Пока противный Голдсмит выдерживает красноречивую паузу, внутри что-то загорается и плавится от гнева и унижения. Хочется сорвать чёртовы амулеты и доказать всем и каждому, что никакая Кристина Блэкстон не уродина, но Уилл опережает мой порыв. Бросается на обидчика и с размаху бьёт в челюсть так, что тот отлетает на несколько футов и исчезает в пышной траве. – Уилл! Прекрати! – кричу я, цепляясь за его рукав. Он успевает сделать несколько шагов и протащить меня за собой, прежде чем его останавливает гневное: – Ты калечишь, а мне лечить?! – Прости. Привычка, – и смотрит мне прямо в глаза, будто ждёт ответа. А я не знаю, что сказать – все слова позабылись, и единственное, на что я сейчас способна – просто стоять и наблюдать за тем, как расширяются зрачки в командирских глазах, поглощая радужную оболочку, серую с вкраплениями зелёного. Этот миг словно растягивается, множится во всех Вселенных, сколько их есть во всевозможных мирах, пока волнующую тишину не взрезает голос Мёрфи: – Ты нарочно калечишь моих студентов, я так и укажу в отчёте. Минимум двести штрафных, виконт. И ты больше не первый на курсе. Я стою достаточно близко, чтобы расслышать, как тяжело, с натугой дышит Уилл, едва сдерживаясь, чтобы вновь не вступить в драку. Желваки гуляют под кожей, жилка на шее вздулась, того и гляди, лопнет. Я тоже чувствую себя не лучше, но нахожу в себе силы сказать: – Я всё исправлю, – и решительно шагаю к Голдсмиту. Тот со стоном потирает челюсть, но выглядит вполне довольным, будто испытывает радость оттого, что удалось подставиться и тем самым обеспечить своему временному командиру первенство. Я такую тактику не одобряю. – Дай посмотрю, – требую. Но Голдсмит трясёт головой и отступает. – Дотронешься – руку сломаю, и не посмотрю, что впаяют за это кучу штрафных. Гляжу снизу вверх в наглую физиономию Голдсмита, но мелкой и хилой себя не чувствую. Наоборот, сейчас в моей власти сделать так, что он станет по траве кататься, скуля от боли, и умолять о спасении. Но я лишь плечом пожимаю: – На что ты ещё ради победы готов? – На всё, – самоуверенно отвечает Голдсмит. – Тогда дашь к себе прикоснуться, хотя мне это так же противно, как и тебе. – Зачем тебе это нужно, Блэкстон? – Со здоровой челюстью и победить легче, не так ли? Голдсмит вынужден уступить, тем более остальные ребята тоже принимаются уговаривать его принять помощь. Как бы ни было мне неприятно касаться наглого сокурсника, я это делаю, изо всех сил приказывая себе не навредить, а исцелить. Получается медленно и из рук вон плохо, но я абстрагируюсь как могу. Закрываю глаза, чтобы не видеть ненавистной физиономии. Мысленно уговариваю себя простить, напоминаю о том, что на войне придётся лечить всех подряд, без разбора, и среди них вполне может оказаться вчерашний обидчик и даже личный враг. – Блэкстон, – начинает Голдсмит, когда я, наконец, отпускаю его. – Не благодари, – отмахиваюсь я. От вида его чистой неповреждённой кожи удовлетворения не испытываю. В конце концов, он заслуживает того, чтобы я "наградила" его ветряной оспой или чем похуже, но я этого не делаю. Он сам себя накажет с таким-то характером. Я односложно отвечаю на восторги Сэнди и Джулии и пресекаю их попытки выведать подробности о несуществующей помолвке Уилла с "сестрой", когда Мёрфи снова оказывается в центре внимания. – Держу пари, твои желторотики ещё не видели хорошей драки, – восклицает он, впрочем, держась от Уилла на достаточном расстоянии. – Как насчёт поединка за тридцать миль? – Что это такое? – любопытствует Дьюк. – Я знаю, мне дед рассказывал, – спешит поделиться информацией Беджер, – это стандартная дуэль командиров в испытаниях подобного рода. Кто выигрывает, может провести свою группу через портал длиной в тридцать миль. То бишь сделать свою дистанцию немного короче. – Но ведь ректор сказал, что порталы будут закрыты, – возражает Джулия. – На войне все средства хороши, – лениво отзывается Мёрфи, и его команда, кроме Джулии, выражает бурный восторг. Девушка пока раздумывает. Дьюк и Беджер, судя по всему, тоже не против «срезать» дистанцию за чужой счёт. Уилл бросает в мою сторону взгляд, будто прикидывая, соглашаться или нет. – В нашей группе девушка, – напоминает Уоллес. – Нам нужнее. – Вот ещё! – справедливо возмущается Джулия. – Если я девушка, это не значит, что мне нужно делать поблажки. Я, в отличие от некоторых, не ною и не заставляю себя ждать, – и она бросает убийственный взгляд на Голдсмита. – А у нас раненый! – встревает Дьюк. Годфри толкает его в бок, чтоб не подставлял, но тот не обращает внимания. – Бьёмся, – решается Уилл. – Приготовься проиграть, виконт, – бросает Мёрфи. Уилл не считает нужным словесно запугивать противника. – Давайте по-честному. Без оружия! – гудят вокруг. – И без магии! – Магию можно – это то, что дала природа! – Наш Мёрфи не виноват, что природа обделила вашего Уилла! Обделила! Вот ещё! Да Уилл выглядит мощнее Мёрфи, я помню, как он наподдал тому на спортивной площадке. Наподдаст и теперь, несмотря на огненные шарики, которыми любит разбрасываться этот хвастун. Выпускники скидывают кители и рубашки. Разминаются, играя мышцами. Я отворачиваюсь, кажется, солнце вот-вот выжжет глаза. Мы размещаемся прямо на траве, образовывая полукруг. Джулия садится рядом со мной. Пользуясь случаем, снимает сапоги и принимается растирать натёртые в кровь ноги. – Помочь? – не сдерживаюсь я. – Ты подкатываешь ко мне? – прищуривается она. – Прости, Крис, ты классный парень, но совершенно не в моём вкусе. – Бог с тобой, Джулия! – возмущаюсь я. – Я могу вылечить твои ноги. Я целитель, забыла? Она смеётся и позволяет прикоснуться к себе. Два виконта сходятся в поединке. А вокруг кричат: – Ещё разок! – Давай, Уилл! Так ему! – Мёрф, не подведи, на кону тридцать миль и наша победа! Я стараюсь не смотреть, сосредоточившись на ступнях Джулии, но из всей этой какофонии звуков слух улавливает только резкие звонкие удары тело о тело, отдающие в самое сердце. Удар в челюсть. В грудь. В солнечное сплетение. Левой по уху... – Ну же! – Вот так! – Уилл! Уилл! – Давай, Мёрф! Лузерам самое место в хвосте! – Эй, так нечестно! Убери магию! – Всё честно! Мёрфи, ты лучший! Только теперь, когда Мёрфи, по-видимому, применил свою огненную магию, я решаюсь поднять глаза – удостовериться, всё ли в порядке с командиром. По телу Мёрфи бегут огненные ручейки, и оно вспыхивает, точно факел. Пылает огнём, выбрасывая длинные протуберанцы. Уилл невольно отступает. На костяшках у него блестит кровь, кулаки обожжены, на корпусе свежие ссадины. Мёрфи делает выпад, генерирует огненный шар. Тот лопается, разбрызгивая огненные искорки, и на какие-то пару секунд ослепляет Уилла. Этого хватает, чтобы пропустить серию ударов, оставляющих новые ожоги на животе и правом боку. Уилл зажмуривается и чертыхается, принимая новый удар в челюсть. Я закусываю губу до металлического привкуса во рту. Чёрт, так не пойдёт! Можно ли остановить поединок? – Куратор лузеров! – кричит Голдсмит. – Поджарь его хорошенько, Мёрф! – Замолчи, доходяга! – не остаюсь в долгу я. – Уилл и твой куратор тоже! – Не сегодня, хилый! Уилл тебя на своём горбу, верно, тащил? Иначе бы вы оставались ещё на старте! – Закрой рот, Голдсмит! И не вякай, пока не разрешу! – рычу я, копируя манеру общения Уилла. Ко мне присоединяются и Дьюк с Беджером, и даже обычно вежливый Годфри не молчит, а Голдсмит в ответ не может и слова сказать. Только глаза округляет и мычит с закрытым ртом, точно тот склеился. Я приказала ему заткнуться, и он... заткнулся? Невероятно! Но он заслужил.