– Мисс Блэкстон более чем достойна того, – говорил Уилл, – чтобы комиссия в составе глубокоуважаемых профессоров провела дополнительные экзамены и рассмотрела вопрос о её зачислении в академию. – Я настаиваю на этом, – повторил Вальмонд. – Легион нуждается в таких одарённых целителях, как мисс Блэкстон! – Если просьба будет отклонена, я заберу документы из академии, – пригрозил Уилл и, судя по выражению лица, он не шутил. – Мы не можем потерять лучшего студента Дортмунда, – обратился к ректору Крекстон, – а на фоне перевода Эдварда Мёрфи в академию Дилхорна министерство непременно задумается над тем, не отдать ли пальму первенства среди военных академий Дилхорну, не так ли, мистер Блэкстон? Отец поёрзал в своём кресле, не рискнув дать ответ. – В таком случае, – начал было ректор Тентерфилд, но отец его перебил. – Помилуйте, но это же смешно! Девица в легионе! – взвизгнул он, и голос его звучал жалко. – Это минутная блажь! Моя дочь передумает, как только вы подпишете документы. Всем известно, что женщины не способны принимать ответственные решения и доводить начатое до конца! Да она и пешком-то практически не ходит, а вы мне про какие-то упражнения говорите!.. – Она прошла почти сто миль за два дня, – рыкнул Уилл. Мне пришлось ухватить Уилла за локоть – его взгляд сочился презрением и ненавистью, и я всерьёз опасалась, как бы он сгоряча не схватил отца за лацканы пиджака. Вряд ли бы он причинил ему боль, но достаточно малого, чтобы отца хватил от страха удар, а Уилла исключили из академии. – Полегче, сынок, – едва слышно проговорил Крекстон. – Мисс Блэкстон не раз доказывала свою самоотверженность, аккуратность, исполнительность и преданность делу, – продолжал Уилл. – Кроме того, она посещает дополнительные занятия по спортивной подготовке под моим руководством. Я быстро-быстро заморгала, словно таким образом пытаясь согнать румянец со щёк. Вчера Уилл провёл со мной индивидуальное занятие. Пробежался со мной по лесу, помог пройти полосу препятствий. А потом мы влезли на искусственную гору и долго любовались закатом. И целовались. Да, целовались, конечно, больше. И так увлеклись, что после пришлось влезать в жилой корпус через окно на первом этаже, ибо двери уже заперли на ночь. – Я протестую! – выкрикнул отец. Его лицо налилось кровью, и я испугалась, как бы родителя не хватил удар и без помощи Уилла. – Это противозаконно! Вы выкрали мою дочь и удерживали в академии без родительского на то согласия! Я в суд подам! Тут я не могла не вмешаться: – Никто меня не удерживал! Я сделала свой выбор самостоятельно и совершенно осознанно! Да, я присутствовала на занятиях под именем Кристофера. Мало того, я успешно сдала вместо него вступительный экзамен по теории, и ни одна живая душа не заподозрила подмены. Я признаю свою вину и готова понести наказание. Но и вы, отец, совершаете преступление, запирая меня в четырёх стенах и не позволяя совершенствовать дар, данный мне Всевышним с вполне определённой целью! Я должна лечить людей! И я могу это делать! Спросите у Уилларда, у моих друзей, у профессора Дюраншан, наконец. – Да-да, – закивал декан Вальмонд, – мы все наслышаны о талантах мисс Блэкстон. – Подтверждаю, – выступил вперёд Уилл, словно защищая меня от отца и всего мира заодно, – если бы не сильный целительский дар мисс Блэкстон, граф и графиня Рэйвенсворт сейчас бы оплакивали мои останки. – Я ни за что не подпишу разрешение на обучение! – отрезал отец. – Кристина, собирай вещи и жди меня в холле. – Отец!.. – ахнула я. – Я подпишу, – заявил Уилл и, поймав мою руку, крепко сжал мои пальцы. – Пока ты не замужем, должна подчиняться мне, – отец давил похлеще Ходящей горы, – а я тебя здесь не оставлю. Хватит. Я по горло сыт твоими выходками. Я подняла взгляд на Уилла. Его глаза как два бушующих океана, вот-вот выплеснутся из них сокрушительные волны и сметут всё вокруг. Он будто соревновался с моим отцом, кто кого сильнее и круче. Только без кулаков. Редкое зрелище. – Она никуда не поедет, – сказал Уилл. – Свадьба состоится сегодня. Последняя фраза Уилла стала самым весомым аргументом в мою пользу. Как будто ректор именно её и ждал. Но при этом он недобро усмехнулся, видно, решив, что я захомутала Уилла, заставила его жениться на себе ради титула и дальнейшей карьеры. Обидно, но не критично. Переживу. – Вот как мы поступим, – рассудил Тентерфилд, – мы соберём комиссию и, учитывая обстоятельства, устроим дополнительные экзамены для мисс Блэкстон. Игнорировать поручительство виконта Леконгфилда, как и факт прохождения ею испытания на выбывание невозможно. Поэтому предлагаю считать дело решённым. Остальное за вами, – и он выразительно повёл бровью, бросив взгляд на наши переплетённые пальцы. – Спасибо, ректор Тентерфилд, – сказал за нас двоих Уилл, ибо от волнения я оказалась не способна на осознанную речь. – Всё это просто замечательно, – совершенно иным тоном произнёс отец, – но как мы решим вопрос, касающийся моего сына? Как глава попечительского совета я настаиваю на том, чтобы Кристофера восстановили в правах! Он полноправный студент Дортмундской академии легионеров! Ректор повысил голос: – При всём моём уважении к главе попечительского совета и я, и мои коллеги считаем этот вопрос совершенно неуместным. – Ректор Тентерфилд, – вмешалась я, – я присоединяюсь к просьбе отца. Дело в том, что у Кристофера недавно проснулся целительский дар, и причиной тому явилась непродолжительная болезнь его супруги. При этих словах отец поморщился, а я продолжала: – Устройте ему испытание, дополнительный экзамен, что угодно, только, прошу, не упустите возможности пополнить ряды студентов сильным целителем и выдающимся спортсменом, коим является мой брат, и Дортмундская академия в очередной раз подтвердит своё звание лучшего высшего учебного заведения в Королевстве. – Учитывая тот факт, что ваш брат отсутствовал на испытании на выбывание, – ответил ректор, – и интересное положение миссис Блэкстон, я считаю целесообразным назначить ему дополнительные занятия у профессора Дюраншан, скажем, два раза в месяц. И буду ждать его на вступительных экзаменах в следующем году. Что скажете, коллеги? Коллеги выказали полное единодушие. – А что касается вас, виконт Леконгфилд, я надеюсь, что после свадьбы вы остепенитесь и перестанете, наконец, нарушать Устав, – добавил ректор. – Так точно, господин ректор, – кивнул Уилл. Более-менее удовлетворённые таким решением, мы с Уиллом, не сговариваясь, сдержанно поклонились отцу и покинули кабинет ректора. Из холла доносились весёлые звуки музыки и смех. В противоположном конце коридора проскользнули две тени – мужская и женская. Должно быть, влюблённая парочка. – По поводу нарушения Устава, – прочистив горло, начинает Уилл. – Я догадываюсь, о чём ты. Это касается ранения Стивена, не так ли? Уилл молча кивает, и я продолжаю: – Мёрфи или Стюарт открывают порталы, и вы регулярно устраиваете бои без правил. Не с людьми, а с хаоситами. Такими, как безрогий дьявол или пустынный странник. Думаю, там замешаны немалые деньги. – Тебе Дьюк рассказал? – Сама догадалась. – Мёрф не мог уйти просто так, не сдав весь курс, – в своей манере рычит Уилл. – А ты знаешь, в этом решении я его, пожалуй, поддержу. Уилл крепче сжимает мою руку. – Такого больше не повторится, обещаю. – Я хочу тебе верить, Уилл. Пожалуйста, не подведи. Я тоже со своей стороны обещаю больше не врать и не притворяться Кристофером. – Ловлю на слове, – улыбается он. Моя рука в руке Уилла, наши сердца бьются громко и хаотично, а тело раз за разом прошивает сладкая дрожь. Я всё ещё не могу поверить в собственное счастье, вот-вот свихнусь, толком не осознав всей его полноты. Но осознание слов Уилла о предстоящей свадьбе наступает только сейчас, и я замираю на верхней ступеньке лестницы. – Подожди, Уилл. – Меня трясёт, как осиновый лист на ветру. – Что значит – свадьба сегодня? Сейчас? У нас же ничего не готово. Ни гостей, ни священника, ни подружек невесты, ни меню, ничего. У меня даже платья нет. Хвала богам, Уилл не упрекает меня, мол, я же предлагал, а ты предпочла платью полосу препятствий! Вместо этого он говорит: – Ты восхитительна в любом виде, даже в помятом кителе и с чёртовыми амулетами на шее. Но мы мигом всё исправим. И он тащит меня дальше по коридору, туда, где на одной из дверей красуется табличка «Декан факультета легионеров, профессор Александр Крекстон». – Что ты задумал? – удивляюсь я. – Увидишь. К счастью, кабинет оказывается не запертым. В приёмной пусто, видимо, секретарь отлучился по делам. Уилл с видимым сожалением отпускает мою руку, и я сразу ощущаю холод – не только в ладони, но и во всём теле. А мой жених тем временем прикладывает телефонную трубку к уху и прокручивает диск. – Соедините с бутиком готового платья в Дортмунде, – говорит он. – С самым лучшим. – Уилл!.. – всплёскиваю руками я, но он лишь мотает головой в ответ и заказывает самое дорогое свадебное платье из коллекции. – Для моей невесты, – уточняет он. – Да, и пришлите самого лучшего парикмахера. Срочно. Куда? Дортмундская академия легионеров и врачевателей. Запишите на счёт виконта Леконгфилда. Я пытаюсь возразить, но с губ срывается какой-то лепет вперемешку с восторгом. Я до сих пор не могу примерить на себя статус невесты и студентки Дортмундской академии, которые отныне связаны со мной неразрывно, как всё новые и новые сюрпризы сыплются на голову, словно подарки из мешка сэра Кристмаса. – Твой отец здесь, – говорит Уилл, – и Милли со Стивеном. И многие из наших друзей. А остальные прибудут через порталы. Все, кто нам нужен, будут здесь через пять-десять минут, только Стюарта кликнем. Платье сейчас привезут. А угощений здесь навалом – это же Осенний бал. Никогда даже в самых смелых фантазиях я и представить не могла, что самое главное торжество в моей жизни произойдёт именно так, но я поймала себя на том, что совершенно не против. – Хорошо, – говорю я, – я согласна. Возвратив трубку на место, Уилл притягивает меня к себе и целует. Новый всплеск эмоций перезапускает и обновляет все действующие системы. Меня будто омывает огромной горячей волной, не давая лёгким наполняться кислородом, и тут же током бьёт. Шарахает, не давая опомниться. Замыкает так, что искры летят. Если в радиусе мили остались ещё неинициированные маги, шквал эмоций, который мы выдаём, наверняка всё исправит в считанные минуты. Когда дверь тихонько скрипит, впуская секретаря или кого-то ещё, мы продолжаем так же одурело целоваться, даже не думая разрывать объятий.