Что это ещё за хрень? Я реально ощущаю этот запах. Затхлый, гнилой и смутно рыбный запах — настолько отвратительный, что мне приходится бороться с желанием перегнуться через край стола и блевать. Почему никто другой не реагирует на эту вонь? Я быстро оглядываюсь на студентов, сидящих ближе всех ко мне. Никто из них не обращает внимания на мадам Фурнье. Они все напряжены, смотрят в пол или на свои руки, или невидяще уставились на рабочие тетради перед собой, необычно напряженные. Девушка, сидящая слева от меня, кажется, вот-вот взорвется, ее щеки и самые кончики ушей пылают ярко-красным огнем. Еще одна волна рыбного аромата обрушивается на меня, и… О, ради всего святого! Он доносится от моего стола. Все прекрасно встает на свои места. Очевидно, кто-то положил что-то отвратительное и зловонное в мой стол, чтобы поиздеваться надо мной, и я точно знаю, кто это сделал. Конечно же, это был он. Рэн знал, что я буду сидеть здесь. Я бы не удивилась, если бы он заставил того, кто обычно сидит рядом с ним, сменить место, чтобы он мог получить удовольствие с места в первом ряду, когда я приподниму крышку упомянутого стола и обнаружу какую-то гнилую вещь, которую он сунул внутрь. Долбаный... бл*дь... мудак. 41 И что же мне теперь делать? Должна ли я сидеть здесь и терпеть вонь, исходящую из моего стола? Или я должна разозлиться? Заплакать? Я не думаю, что Рэна действительно волнует, что именно я делаю, пока я это делаю. Ему просто нужна реакция, и желательно бурная, если я правильно понимаю ситуацию. Пошел он. Он ни хрена от меня не получит. Я прислоняюсь к крышке стола, дышу через рот и слушаю мадам Фурнье. Делая наброски со скоростью мили в минуту, я записываю все упражнения, которые мне нужно догнать, и все главы, которые мне нужно прочитать, если я хочу иметь надежду догнать уже продвинутый класс. Полковник Стиллуотер знает, что я не говорю по-французски. Моя мать всегда хотела научить меня, даже пыталась говорить дома по-французски, когда я была маленькой, но мой отец избил ее до полусмерти за то, что она даже предложила такое. И теперь он ожидает, что я выучу язык с нуля и получу отличную оценку, иначе это неизбежно приведет к ужасным последствиям. Именно эта мысль отвлекает меня от гнилостного запаха, который атакует мои чувства каждые несколько минут и заставляет сосредоточиться на текущей задаче. И все это время Рэн Джейкоби изнемогает. Я чувствую его недовольство так же, как вы чувствуете руку на своей шее, которая давит на вас, пытаясь заставить встать на колени. Ему не нравится, что я избегаю его маленького подарка. Совсем не нравится. Он хочет, чтобы я открыла стол и отшатнулась в ужасе. Хочет, чтобы я устроила сцену, а я всего лишь даю ему серьезный опыт крапивницы. Минуты тянутся мучительно медленно. Внешне я целеустремлена, сосредоточена только на мадам Фурнье и сложной, запутанной ерунде, которую она записывает на доске. Внутренне я в полном беспорядке. Я так зла, что дрожу от ярости. Каждый раз, когда Рэн дергается или ерзает на стуле, я изо всех сил стараюсь не отпрянуть от этого ублюдка. Я его не боюсь. Хотя, возможно, и должна бы. Однако я намерена не торопиться и выяснить, действительно ли он враг, прежде чем решить, следует ли мне относиться к нему как к угрозе. К тому времени, как раздается звонок, мое горло сжимается, несмотря на то, что я дышу через рот. Карина обещала ждать меня у главного входа между уроками, поэтому я хватаю свои бумаги, ручки, блокнот и сумку и направляюсь к двери, не оглядываясь. Когда я вырываюсь из двери, мое сердце сжимается, подскакивая к горлу, я все еще чувствую, как Рэн Джейкоби кипит от злости на заднем ряду. 42 В ТЕМНОТЕ… — КРАСИВАЯ ДЕВОЧКА. Такая прекрасная. И так чертовски избалована. Ты считаешь себя неприкасаемой, да? Думаешь, ты выше наказания? Ты грязная маленькая шлюха, а всех грязных маленьких шлюх ждет наказание. Ты сама убедишься. Продолжай. Поплачь еще немного. Ты же знаешь, что мне это нравится. Мерзкие, злые, ненавистные слова. Они проскальзывают сквозь маленькие дырочки в дереве, заставляя меня вздрогнуть. Я чувствую запах алкоголя в его дыхании. Слышу безумие в его голосе. Через крошечные кислородные отверстия перед моим лицом я вижу, что он делает. Вижу, как он трогает себя. Когда он кончает, опрыскивая мою тюрьму своей спермой, я чувствую этот запах.