— Чего опять? Серж спешно выдвинулся вперёд и повторил мой жест, ещё и распорядился: — Сюда глянь! В его руке никакого удостоверения не было, на ладони в рваном ритме часто-часто замигал белый огонёк, тени на стенах так и замелькали. У меня немедленно заломило виски и накатила тошнота, но тем всё и ограничилось, а вот домоуправ замер на месте соляным столбом. Серж подошёл к нему и вынул из руки револьвер, затем обхватил за плечи и завёл в комнатушку. — Жди! — бросил мне оператор, прикрывая за собой дверь. В щели под ней вновь замелькали отблески гипнотических всполохов, и я потёр пальцами виски, поморгал, помассировал смеженные веки. Заодно попытался подслушать разговор, но ни черта не разобрал. То ли Серж озаботился какой-то особой защитой, то ли они там перешли на шёпот, но только один приглушённый бубнёж и доносился. Вот что он у домоуправа выяснить собирается? С какой целью мы сюда приехали? Просто удостовериться в самом факте обнаружения трупа или монархисты намерены проверить какие-то собственные предположения? Как бы то ни было, длился опрос никак не меньше четверти часа, и домоуправ после него остался цел и вроде бы даже невредим. Когда я заглянул в распахнувшуюся дверь, он со стеклянными глазами стоял посреди комнаты, револьвер лежал на столике, там же рядком стояли вынутые из барабана патроны. — Идём-идём-идём! — погнал меня на выход Серж. — Сейчас очнётся! И точно — только мы вышли на крылечко, как вдогонку полетел сдавленный матерок. — Не пальнёт? — спросил я, спешно прикрывая за собой входную дверь. — Пока револьвер зарядит, уже отпустит, — уверил меня Серж. Он двинулся к дожидавшимся нас у автомобиля операторам и в ответ на их вопросительные взгляды кивнул. — Тело находили, обстоятельства совпадают. Климент косо глянул на меня и уточнил: — Дамочку он хорошо разглядел? — Без вуали её не видел, но кое-какое описание вытянуть получилось, — заявил в ответ Серж. — Правда, он всё больше слова дворника пересказывал. Никодим распахнул дверцу со стороны водительского места и обернулся к остальным: — Ну что — возвращаемся? — Погоди ты! — остановил его Климент, вновь глянул на меня и потянул Сержа в сторонку. — Так что там с дамочкой? Как выглядела? Они отошли в дальний угол, и я оказался вынужден одновременно присматривать не только за ними, Никодимом и аркой, но ещё и дверью парадной, ибо целиком и полностью полагаться на слова гипнотизёра о безопасности домоуправа было бы слишком опрометчиво. Все люди разные — а ну как у дядьки что-нибудь в мозгу перемкнёт? Ну а когда послышался окрик «Ник!» и молодой человек присоединился к парочке операторов, стало только хуже. Пусть теперь и приходилось контролировать лишь их компанию, арку да крыльцо, но и ставки возросли многократно! Вот о чём монархисты промеж собой совещаются, не злоумышляют ли против меня? Могут ведь и наплевать на приказ Горского, сошлются потом на непредвиденные обстоятельства, никто им и слова не скажет. Мне бы подслушать — да возиться со столь сложной конструкцией не с руки, целиком и полностью сосредоточился на состоянии внутренней энергетики Сержа, заодно схему своей фирменной шаровой молнии в памяти восстановил, припечёт — в качестве отвлекающего манёвра сгодится. Долбану изо всех сил, войду в резонанс и рвану наутёк. Ещё задумался, не стоит ли предпочесть бескомпромиссному бегству превентивное отступление. Альберт Павлович неспроста предупредил, что следует уходить сразу, как только почувствую опасность, а сейчас у меня от сгустившегося напряжения аж в носу засвербело. Чем дальше, тем ожесточённей спорили операторы, что-то доказывали друг другу и даже махали руками, так разгорячились, что до меня обрывки отдельных фраз доноситься начали. Точно бы в арку юркнул, возле которой встал, если б не относительно стабильное состояние потенциала Сержа. Пусть он в этой троице и самый слабый, но он же из них и самый молодой и неопытный — прими монархисты решение меня грохнуть, не удержался бы и либо к атаке заранее изготовился, либо защиту усиливать взялся. А тут — ничего. Горячится — да, а вот сверхсилой оперировать не пробует. И вообще, такое впечатление, спор не обо мне идёт. — Она это! — рявкнул вдруг Климент. — Она! Домоуправ её точно описал! — Да он её лица не видел! — в свою очередь вспылил Никодим. — Ни он, ни дворник! — Зато я её видел! — отрезал назначенный старшим оператор. — Знаю её манеры! Такую ни с кем не спутаешь! Это она! Никодим всплеснул руками. — Пусть даже и так! Сейчас вернёмся, доложим и… — Нет! — отрезал Климент. — Не вижу смысла время попусту терять! Я сам хочу ей в глаза взглянуть! Жорж мне как брат был! — Угомонись! — потребовал Никодим. — Мы тут не одни! Вот тут-то взгляды троицы операторов и обратились на меня. До того неуютно стало — словами не передать! Но виду я не подал, поправил одну перчатку, подтянул другую, развёл руками. Мол, ну чего вы? Мол, ну сколько можно? Пусть и потеплело, но всё же небольшой минус на улице, уши мёрзнут! — Мы не можем взять его с собой! — объявил Никодим. — Это наше внутреннее дело, нельзя впутывать в него республиканца! Серж не удержался и фыркнул. — Да он такой же республиканец, как и мы! С Карпинской шашни крутит! — Это с которой? — удивился Никодим. — С Юлией или Софьей? — С Юлькой. У неё эмпатическая чувствительность зашкаливает, а он абсолют, вот и сошлись. Да все уже об этом знают! Внимать обсуждению своей личной жизни было не очень-то приятно, и я сплюнул под ноги, в сердцах помянув недобрым словом сплетницу Настеньку. Она всем растрепала, больше некому! Климент с Никодимом озадаченно переглянулись, а Серж, который прекрасно осознавал, что его участие в этом деле закончится сразу по возвращении в гостиницу, подлил масла в огонь, напомнив: — Думаете, Горский просто так его о Карпинских спрашивал? Да он ведь от них узнал, кого мы ищем! Больше не от кого! Операторы двинулись ко мне, Климент спросил: — Правда, что ли? Я спокойно выдержал испытующий взгляд и коротко ответил: — Без комментариев. — И как Юленька в постели? — попытался поддеть меня Никодим, и вновь я прибегнул к стандартному ответу. — Без комментариев. Раздражения не испытал, целиком и полностью сосредоточился на оценке происходящего. Выбранная мной линия поведения сработала, и операторы вернулись к обсуждению дальнейших планов. Точнее, решение за всех принял Климент. — Всё, едем! — объявил он и распахнул заднюю дверцу автомобиля. — Здесь недалеко! — Слишком рискованно! — возразил Никодим. — А возвращаться в гостиницу и ехать оттуда не рискованно? — Да с чего ты взял, что она дома сидит?! — А где ей ещё быть? Если сразу из города не сбежала, точно у себя затаилась! — Не знаю, не знаю… — В любом случае нужно проверить! Климент был лет на пять старше своего оппонента и определённо пользовался куда большим авторитетом — возможно даже, входил в охрану великого князя, — так что последнее слово в итоге осталось за ним, даже присутствие республиканца в моём лице помехой не стало. Мы погрузились в автомобиль, и вновь я разместился рядом с водителем. — Из арки налево! — распорядился Климент, а стоило только машине тронуться с места, он легко и непринуждённо восстановил кинетический экран. На выезде со двора Никодим принялся крутить баранку против часовой стрелки, наш «Капитан» вывернул на узенькую улочку с односторонним движением, которая через несколько кварталов упиралась в перегороженные баррикадой ворота то ли верфи, то ли судоремонтного завода. — Там кто — республиканцы? — спросил Никодим, прибавив скорость. — А кто ещё? — буркнул Климент. — Да не бери в голову! Мы уже на месте. Давай направо в следующую арку. И тут же по дороге к нам метнулись фонтанчики снега! Что-то стукнуло по решётке радиатора и ударило по капоту, а миг спустя на лобовом стекле «Капитана» разбежалась паутина трещин! У меня чуть сердце из груди не выскочило! К счастью, пули достали нас уже на излёте, кинетический экран полностью лишил их скорости, трещинами всё и ограничилось. Никодим резко вильнул, затем бросил автомобиль в другую сторону и на полной скорости заложил крутой поворот, направляя машину в арку, а во дворе ударил по тормозам. Не ожидай я чего-то подобного, точно бы лбом в ветровое стекло впечатался! — Выходим! — скомандовал Климент. Мы разом вывалились из салона, но от далёкой баррикады никто в погоню за обстрелянным автомобилем не бросился, улица оставалась пуста.