— Нет, Варлам, ты займёшься формированием добровольческого отряда. С опросом справится Серж. Справишься ведь? Горский посмотрел на стоявшего рядом с Кешей светловолосого крепыша, и тот спешно кивнул. — Справлюсь, Леонтий Игнатьевич! — Я за ним присмотрю! — объявил узколицый Григорий Алексеевич. — И я с вами! — встрепенулся оператор с рукой на перевязи. Горский глянул на них, вроде как поморщился даже, потом сказал: — Григорий, ты мне нужен здесь. — И он даже руку поднял, отняв морщинистую ладонь от серебряного набалдашника трости. — Это не обсуждается! — После глянул на покалеченного оператора. — Климент… — Я — еду! — набычился тот. — Хорошо, езжай, — то ли разрешил, то ли просто принял к сведению этот момент Леонтий Игнатьевич. — Бери с собой Никодима и… пожалуй, Петра. Будешь старшим. Никодимом оказался молодой человек лет двадцати пяти, если и не с золотого румба, то определённо с шестого витка, а Пётр — это не мой тёзка, Пётр — это я сам! Какого чёрта?! Именно этот вопрос оператор и задал, пусть и в далеко не столь экспрессивной форме. — Адрес в ничейных кварталах. Вдруг на республиканцев по дороге нарвётесь? Увечного Климента такой ответ вполне удовлетворил, а вот меня — нет, но попытка отвертеться успехом не увенчалась. — Леонтий Игнатьевич, мы так не… Закончить фразу попросту не удалось: у меня словно язык отнялся, а самого будто бы даже к полу приморозило, до того недобрый взгляд кинул в ответ Горский. — Это самый простой способ убедиться, что тебя не подослали с дезинформацией республиканцы, — скрипучим голосом выдал жуткий старик и пошевелился, но не из желания сменить позу, а вроде как даже стремясь её сохранить. — Есть и другие варианты прояснить ситуацию, но, поверь на слово, тебе они не понравятся. И да — я поверил. А потому сглотнул и уточнил: — Поедем в доходный дом? — Да, — подтвердил Горский. — Клим, бери мою машину. — Хорошо, — кивнул оператор с рукой на перевязи и двинулся на выход. Серж и Никодим зашагали следом, мне тоже особого приглашения не понадобилось. О сейфовой ячейке не заикнулся даже, ситуация к тому нисколько не располагала. — Привезите его обратно целым и невредимым! — прозвучало напоследок. Порадоваться бы сему заявлению, да какой там! В коридоре Климент развернулся, ухватил меня здоровой рукой за лацкан пиджака и подтянул к себе. — Вздумаешь что-нибудь выкинуть, тонким блином размажу! Усёк? Произнесено предупреждение было без особой угрозы, но и добротой слова оператора отнюдь не отличались, так что я набивать себе цену не стал, кивнул. — Усёк! Но такой покладистостью Климента не впечатлил, и тот приказал светловолосому крепышу: — Серж, он на тебе! Мы зашагали к служебному выходу, и я мысленно посетовал, что Общество изучения сверхэнергии не разогнали сразу после революции. Так нет же — проявили политическую близорукость и непростительную мягкотелость, а теперь пожинаем плоды. Сколько сейчас в «Астории» операторов? Три сотни, четыре или даже все пять? Если они ударят в спину ополчению, бойни не избежать. И что делать? На ум ничего путного не пришло, да и не до того было. Тут бы самому выкрутиться. «Втравил-таки Альберт Павлович в историю», — мелькнуло в голове, но зацикливаться на этой мысли не стал. Знал, на что иду. Предупредили. Да и не отказался бы в любом случае. Просто обидно будет после всего пережитого с носом остаться. И это ещё не самый плохой вариант — остаться при своих! Ситуация-то в городе непростая, бои идут! И не где-нибудь, а в непосредственной близости от «Астории»! К югу от нас почём зря палили из винтовок и пулемётов, на севере и в особенности на северо-востоке властвовали крупные калибры, да ещё знакомо били короткими очередями автоматические зенитные орудия. Не иначе флот поддерживал с реки республиканцев, засевших в Адмиралтействе и Зимнем. Сейчас как нечего делать кому-нибудь под горячую руку попасться! — Шагай! — невежливо пихнул меня в спину Серж. — Не делай так больше, — спокойно попросил я, не сдвинувшись с места. Крепыш вновь пихнул меня — на сей раз не только невежливо, но ещё и опрометчиво. Попытка дотронуться до него с моей стороны точно бы не осталась без последствий, а тут Серж сам проявил инициативу и оттого наивно полагал себя хозяином положения — лёгкого деструктивного воздействия он попросту не уловил. Никакого вреда то, разумеется, причинить не могло, но, как и в случае с Антоном, заданная мной нестабильность внутренней энергетики жертвы сделала её предельно открытой для должным образом отрегулированного ясновидения. — Ну что вы там встали? — рыкнул Климент, и тут уж я упрямиться не стал, сбежал с крыльца и зашагал к четырёхдверному «Капитану» неброской серой расцветки. Там оператор указал мне на место рядом с водителем. — Спереди поедешь. Ник, ты за рулём! — Вы погодите ехать! — возмутился я. — Скажите сначала куда! Монархисты уставились на меня раздражённо и недобро. — Только не говори, будто протоколы не читал и адреса доходного дома не знаешь! — нахмурился Климент. — Знаю! — уверил я его. — Адрес — знаю! Но я в столице вторую неделю. Где этот доходный дом вообще находится?! Никодим с Сержем вроде бы даже смутились немного — как видно, и сами этого не представляли. — Ник, заводи машину, — бросил первому Климент, а мне пояснил: — Почти строго к западу отсюда, на берегу канала. Это что-то меняет? Я задумался, припоминая карту, потом сказал: — Возьмите немного к северу, чтобы от Фонарного моста не достали. — Да уж закроемся как-нибудь! — беспечно фыркнул Серж. — Успеют из крупнокалиберного пулемёта причесать, пока перекрёсток проскакивать будем, никакой щит не поможет, — возразил я, беспокоясь в первую очередь о сохранности своей собственной шкуры, а во вторую о выполнении задания Альберта Павловича, но никак не о монархистах. — В машину садись! — потребовал Климент. Я так и поступил. Парочка операторов забралась на задний диванчик, синхронно хлопнули дверцы, и «Капитан» тронулся с места, покатил к выезду со двора, а только обогнул замерший на рельсах трамвай и сразу резко набрал скорость. Никодим без промедления увёл автомобиль с открытого пространства, юркнув на узенькую улочку, а дальше Климент приказал поворачивать направо. Заодно оператор прикрыл кинетическим экраном ветровое стекло «Капитана», и мне стало самую малость спокойней. Ещё отметил, что сработал Климент чище некуда — сотворённая им структура нисколько не фонила, хоть энергии в неё оператор влил не так уж и мало. Да очень даже прилично он на создание экрана потратился, чего уж там! И при этом ни малейших возмущений не произвёл. Потенциал моего соседа их и то больше порождал. Оперировал сверхсилой Климент с едва ли не хирургической точностью, был лет на десять — пятнадцать старше основной массы слушателей Общества, но при этом на преподавателя нисколько не походил, ещё и с Горским держался куда свободнее остальных. Я задумался было о его роде деятельности и социальном статусе, но почти сразу стало не до того. Пусть улицы и казались пустыми, время от времени на глаза попадались спешащие укрыться во дворах люди, а вскоре мы проскочили полноценную баррикаду. Останавливаться там не пришлось: Никодим начал было притормаживать, но Климент велел ему ехать дальше, а сам опустил боковое стекло и высунул из него руку. Вооружённым винтовками людям в штатском с белыми повязками этого оказалось вполне достаточно. — Дальше мы сами по себе, — предупредил оператор, чем меня нисколько не порадовал, но на сей счёт я волновался совершенно напрасно — до места назначения мы добрались без приключений. Республиканцев в том районе нам не повстречалось, и даже когда проскакивали площадь, ограниченную с одной стороны каналом и потому открытую всем ветрам, по нам никто не пальнул, пусть та и простреливалась решительно со всех направлений. Загнав автомобиль во двор, Никодим заглушил двигатель и спросил у меня: — Документы есть какие-нибудь? Вопрос изрядно озадачил, но я всё же ответил: — Разрешение на пребывание в столице и студенческий билет. — Покажи! Я продемонстрировал бумаги, и Никодим остановил свой выбор на студенческом билете. — Иди с Сержем, махнёшь корочками, чтобы внимание отвлечь. Дальше он всё сам сделает. Сделаешь ведь? Светловолосый крепыш кивнул, я тоже требовать объяснений не стал. Домоуправ — невелика птица, справимся вне зависимости от того, опросить его собираются или допуск на место преступления получить. Никодим и Климент остались дожидаться нас у машины, а я вошёл в дом первым. Труда это никакого не составило, пусть даже дверь парадной и оказалась заперта изнутри на засов. Просто чуть надавил на неё сверхсилой, и сначала треснуло, затем лязгнуло, а дальше путь оказался открыт. На шум из своей каморки выглянул домоуправ, наставил на нас древний на вид револьвер. — РИК! — опередил я расспросы, выставив перед собой руку с корочками студенческого билета. Мужичок вздрогнул и опустил оружие, даже переложил его в левую руку, а ладонь правой зачем-то вытер о штанину.