Я впечатываюсь спиной в дерево и замираю, задерживаю дыхание. Все чувства обострены, нервы на пределе. Судя по звукам шагов, Уилл проходит чуть ли не на расстоянии вытянутой руки. Я едва не умираю от перенапряжения и мысленно возношу мольбы всем известным богам, лишь бы Уилл меня не заметил. – Кристина, пожалуйста, отзовись! Здесь озеро неподалёку. Там небезопасно. Поворачивай обратно. Дождавшись, пока звуки голоса отдалятся, я сворачиваю резко вправо и просто бегу, не разбирая дороги. Впереди в лунном свете мерцает водная гладь. Я выскакиваю на берег и вижу идеально круглое лесное озеро, окружённое лесом, точно частоколом. Попробовать обойти водоём? Поздно. За спиной трещат тонкие веточки, громко ухает сова. Уилл вот-вот меня догонит! Но вместо того, чтобы обернуться и наконец расставить все точки на i, я делаю несколько шагов к воде и спотыкаюсь. Сердце по инерции совершает пару критически сильных ударов и замирает на середине третьего. Кожа покрывается холодным липким потом. Из воды поднимается чудовищная голова на толстой, покрытой чешуёй шее. Всё поднимается и поднимается, никак не заканчиваясь. Светящиеся глаза с вертикальным зрачком смотрят прямо на меня. Пасть раскрывается, обнажая ряд острейших, загнутых внутрь зубов, меж которых струится похожий на щупальце длинный раздвоенный язык. Я не успеваю до конца осознать происходящее, как этот язык выстреливает в мою сторону, а сзади кто-то обхватывает за талию и швыряет в папоротники. Ветви бьют по лицу, обжигая кожу, правый локоть пронзает болью. Ещё и сверху придавливает тяжёлое тело. Но ненадолго. С меня слезают, и я кашляю, пытаясь восстановить дыхание. Оглядываюсь… Озёрное чудище возвышается над Уиллом футов на двадцать (около 6 метров). Пасть приоткрывается и оттуда показывается раздвоенный кончик языка. Уилл прыгает в прибрежные камыши и палит из пистолета прямо в прыжке. Не знаю, все ли шесть выстрелов достигают цели, но чудовище издаёт потрясающе утробное шипение, отчего по коже табунами бегут мурашки, и извивается в агонии. Кровь хлещет из ран. Но, прежде чем погрузиться в воду, оно успевает утащить Уилла за собой. Всё это проносится перед моими глазами с такой сумасшедшей скоростью, что я не успеваю не то что позвать друзей на помощь, но и толком вдохнуть. Все функции моего организма дают сбой, внутри воцаряются холод и пустота. И только ночные птицы возобновляют свою весёлую перекличку. – Уилл! – бестолково зову я, входя по колено в бурлящую, окрашенную красным воду. – Пожалуйста, Уилл! Отзовись! Скажи, что ты жив! Уилл!.. Я выстреливаю наугад из своего пистолета, но это ничего не даёт. На поверхность выбрасывает ещё несколько пузырьков воздуха. Волны постепенно успокаиваются. Кровавое пятно расплывается на несколько футов вокруг. Горящая бездна! Неужели это… конец? Перед мысленным взором возникает сценка нашей первой встречи: граф и графиня Рэйвенсворт приезжают к нам в Вудфорс, мне представляют Уилла, и тот галантно целует мне руку. Следующая картинка: мы в комнате Стивена, я вожусь с инструментами, чтобы взять у Уилла кровь. Я напугана, растеряна и взволнована, а Уилл, напротив, собран и хладнокровен, несмотря на ужасающее ранение лучшего друга. За грудиной пульсирует дичайшая боль, будто мне сердце тупыми зубами выгрызают. Могла бы – сама вырвала, лишь бы повернуть время вспять. Лишь бы ничего этого не случилось. А память услужливо подсовывает новую сценку, где Уилл предлагает мне… «руку и сердце» – слишком громко сказано, но он был готов пожертвовать своей свободой ради того, чтобы я могла спокойно учиться. Я вспоминаю и наши посиделки в библиотеке, и ночь на драконовом дереве, и ужин на яхте… Элизу Пратт тоже вспоминаю. Но, вопреки ожиданию, желания выдрать ей волосы не возникает. Пусть, как говорится, лучше любовью займутся, а не войной, только бы все живы были. Но вот воды снова взбурлили, расступились, и на поверхности показался Уилл. Мокрый, грязный, но живой! В руках какой-то овальный предмет держит. – Уилл! Я бросилась к нему, несмотря на резко уходившее из-под ног дно. – Не прикасайся ко мне! – прохрипел он. – Его кровь ядовита. Тут только я поняла, что он еле перебирает ногами. Он ранен, причём серьёзно. Кровь на нём – его собственная, смешанная с кровью чудовища. Несмотря на приказ, я подхватила его за руку, помогая выйти на берег. – Главное, ты жив! – шептала я. – Я помогу тебе. Всё будет хорошо. – Никогда не обещай того, чего не сможешь выполнить, – Уилл едва шевелил онемевшими губами. – А ты можешь не поучать хотя бы пять минут?! – выкрикнула я. Скорее от осознания собственного бессилия, чем от злости на Уилла. Верила ли я своим же словам? Нет сомнений, чудовище, которое убил Уилл, – озёрный аспид, хаосит высшего уровня из моей книги. Считается, что от его укусов нет противоядия, во всяком случае, после встреч с таким чудищем выживших не находили. – Мне было приятно оказаться в одной группе с тобой, Крис, – произнёс Уилл. – Прости, я вёл себя как последний… Он не успел договорить, как из чащи выскочили Беджер и Годфри, а за ними и Дьюк. Суетясь и задавая уйму ненужных вопросов, они помогли оттащить Уилла подальше от берега и уложить на китель Дьюка, заботливо расстеленный на траве. Отобрали округлый предмет, похожий на страусиное яйцо. – Крекстону передайте, – прохрипел Уилл. – Сам ему передашь! – прорычала я и коротко отвечала друзьям: – Огромный озёрный змей. Хаосит. Высший уровень. – Но как он здесь оказался? – недоумевал Беджер. – Это же, считай, окрестности Сюзанвилля. Вопрос Беджера остался без ответа. – Нужна кобра! Сюзанвильская! – кричала я. – Найдите её срочно! Пожалуйста! – Где мы тебе её сейчас найдём? – возмутился Беджер. Но Годфри увёл его со словами: – Идём, я знаю, где можно поискать. – Дьюк, воды! – командовала я. Друг подал полную флягу с чистой пресной водой. – Ещё! Мы заставили Уилла выпить всё, что было во фляге, водой из второй промыли ему раны. Я наскоро продиагностировала своим «магическим зрением» состояние организма. Увы. Яд озёрного аспида действовал быстро. Я как могла замедляла всасывание и распространение токсинов по организму, но Уилл сам мешал мне. Из-за интоксикации стадия апатии сменилась стадией чрезмерной активности, Уилл то порывался встать на ноги, то сбрасывал мои руки, пытаясь убедить меня, что всё тщетно. А действовать нужно быстро. Не быстро – молниеносно. – Прости, – и я выстрелила ему в бедро двумя оставшимися пулями со снотворным, как он учил. И уже про себя: «Только не умирай, Уилл! Мы же так и не поговорили!» – Кстати, по поводу слов Беджера, – начал Дьюк, едва глаза Уилла закрылись. – Не до Беджера сейчас! – отмахнулась я и запричитала: – Дьюк, что мне делать? Что? Я не умею лечить укусы высших хаоситов! Никто не умеет! Он умрёт! Дьюк! – Не ори зря, Крис…тина. Выдохни. – Он положил тяжёлую руку мне на плечо и тут же убрал. – Прости. Просто делай то, что можешь. – А что я могу? Я самоучка, которая только последствия драк исцелять способна! Не могу смотреть, как он умирает! – Да брось, – ответил Дьюк, – я же видел, что ты сделала во время дуэли Уилла и Мёрфи. Все видели. Ты всё можешь, если захочешь. Настройся. Поймай ту же волну. Я невоспитанно отёрла рукавом мокрое от слёз лицо, но щёки и подбородок тут же залило новыми. – Не получается. – Ты оплакиваешь его раньше времени, – горячился Дьюк, – лучше разозлись. Давай. Я помогу. Только защиту сними, не хочу тебе навредить. Я не только убрала ментальные щиты, но и стащила с шеи единственный оставшийся амулет. – Всё, – кивнула, давая добро на обмен эмоциями. Сделала вдох, другой, безуспешно пытаясь вернуться в прошлое и поймать за хвост те же эмоции, как неожиданно почувствовала мощную энергетическую волну, которая буквально захлестнула меня с головы до пят. Сознание уплывало, раздваивалось, тело огненные стрелы пронизывали. А дальше... Это можно сравнить с десятком горящих факелов, которыми подожгли облитый бензином дом. И внутри, и снаружи в одночасье разгорелось пожарище, высвобождая такую энергию, что я, кажется, армию легионеров на расстоянии способна вылечить. Но сработает ли это с одним-единственным человеком?.. Я упала на колени и лихорадочно шарила ладонями по неподвижному телу. Убирала отёки, затягивала шрамы, налаживала работу дыхательной и кровеносной систем, снимала жар, сама за это время умудряясь бессчётное количество раз остановку сердца схватить. Одновременно молюсь, ругаюсь, зову по имени и мелю несусветную чушь, о которой, конечно же, впоследствии пожалею. Пытаюсь понять, что ещё нуждается в исцелении, залечиваю всё, что даже мало-мальски повреждено: царапины, заусенцы, обветренные губы, заодно обнаруживаю неправильно сросшуюся после перелома ключицу, исправляю и этот дефект. Но самое главное – яд из организма вывести не могу! Когда Годфри возвращается, я подрываюсь на ноги, выхватываю из его рук завёрнутую в китель змею. Разворачиваю, беру голой рукой отчаянно извивающуюся кобру и кричу, хотя никто меня о том не спрашивает: – Я знаю, что делать! Профессор Морстед учил! Госпожа Цукербраун была бы мной довольна. Глава 29. И ещё одна бессонная ночь Мы сидим на полянке у костра. Над нами горит созвездие кобры, в кустах сверчки сверчат. Уилл спит. Спит, свернувшись калачиком, светящаяся кошка у него под боком. Беджер, получивший ту же дозу снотворного, что и Уилл, тоже спит. Годфри отчаянно делает вид, будто участвует в разговоре, но голова его то и дело свешивается на грудь и раздаётся едва слышное посапывание. – Честно, я боялась, что ты снова... ну... что снова будет перебор с принятием эмоций. Горящая бездна, мои учителя словесности пришли бы в ужас, узнай, как я выражаю свои мысли! Но Дьюк понимает и улыбается. – Порядок, не переживай. Это для меня далеко не предел. Я даже затрудняюсь сказать, есть ли предел. – Пожалуйста, не экспериментируй! Во всяком случае, не тогда, когда рядом нет наставника. – Не буду. Обещаю. – Спасибо тебе, Дьюк. Я без тебя ни за что бы не справилась. И без Годфри.