Гонко отправился в сарай, где сидел карлик с всего одной рукой (хотя это была весьма впечатляющая рука). Он храпел, уронив голову на грудь, а рука вращала ручку шарманки, заставляющую веселую музыку разливаться по воздуху. Он не проснулся, когда Гонко схватил лишнюю шарманку и, завернув в одеяло, утащил в шатер клоунов. * * * День представления почти закончился. Посетителей было мало по сравнению с теми толпами, что толклись тут во времена Курта, но когда опустилась ночь, земля была усеяна сверкающей пылью. Новые балаганщики и артисты потрудились достаточно хорошо, чтобы удовлетворить даже Джорджа, хотя это выражалось лишь меньшим количеством раздаваемых им плетей. Шэлис выполнила давно накопившийся список земных бедствий, приведя сегодня в движение нити судеб, которые словно маленькие ручейки несчастий однажды сольются в один широкий поток и затопят к чертям тысячи, быть может миллионы людей. Боссы внизу были довольны, когда их долю сбросили им вниз в шахту. Но их аппетиты были далеко не удовлетворены. Когда телефон в фургоне Джорджа в тот вечер зазвонил, голос в трубке был не таким холодным как обычно. "Следующее представление... завтра" – Два дня подряд? Вы чокнулись?! – захныкал Джордж в трубку, но его жалоба осталась не услышанной. "Ну что же, они уже давно сидели без представлений", – подумал он. Как и все остальные. Сегодня же были розданы бархатные мешочки: по полному – каждому исполнителю, по половине – каждой ярмарочной крысе. Маловато по прежним меркам, богатство – по сравнению с тем, что они получали в течение этого долгого перерыва. Те, кого поймали на воровстве, получили плетей и больше ничего, и ревели в подушки. По всему цирку, в укромных уголках, в эти тихие часы начали загадываться желания, чтобы временно стать явью. Когда все стихло, Гонко послал Рафшода с шарманкой наверх, а сам отправился на Аллею аттракционов, чтобы найти Кудряшку и его команду билетеров. Билетеры всегда возвращались после дня представления последними, чтобы удостовериться, что все простецы благополучно покинули цирк. Он нашел их разбирающими на части свои хитроумные ворота, которые выглядели как ажурная садовая калитка с решетчатой аркой из черного железа. Они рассказывали друг другу сальные шуточки, но никто не смеялся – за долгие-долгие годы не было такой грязной шутки, которую бы они не слышали, и они могли только надеяться, чтобы кто-нибудь вспомнил, что какая-то конкретная шутка была смешной. Все замолчали, когда к ним подошел Гонко. – Мы не воровали, мистер Гонко, сэр, – сказал один из дружков Кудряшки. С привычным преувеличением по цирку разлетелся слух, что Гонко на шоу Мугабо забил ногами до смерти четырех балаганщиков. – Неважно, – сказал Гонко. – Кудряшка. Завтра особый день. Ты в деле? Кудряшка опустил глаза в землю. Мда, что-то этот Кудряшка не прыгает от нетерпения. Небольшая подачка со стороны Джорджа, и внезапно риск стал уже не таким заманчивым, учитывая то, что может случиться, если все раскроется. Гонко опустился на корточки и положил ему руку на плечо. – Полмешочка, да? Вот сколько он заплатил тебе? Какую-то жалкую половину мешочка старому заслуженному работнику цирка? – Почти половину. На самом деле там было около трети. – Это не честно, Кудряшка, это совсем не честно. – Верно. Да. Ты прав. Во времена Курта было по иному. – Так и было. Так и будет снова, и скоро, если ты одумаешься и поможешь дядюшке Гонко. Конечно, если тебе все это больше не по душе, это все равно просто здорово и замечательно, потому что дядюшка Гонко знает, что он может доверять тебе вечно. Он сказал это так мило и снисходительно, что Кудряшка вскинул голову, почувствовав смертельную угрозу (чем это в действительности и являлось). – Нет-нет, Гонко. Мы в деле, все мы. Правда, парни? Парни переглянулись и кивнули. Никто не выглядел счастливым, но мелкорослый народец вообще редко так выглядит. Гонко дал им карту и кое-какие указания, проводил их до лифта и выпроводил наружу. Когда с этим было покончено, осталось разобраться с еще одной вещью. Он схватил лопату. Он вернулся к навозной яме. Земля легко поддавалась на удары Гонко, что было хорошо, учитывая то, что первый час раскопок не принес ничего, кроме костей, которые были такими старыми, что никак не могли быть свежими трупам. Жизнь и смерть играли здесь по иным правилам, также как и скорость разложения, по-видимому. Он наконец наткнулся на что-то твердое, нашел голову Фишбоя и кинул ее обратно в грязь со словами: "Мелкий говнюк". Следующим он нашел Уинстона, которого Гонко не имел удовольствия убить за его предательство, пока тот носил клоунскую расцветку. Он не особо надеялся найти то, зачем пришел, и уже собирался закончить на сегодня, когда еще после полдюжины лопат земли он наконец-то нашел что искал. – Джей-Джей, – пробормотал Гонко. – Какого черта ты тут делаешь? Что ж, вот эту задачку он уже совсем не понимал. Он вытащил остальное тело наверх. Кто-то здорово над ним поработал, – без сомнения, сам Курт, – потом отшвырнул лопату. Какой-нибудь ярмарочный крыса заполнит завтра все эти дыры. Гонко по земле протащил за собой две основные части Джей-Джея за руку и за ногу, и бросил их у порога Дома чудес. Там все еще горел свет. Он уже собирался постучать, но остановил свою руку, когда услышал внутри шипящий голос Доктора Мрака: "...предссставление было прелесссстным". Манипулятор материей ответил ему: "Ах, ну конечно я знал, что оно будет иметь успех! Он любил поесть и в своей прежней жизни. Есть какие-нибудь новости о взломе?" "Сссслухи и ссспелни, вот и всссе. Кто-то говорит одно, кто-то – другое. Многие говорят, что за этим ссстоит клоун, но доказательссств нет". "А предсказательница? Говорят, она вернулась? Это правда?" "Я не видел ее сссегодня. Возможно, она поможет вам больше, чем я. У вассс есссть какие-нибудь подозреваемые?" "Подозреваемых найти несложно. Нет доказательств. Но я знаю только одного циркача, который имеет требуемую железную оболочку на своих семенниках, чтобы вломиться в этот дом и украсть у меня. О-о, прошло уже слишком много времени, с тех пор как Гонко представал передо мной в мольбе! С тех пор как он был совсем свежим новобранцем я ни разу даже не мог наказать его и хоть немного насладиться его страхом. Как же я жаждал... жаждал сделать кое-какие... улучшения в его внешнем виде, кое-кое изменения тут и там. У него такая прекрасная кожа". Гонко почувствовал тошноту (хотя ему и лестно было слышать все это), но он не мог больше оставаться здесь – раз Доктор Мрак покинул свой пост, настало время действовать. Он помчался в шатер уродов, порылся в карманах в поисках маскировки и остановился на рясе монахини и фальшивой бороде. Его карманы дали ему еще вторую рясу, намного больше, для Жирдяя. Он прокрался мимо спящих экспонатов, включая Курта, который спал, закатив глаза так, что было видно белки. На всякий случай он накинул ткань на его клетку. Не спал только Жирдяй. Он черпал ложкой из банки протеин и клал в рот. Он был так поглощен своим занятием, что не замечал Гонко до тех пор, пока тот не оказался прямо перед его стеклянной витриной. – Мне очень жаль, леди, но время представления закончилось. Приходите завтра, – произнес Жирдяй шепотом, чтобы не разбудить остальных. – Но приходите обязательно. Вас ждет отличное шоу! – Джордж хочет видеть тебя прямо сейчас. Надевай это, нет времени объяснять. – О! Но Доктор Мрак, он велел мне присматривать... "Баю-бай", – сказал кулак Гонко. Ему пришлось подумать о Джордже, чтобы призвать подпитываемую яростью силу, чтобы вытащить эту тяжеленную глыбу из шатра уродов, а затем затолкать его в наряд монахини на случай любопытных глаз. Но никто не увидел, как он крался с полубессознательным гвоздем шоу уродов к лифту. И ни на секунду рука Жирдяя не ослабила хватку на банке с протеиновым порошком. К тому времени как Доктор Мрак обнаружил, что Жирдяй пропал, большинство обитателей цирка крепко спали или были глубоко погружены в свои вызванные порошком желаний фантазии, чтобы можно было устроить переполох. Так что этому пришлось подождать до утра. 7. НАВЕРХУ Грохотание поезда по маленькому мосту, от которого до ближайшего к берегу шатра было совсем рукой подать, стало уже привычным и даже каким-то домашним звуком, помогающим скрыть за своим лязгом и грохотом то, что не желало быть услышанным или увиденным. Джейми изумлялся тому, как взгляды людей в этих поездах скользят, даже не задерживаясь, по рядам шатров и палаток, среди которых кипела бурная деятельность, так как балаганщики и клоуны готовились к своему первому дню представления. Стоянка для кемпинга, похоже, быстро теряла свою популярность, учитывая количество водителей, которые заезжали на нее, оглядывались по сторонам и почти сразу же уезжали, словно почуяв что-то неладное. Редко кто задерживался дольше, чем на несколько минут, и то только для того, чтобы воспользоваться туалетами на стоянке, после чего в еще большей спешке покидали это место. Дин/Диби когда не делал отжимания и не надоедал всем остальным лекциями об истинном смысле комедии, проводил большую часть времени, демонстрируя огромный клоунский бицепс каждой особи женского пола, что попадалась ему на глаза, в основном, конечно же, Джоди/Эмеральд. Его рубашка при этом надувалась, будто воздушный шар, до невероятной степени. В один из таких случаев Дупи ради эксперимента подкрался к нему со спины, держа наготове булавку, но вместо того чтобы лопнуть, раздувшийся бицепс выстрелил тоненькой струйкой крови. Диби громогласно объявил всем, что ему нисколечко не больно, после чего довольно сильно поколотил Дупи и пинками откатил его к берегу, чем спровоцировал нападение Гоши, несмотря на попытки Джейми всех успокоить. Гоши забрался на железный мост, дождался, пока Диби окажется под ним, и рухнул вниз подобно наковальне. Что-то с хрустом сломалось, но все кончилось тем, что Диби заставил своего обескураженного противника качать пресс в течение следующего получаса, против чего Гоши, похоже, нисколько не возражал, судя по его довольным посвистываниям и чириканью. Дупи нервно пританцовывал рядом с этой сценой, обещая пожаловаться Гонко, или может даже самому мистеру Большестраху. Потом Диби, соорудив самодельный гарпун, отправился на рыбалку. Он выловил из реки кучу разной экзотической живности, ни одна из которой на самом деле не водилась там до этого. Во времена Джейми на удочку мог попасться разве что случайный сомик. В улове же Диби были даже акула и осьминог, которых женщины-цыганки тут же с радостью пожарили. Вскоре Диби стал их любимым клоуном, и Джейми едва ли нужно было говорить ему, чтобы он подыгрывал. Дин явно наслаждался жизнью, что немного сдвинуло мнение Джейми в лучшую сторону, после всех тех зловещих выводов, которые он сделал о цирке и его работниках. Ну да, да, здесь было странно, порой даже мерзко... и это были странные люди, если их вообще можно было назвать людьми. Но обязательно ли сразу считать это дурным или злым? Обычно зло прячется за чем-то нормальным, даже приятным для глаз, сливается с окружением. Эти создания и их методы прячутся от мира в основном потому, что мир не понял бы их, даже если они и были хорошими за этим внешним уродством. Эмеральд/Джоди тоже, похоже, чувствовала себя как дома. Ей нравилось, как цыганки кудахчут над ней, причесывают, одевают и увешивают своими причудливыми украшениями. Она даже не взглянула на Джейми, когда он зашел, чтобы узнать, как у нее дела. Более того, царственно отмахнулась пренебрежительным движением ухоженных ноготков, отчего цыганки накинулись на него и с ножами наголо прогнали прочь. Он только успел взглянуть под ее вуаль, когда она поправляла ее, и едва мог поверить своим глазам. До этого он считал ее просто симпатичной, хотя и того уровня привлекательности, ради поиска которого Джейми традиционно пустился бы на разные безумные мужские уловки, имей он хоть какой-то шанс с такой девушкой. Теперь же она была совершенно другой, сражающей наповал в каком-то странном, даже неземном смысле, хотя и неясно было, что же конкретно в ней изменилось. То же лицо, та же не особо гитарная фигура, те же каштановые волосы. Глаза просто притягивались к ней и не хотели смотреть ни на что другое. Было даже хорошо (в первую очередь для нее самой), что она носила вуаль, иначе он, а может быть и все остальные большую часть времени просто таращились бы на нее, а некоторые из этих клоунов явно не очень-то хорошо могут сдерживать свои порывы. Он по-прежнему ни насколько не приблизился к ответам на вопрос о том, что же случилось в "тот раз", за исключением разве что тех необычных (и даже волшебных) вещей, что он уже видел своими собственными глазами. Единственная информация, что он получил, была от карлика по имени Костяшка во время его перекура. Это был не тот карлик, что пытался убить его вчера (тот карлик по-прежнему злобно зыркал на него, когда он проходил мимо). Толстенькое бородатое создание, сошедшее прямиком со страниц Толкиена, Костяшка вытащил из кармана какую-то бумажку и, запинаясь, прочел приготовленный ответ: "Что мы делаем тут в зирке... то есть в цирке... это убираем неудачу и бал... болезни? Как это ре лиза вы вата ся? В виде таких кристаллов, которые падают на зеп... Землю. Вроде тех, что были в том мешочке у тебя. Мы потом собираем всю эту плохую штуку, и так ее можно потом уничтожить и..." Усилий, потраченных на ответ (ну или попытку прочесть его) хватило, чтобы усыпить карлика, и он проснулся, только когда его сигара догорела до пальцев. Заранее заготовленный ответ на вопрос, несколько отличающийся от того, что задавал Джейми? Подозрительно, да, но едва ли самая странная вещь из тех, что случались в последнее время. Возможно, карлик был не слишком умен, и ему нужно было держать при себе письменное напоминание о том, в чем состоит его собственная цель в жизни. И конечно же, существовала еще одна назойливая вероятность, похожая на зуд, который никак не хотел униматься: что все они водят его за нос, за нос, за руку, за ногу, все они тянут его в места, куда он вовсе не хочет идти. И как всегда, когда этот зуд усиливался, он успокаивал его мыслями о семье, которая больше не доверяла ему, о телефонных звонках, которые называли его убийцей, и о сослуживцах, которые смотрели на него с подозрением. Не говоря уже о привычных повседневных занозах в заднице, таких как штрафы за вождение и счета за телефон; культура, с каждым годом становящаяся все более безнравственной и развращенной (одни только завывающие музыкальные клипы по утрам были отличным показателем этой болезни); то, что надо вставать по утрам и идти исполнять роль раба; пробки на дорогах, старение, смерть, и все это без какого-либо реального смысла, если конечно только ты не начнешь вкладывать все свои эмоции в результат футбольного матча. Если он и отправляется в какое-то плохое место, насколько хуже оно может быть того, из которого он пришел? * * * Когда Гонко наконец вернулся (перед его приходом появились еще несколько новых карликов, для которых пришлось возвести еще один шатер), у босса клоунов было с собой какое-то огромное существо, закутанное в рясу монахини. Остальные успели только разглядеть колени и лодыжки, похожие на гигантские зефирины из молочно-белой плоти, да еще ноги, кожа на которых колыхалась при каждом шаге. "Так что, я смогу тут скоро выступать, да?" – спросил испуганный голос, прежде чем Гонко завел это существо в шатер, в который Джейми (и остальным новеньким) не разрешалось входить. Покончив с этим, Гонко собрал клоунов вместе (всех, кроме Диби и Джейми), и принялся перешептываться с ними. Перешептывание сопровождалось частыми взглядами и тыканьем пальцами в сторону Джейми. Он увидел пожимающие плечи, озадаченные выражения лиц, и у него сложилось отчетливое впечатление, что он сделал что-то не так. Однако когда круг распался, никто ему ничего не сказал. Гонко подошел к нему. – Отдохни. Завтра день представления. Мы сразим их всех наповал. Джейми сказал: – Круто. Но разве вы не будете ставить указатели или вешать вывески, чтобы привлечь сюда народ? Как вы собираетесь заманить сюда публику? Мы вроде как спрятаны. – Не волнуйся, красавчик, – Гонко указал на поезд, который в данный момент грохотал по мосту, полный пассажиров. – Каждый из этих простецов завтра будет тут. Билетеры поставят свои ворота между семью и восемью прямо на вокзале. Джейми это мало что сказало. – Что-то он не очень-то избирательный, ну, этот процесс по отбору невезенья и болезней у тех, кто в этом нуждается? – А? Что за хре... а, да, точно. Избирательный, чертовски избирательный, мой маленький проказник. Каждый из этих простецов был тщательно отобран научно-исследовательским отделом. Итак, у нас нет времени репетировать номер, так что покажем старый материал, если только ты не сможешь придумать к завтрашнему дню пару новых шуток. Если нет, твое задание будет держать Диби подальше от моей сцены. Он вмешивается в мое представление, я вмешиваюсь в его физическое строение. Это ясно? – Конечно. Но кстати да, у меня есть пара набросков, типа вот этого, где... – Позже, позже. Гонко в последние дни был сильно занят, так что сейчас он собирается немного покувыркаться с Мэрилин. Да, какого черта Гоши нужны все эти цветочные горшки? – Похоже, он просто коллекционирует их. Возле шатра клоунов по четыре в ряд аккуратно стояла уже дюжина глиняных горшков. – Вроде как довольно безобидное занятие, если я, конечно, чего-то не упускаю? – А. Ну ладно. У него была с этим делом связана одна история. Совет – держись подальше от горшков. Гонко завалился в шатер клоунов, выпинул оттуда Дупи и Рафшода и повесил снаружи табличку "не беспокоить". Через несколько минут изнутри донеслось: "Конечно, я сделаю тебя звездой, куколка. Но это дорого тебе обойдется".