– Вот так просто взял и уехал? – не поверила я. – А как же я? – Ты так рвёшься оказаться за миллионом замков? – Я за себя спрашиваю, не за Криса. – Пришлось уверить твоего отца, что насчёт тебя у меня по-прежнему самые серьёзные намерения. – Что? Какие намерения? – задохнулась я. – Зачем? Как ты мог! – Ничего путного в голову не пришло, уж прости. – Он картинно развёл руками. – Это оптимальный выход из положения. Если тебя уличают во лжи и крыть нечем, признайся хотя бы наполовину, это немного дезориентирует противника и поможет выиграть время. Когда твой отец узнает, что мы были на яхте – а он рано или поздно узнает, – тут же потребует на тебе жениться. – Это не выход, – застонала я. – Но ты всё равно не сможешь прятаться здесь вечно! – Вечно и не надо! Я думаю, за то время, пока брата не будет, я успею хорошо себя зарекомендовать. Отец порадуется моим успехам и подпишет разрешение. И я продолжу обучение как Кристина Блэкстон на своём факультете, а Крис на своём. – Ты сама-то в это веришь? – А что мне остаётся? – Я предложил свой вариант. Решать тебе. Я мгновенно позабыла о своих страхах и планах, о необходимости скрывать своё истинное лицо и даже о существовании отца. Всё на свете отошло на второй план, кроме одного – мне не предложение сделали. Меня только что убили. Впопыхах. Под каштаном на дорожке к мужскому общежитию. Когда все системы перезапустились и дар речи вернулся, я чуть не накинулась на Уилла с кулаками. – Ты мне таким образом предложение делаешь? Или как тебя понимать вообще? – Так и понимай, – бросил Уилл. Черты его лица расплывались в неясном свете одинокого фонаря. Затем поплыла вся фигура. В глазах жгло, будто в лицо кислотой плеснули. Жгучая обида лавиной захлестнула от макушки до кончиков ногтей на ногах. – Но мы же не любим друг друга! – констатировала я. – А я и не любовь тебе предлагаю. Тебе нужно разрешение на обучение? Я подпишу. Учись себе на здоровье. – Нет, так нельзя! Это неправильно! Брак – это священный союз двух любящих людей. Это семья. Это магия. Это... Это всё! Всё, понимаешь? – Это просто договор. Никаких супружеских обязательств. Ты сама по себе, я сам. – Как ты можешь предлагать мне такое, если любишь другую? – Ты Элизу имеешь в виду? Она любит мой титул и мои деньги. А я никого не люблю. – Болван бесчувственный! Я тебя ненавижу, слышишь? Ненавижу! И помощь мне твоя не нужна! В этот раз он не стал меня останавливать. Спотыкаясь, я кое-как добежала до своего корпуса. Благо, дверь ещё не заперли. Я взлетела на свой этаж. И в коридоре чуть не напоролась на Дьюка. – Привет, Крис. – Он смерил меня оценивающим взглядом, будто пробираясь под одежду и видя меня насквозь. – Мы можем поговорить? – Нет, извини. Мне нужно к себе. – Я надолго не задержу. Ты мой друг, и я просто хочу тебя предостеречь. Дьюк жестом пригласил меня к себе. Мне уже всё равно. Хоть в земли хаоситов, хоть в комнату к Дьюку. – Что происходит? – спросила я, когда мы укрылись от любопытных ушей. В комнате царил беспорядок. Противно пахло чесноком и копченой рыбой. Я отказалась от предложенного кресла, заваленного несвежей одеждой, и просто прислонилась к платяному шкафу, скрестив на груди руки. – Я никогда не скрывал, что обладаю магическими способностями, – сказал Дьюк. – Только не говорил, какими именно. – К чему ты ведёшь? – Так вот, я умею читать эмоции. Очередной удар под дых. Сердце в пятки. Остановка дыхания. Дьюк продолжал говорить, но я не слышала ни единого слова. Слышала только, как в каком-то вакууме билось сердце, со скрипом качая остывшую кровь по леденеющим венам. Первый вдох дался с невероятной болью. Звуки достигали моего сознания как сквозь толщу воды: – Ты что-то скрываешь. Постоянно транслируешь страх. Иногда настоящий животный ужас. Боишься выдать себя. Сделать что-то не то. Не так сесть, не так сказать. Не дотянуть до общей планки. Что происходит, Крис? Только не подавай вида, что ты шокирована, Кристина, и тебе есть, что скрывать! Вполне возможно, Дьюк имеет в виду нечто иное, чем тайна моего настоящего имени. Отставить панику! Эмоции – не мысли. Что, если… Дьюк не дал мне додумать. – Это из-за Уилла, да? Говорят, он погнал тебя в ночь на полосу препятствий, несмотря на перелом. Не дал с отцом увидеться. Вот урод! Козёл! Маньяк! А внутри снова всё кувырком. Настоящий хаос эмоций и мыслей. – Вот это тебя колбасит! – посочувствовал друг. – У Уилла, конечно, тяжёлый характер, и гоняет он нас как кот мышей, но тебе нужно отращивать толстую шкуру, приятель. Без этого в жизни никак. О том, что я девчонка, ни слова. Неужели не догадался? – Я постараюсь, Дьюк. – Просто знай, что я на твоей стороне. – Спасибо, – выдавила я. – Ты настоящий друг. – Слушай, раз такое дело... В общем, Мейси и Беджер собирают компромат на Уилла. Ну, чтобы нам назначили другого куратора. Стива, например, или Стюарта. Они нормальные парни, не то что зверь этот. Ты в деле? Согласен помочь? – Конечно, я с вами, – на эмоциях выдала я. И едва доковыляла до своей комнаты, чтобы без сил рухнуть на кровать. Глава 17. Испытание на выбывание – Учитывая вышеизложенные факты, можно сказать, что Рутерглен Смиттон является ярким примером выдающихся способностей полководца Древности. Его подвиги были высоко оценены ещё при жизни, а его военная тактика до сих пор преподаётся в академиях легионеров. (Полный текст эссе Кристины можно прочесть в главе 17-а) – Замечательно, мистер Блэкстон! – похвалила мисс Кушинг. – Блестящий доклад. Мне особенно приятно поставить вам высший балл после десятка единиц! А мне была бы приятна похвала преподавателя, если бы доклад нравился мне самой. Я писала его перед завтраком, впопыхах, думая совсем о другом. – У кого-то имеются вопросы к мистеру Блэкстону? – поинтересовалась мисс Кушинг, оглядывая аудиторию. – Имеются! – отозвался Голдсмит. – Почему он пропадает в библиотеке вместо того, чтобы развивать свои физические данные? Легиону нужны спортсмены, а не учёные. Реплику Голдсмита подхватили остальные, в аудитории поднялся неимоверный шум. – Вопрос не относится к теме! Прошу тишины! – голос мисс Кушинг тонул во всеобщем гвалте. Я стояла у профессорской кафедры и чувствовала себя преступником, привязанным к позорному столбу. Джулия Мартиндейл, пытаясь образумить студентов, поднялась с места и что-то кричала, размахивая руками, Сэнди засвистел, но их никто не послушал. Но стоило в аудитории появиться ректору Тентерфилду и выпускникам – всем восьми, – как воцарилась звенящая тишина. Я впервые увидела ректора так близко, и он поразил меня жёсткими, будто вырубленными и увековеченными в граните чертами лица, что выдавало в нём человека властного и непримиримого. – Мистер Блэкстон, будьте добры занять своё место, – попросила мисс Кушинг, и я, прижимая тетрадку к груди, поспешила за первую парту. Выпускники выстроились в ряд у доски. Все, как на подбор, высокие, сильные, высокомерные. И почему-то с увесистыми рюкзаками за плечами. – Итак, уважаемые первокурсники! Всем вам, вероятно, известно о нашей ежегодной традиции устраивать новичкам так называемую инициацию, – начал ректор Тентерфилд. Несмотря на торжественность момента, тон его отличался зловещей холодностью. – Рад сообщить, что ваша инициация как будущих легионеров или испытание на выбывание переносится на более ранний срок. А точнее, начнётся прямо сегодня. Всемилостивые боги! Я на это не подписывалась! На моём месте должен быть Кристофер!