невинного существа видеть тебя всегда сквозь розовые очки. Разве не так я смотрела на Николая, видя в нем спасителя. Но однажды вдруг поняла, что мой рыцарь в сверкающих доспехах на самом деле и есть тот самый монстр, от которого нужно спасаться. На секунду я представила Неро с младенцем на руках, но в следующий миг картинка сменяется, и я вижу подростка, в руку которого отец вкладывает пистолет и заставляет выстрелить в мальчика. Прикованного к бетонной стене холодного подвала. — Уна. Образы исчезают, и я вижу Неро, стоящего передо мной. Я испытываю смятение из-за вышедших из-под контроля эмоций. При виде моей руки, прижатой к животу, он сжимает губы в жесткую линию. — Ты в порядке? Я смахиваю докатившуюся до подбородка слезу и поднимаюсь на ноги. — Конечно. Я всегда в порядке. Другого позволить себе просто не могу. Особенно сейчас. Глава 10 Неро — Ты доставишь этот груз сюда, — говорю я, — или я обращусь к китайцам. — Неро, ты просишь невозможного. Граница … Твою мать, я просто прошу, чтобы люди держали свое гребаное слово! Неужели это слишком много? — Сегодня вечером, Макс, — я вешаю трубку и откидываюсь на спинку кресла. Быть младшим боссом – это иметь определенный набор обязательств, а именно: набивать деньгами карманы картелей. А если чертову наркоту не доставят в мой город, как, блять, я смогу это сделать? Проблема в том, что им, по большому счету, абсолютно насрать. Даже когда проблема исходит с их стороны, никакие оправдания не принимаются. Арнальдо играл по их правилам, но я не собираюсь ни под кого прогибаться. Значит, налажу работу в другом месте. — Босс, — в дверях появляется Томми. — Хм. К вам тут незапланированный визитер. Я хмурюсь. — Нет, Томми. Кто бы это ни был, скажи, чтобы убирался отсюда. Какого черта ты вообще впускаешь кого-то на территорию? Нам нужна полная изоляция. Выпроводи всех.