Рассвет едва наступил, когда Рафшод и Джейми вернулись в лагерь. Подросток Джейми с друзьями, наверное, аплодировали бы, если бы увидели, что стало с бумажной фабрикой. Завывающие пожарные машины как раз начали прибывать и собираться у нее. Эффектный столб дыма поднимался в небо густыми клубами. Они также "украсили" ближайшую железнодорожную станцию и полицейский участок. Они вломились в расположенный неподалеку Вулвортс[5] и захватили немного припасов: шоколад, конфеты, а также воздушные шары и серпантин. Рафшод сказал, что босс будет доволен их добычей, но когда они вернулись, Гонко схватил шею Джейми в замок. – Ты вроде сказал, что этот парень забавный, – сказал он. Дин уже проснулся. Также Дин был полностью здоров: все остававшиеся следы избиения пропали. Его новая клоунская одежда болталась мешком и плотно облегала совсем не в тех местах. Он, равномерно моргая, спокойно разглядывал остальных. На его лице не было ни малейшего признака страха или тревоги. Дупи, Гоши, Рафшод и Гонко окружили его плотным кольцом. – Шутку, – потребовал Гонко. – Почему курица перешла через дорогу? – сказал Дин, глядя вдаль сквозь прикрытые веки, словно все это было ниже его достоинства. – Ну давай, скажи нам почему? – сказал Гонко. – Я, и правда, не знаю. Поэтому и спрашиваю. – Давай другую, – зарычал Гонко. – Ну. – Вот эта вам понравится, – сказал Дин. – Тук-тук. – Кто там? – сказал Джейми, когда никто больше не ответил. – Нокиа. – Какая Нокия? – Нокия – мобильный телефон. Повисла тяжелая тишина, а Гонко всего передернуло. – И что это была за хрень?! – воскликнул он. – Это вроде как антишутка, – невозмутимо ответил Дин. – Поверь мне, братан, людям это понравится. – Ну уж нет, – сказал Гонко. – Я не старушка мать Тереза, признаю. Но ни за что на свете я не позволю публике терпеть тебя. – А ты попробуй останови меня, братан, – сказал Дин. Рафшод быстро подбежал к Гонко (чье лицо уже было буквально багровым), и прошептал что-то ему на ухо. Гонко посмотрел на Джейми, как-то справился с собой и, пошатываясь, зашагал прочь, дрожа всем телом. – Ух ты ж, боже ж, – сказал Дупи. – Дин? – позвал Джейми. – Ты в порядке? – В полном, – ответил Дин. Он лег и сделал десять отжиманий, потом двадцать, а потом просто отжимался и отжимался без остановки. – Мы теперь зовем его Диби, – прошептал Дупи Джейми на ухо. – Клоун Диби. Но... – он поежился. – Но, Джейми, он не смешной! "джордж!" – донесся откуда-то издалека вопль Гонко. Что-то сломалось. Что-то большое, если судить по треску и грохоту, возможно дерево. "джоооорррдж!!!" Пока это продолжалось, Джейми сунул голову в шатер Джоди, чтобы взглянуть, как у нее дела. Ее там не было. После недолгой прогулки он нашел ее сидящей за столом с цыганкой, которая, подобно тому, как уговаривают животное, уговаривала Джоди нанести немного макияжа. Перед ними на столе лежала помада и маленькая коробочка с косметикой. Джоди говорила: – ... я просто хочу домой. Вы все тут ненормальные. – Сначала это, да, золотко? – ласково сказала цыганка. – Просто немного подрумяним тебя сначала? Пять минут? Потом можешь идти. – Могу идти прямо сейчас, – сказала Джоди. – Что вы сделаете, если я просто встану и уйду? Тут участок в пяти минутах, а вы уже замешаны в нападении и похищении. Что вам еще нужно? Цыганка отмахнулась от ее слов пальцами с длинными накрашенными ногтями и хрипло рассмеялась: – Я тебя не держать! Ты свободна! Но мистер Гонко, он дать указания. Просто добавить тебе немного цвета. Такой красивой девушке! Немного цвета, потом будет тебе твой "участок". Да? Джейми показалось, что до нее не дошло ничего из того, что он говорил ей до этого. Тут Джоди подняла голову, и их глаза встретились. "Подыгрывай", – прошептал он ей одними губами. Она нахмурилась так, словно с удовольствием вцепилась бы ему в глотку. Чья-то рука резко выдернула Джейми из шатра. Это был Дупи, который лихорадочно спрашивал, не видел ли он его брата – Гоши пропал. Так что он немного помог Дупи в его бестолковых и путаных поисках по цирку, а потом снова вернулся к Джоди. Они сидела с ручным зеркалом, а цыганка расчесывала ей волосы. – Ух ты, – продолжала повторять Джоди мечтательным голосом. Это был голос человека, который глубоко влюблен. Зеркало закрывало ее лицо, но Джейми догадался, что она все-таки получила "немного цвета". – Ого, ух ты, – повторила Джоди. – Мы назовем тебя Эмеральд, ага? – сказала цыганка. – Эмеральд, да? Назвать тебя как-нибудь красиво, говорить мистер Гонко. Потом ты получить свою собственную будку. Хорошо так? Они все станут покупать твой поцелуй, да? – Красиво, – мечтательно прошептала Джоди. – Эй, кыш отсюда, клоун! – прикрикнула цыганка на Джейми. Она хлопнула ладонью по воздуху и изобразила плевок. Он ушел и сел у реки. "Цирковая магия", – пробормотал он себе под нос. Какая резкая перемена настроения. Джоди уже вроде особо и не торопится уйти отсюда, как ему показалось. Как впрочем, и он, если уж на то пошло. Он не так много понимал пока, но должен был признать, что ему довольно весело тут, что здесь у него есть что-то, с чем нормальный мир никогда не сравнится. Вполне возможно, что адский беспорядок как раз сейчас копится в его старой жизни, также как и в прошлый раз. Может ему вообще не нужно возвращаться и сталкиваться с ним. * * * Гоши вернулся в лагерь несколько часов спустя к всеобщему облегчению, так как просьбы Дупи о помощи в его поисках стали просто невыносимыми. Последовало бурное воссоединение, на которое постарались не обращать внимания все, кто смог убраться за пределы слышимости, когда из трех клоунских глаз (двух Дупи и одного Гоши) полетели слезы всех видов и размеров. Разноцветные слезы, напоминающие драже, запрыгали по земле; мощные потоки, словно из пожарного шланга, наполовину снесли один из шатров, свернули бумажные вывески и устроили еще много чего, пока Дупи и сам, похоже, не забыл из-за чего вся эта суматоха. В руках Гоши был терракотовый цветочный горшок с черной землей. Он поставил его у шатра, где спали клоуны, заставив всех поморщиться от своей жуткой торжествующей улыбки. Никто ничего не стал спрашивать об этом, но в течение следующих часов вся мелодрама в точности повторилась: Гоши исчезал, Дупи паниковал, Гоши возвращался с очередным глиняным горшком, аккуратно ставил его рядом с остальными и долгое время сторожил свое персональное сокровище. В дневное время работники цирка проявляли больше озабоченности по поводу того, что их заметят из проезжающих мимо машин, и те, кто время от времени заезжали на стоянку, чтобы разрешить детям покачаться на качелях или скатиться с горок, которые располагались неподалеку от циркового палаточного городка. Видимо, ночью цирковая магия прятала их гораздо лучше. Джейми иногда замечал, как кто-нибудь останавливался и смотрел в их сторону, судя по всему, прямо на них, но, судя по всему, толком не видя их. Дети особенно долго смотрели в их направлении, прежде чем снова вернуться к своим играм, хотя играли они уже не так громко и весело, как до этого. Может быть, они видели группу обычных автофургонов? Семью путешественников, отдыхающую на лужайке у дороги? Возможно, лишь разноцветные блики, оставляющие остаточное изображение на закрытых веках, нарисованные светом контуры того, что в действительности там находилось? Джейми понимал, что они увидели бы все полностью, если бы кто-то из клоунов подошел и окликнул их, приглашая войти внутрь этой иллюзии. Но никто этого не сделал, конечно же, никто даже не продавал хот-догов или сладкой ваты, или – как утверждал Гонко, – не спасал их от какой-нибудь жалкой судьбы, что ждала их. Джоди, которую все теперь звали Эмеральд, и которая отвечала только на Эмеральд (если вообще отвечала), проводила большую часть времени перед зеркалом, где над ней хлопотали две цыганки, готовя к завтрашнему дню, когда этот маленький передвижной цирк должен был дать свое первое представление. Перемена в ее поведении, как впрочем и поведении Дина, беспокоила Джейми. Очевидно по личному приказу Гонко Джоди/Эмеральд теперь носила вуаль, и не должна была показывать свое лицо никому. Гонко и Рафшод ушли еще ранее этим днем, чтобы "проверить, как дела внизу", оставив Дупи за главного – обязанность, за которую он взялся с полной серьезностью на те двадцать минут, пока помнил о ней. В конце концов долгий день взял свое и усталость Джейми пересилила действие клоунского грима. Он посмотрел, как Дин/Диби пытается научить Гоши делать отжимания, а потом отправился в шатер клоунов, где проспал остаток дня, видя тревожные и запутанные сны. 6. ВНИЗУ Лифт дергался и трясся, спускаясь все ниже. – Ну, так значит там внизу день представления, босс, – сказал Рафшод. – И? – сказал Гонко. – И мы, того, значит... ээм, будем мешать шоу Джорджа или как? – В следующий раз. Я должен разузнать, как там что, чтобы понять, какие номера нам следует украсть для нашего шоу. – Это вроде как опасно, босс. Нет? Ну, типа, большие боссы здорово разозлятся, если узнают. – Если мы вернем Курту управление всем этим вертепом, это станет самой расчудесной работой в истории цирка Пайло, Раф. Жизнь превратится для нас в сплошную газировку с сиропом и похлопывание по спинке, и круглосуточное хихиканье, вот увидишь. А благодарить за все это ты будешь дядюшку Гонко. Еще бы знать, что делать с этим новым парнем? – Джейми? – Диби, – при мысли о нем Гонко едва удержался, чтобы не заблевать себе башмаки. – "Тук-тук?" Я ему все зубы нахрен туктукну. – Точно! А почему бы так не сделать? – Из-за Джейми и этой сказочки про клоунов – добрых самаритян. Не знаю, сколько я еще смогу это вытерпеть, все это "не-замахивайся-на-то-что-этого-заслуживает". Мне хватает и того, что я должен быть милым с Джорджем. Но будка для поцелуев, возможно, компенсирует это все. Ты заглядывал под ту вуаль? Помада Эм-Эм это просто клад. Надо стащить еще, пока будем внизу. Даже у меня пару раз екнуло сердечко, когда Эмеральд вся расфуфырилась и сделала мне губки бантиком, Раф. Она станет хитом, нашей звездной приманкой. Вот увидишь. – Ну так где же все-таки Джей-Джей? Мы с Джейми выходили немного поломать... было классно и все такое, но все равно не то. Джей-Джей помог бы мне сжечь тот дом, ну или хотя бы подпалить ту псину, а Джейми не хотел, чтобы кто-нибудь пострадал! Даже собака! Странно. – Я тоже этого не догоняю, – сказал Гонко. – Может быть, настоящий Джей-Джей просто возьмет и выскочит из него как в прежние времена, но мы точно знаем, что с гримом все в порядке. – Ты уверен? Из Диби вроде как не вышел клоун. – В нем изначально не было ни капли клоуна. Вот почему мы прослушиваем их, смотрим, есть ли в них что-то, с чем можно работать гриму. Не парься, пока подержим его у себя, но когда мы вернемся вниз, пусть валит к лесорубам. Лифт рывком остановился и наполнился ароматом попкорна с маслом, хот-догов, и самое главное – толп свежих простецов, которые одурманенной походкой шаркали по траве и песку. Ярмарочная музыка звенела, бренчала и завывала в первый раз с того времени, как почти год назад тут бушевал Курт. Гонко схватил Рафшода. – Теперь запомни. Если мы видим Джорджа, наступает время реверсивной психологии. Нас тошнит от пребывания наверху. Поникни головой и пусти слезу. Плачься каждой встречной ярмарочной крысе о том, как это несправедливо, что мы не можем выступать. Говори им, что Гонко уже психует и вообще страшно расстроен этим. Они и в самом деле увидели Джорджа, всего через минуту или две после того, как начали прокладывать себе путь через толпу бредущих будто лунатики простецов. Те уже оставляли после себя тонкий след из сверкающей пыльцы, а они еще даже не видели ни одного номера. Джордж шагал из шатра Мугабо, где оставил своего ездового громилу как предупреждение фокуснику о том, что он должен исполнять стандартный набор скромных трюков и ничего больше. В результате Джордж испытывал недостаток в охране и был визгливее, чем обычно.