– Но речь шла не об одном ребенке, – напомнила Лариса, глядя на Жидкова с подозрением. – Второй ребенок младше, – туманно пояснил тот. – Ему только пять. Зовут Ваня. – А он чей? – спросила Лариса осторожно. – Трудно объяснить – чей. – Жидков затянулся так глубоко, точно решил измерить объем собственных легких. – Мой отец некоторое время назад ушел от моей матери и женился на другой женщине. У той женщины был маленький ребенок. А потом эта женщина заболела и умерла, и ребенок остался с моим отцом. – Ах, вон оно что! – Ну да. Но отец тоже умер… Лариса все еще не могла понять, что же так сильно напрягает Жидкова и отчего он мнется. Наконец тот добрался до сути дела: – Когда отец умер, я стал опекуном. – Этого самого ребенка? – с недоверием спросила Лариса. – Да. Жидков – опекун? Ловелас, повеса и мелкий аферист? Кто же ему доверил воспитание малыша? – Моя мать решила, что мы будем выглядеть… не комильфо, если отдадим Ваню в детский дом. – И теперь он живет с ребенком Анжелики и с его няней в квартире Анжеликиной родственницы по второму мужу? – уточнила Лариса. – То есть, говоря иными словами, всеми брошенный? – Почему? – обозлился Жидков. – Гувернантка у них с Артемом общая, и, к слову сказать, ей платят сумасшедшую зарплату! Судя по всему, он откупился от своих опекунских обязанностей большими деньгами, но в глубине души все-таки чувствовал некоторое неудобство. Отсюда – хмурый лоб и бегающие глазки. – Вероятно, Ваня к тебе сильно привязан, – как бы между прочим заметила Лариса, – раз хочет тебя видеть. – Не знаю. Не думаю. С чего бы ему ко мне привязаться? Но все равно… На встречу с Анжеликой придется ехать, – вздохнул Жидков. – Если она вцепится… Впрочем, почти у всех женщин есть эта мерзкая черта. Надо купить по дороге какую-нибудь игрушку, что ли? – Две игрушки, – подсказала Лариса. – Детей ведь двое. Ты что, хочешь обрадовать одного и сильно расстроить второго? – А можно я не поеду? – поинтересовался Шубин, потягивавший вино в кресле возле окна. – Я бы тут посидел, книжки почитал. – Ни в коем случае, – отрезал Жидков. – Вдруг тебе померещатся грибы, и я вместо квартиры найду здесь пепелище? Поедешь с нами. – А куда? – утомленно поинтересовался тот, шевеля ногами в выцветших носках с пикантными дырочками в районе большого пальца. – В парк аттракционов. Уверяю, на газонах там сыроежки не растут, и с твоей аллергией все будет в полном порядке. На улице стояла жара, и Лариса решила надеть костюм полегче. Переодеваясь, она с неудовольствием думала, что просто вынуждена влезать в личную жизнь Жидкова, хотя ей этого не очень-то хочется. Одно дело – строить вместе с ним предположения об убийстве его дяди. Это и в самом деле кошмарная история, любого может заинтриговать и взбудоражить. И совсем другое – знакомиться с его родственниками, с не слишком счастливыми детьми и с их гувернанткой, участвовать в переговорах с его двоюродной сестрой… Утомительно. Утомительно и не нужно. Она твердо решила, что будет находиться рядом, но немного в стороне. И ни во что не вмешиваться. Шубину вообще не хотелось ехать в парк. Он начал ныть, что натер пятку и что в животе у него подозрительно урчит и покалывает. – Я не очень хорошо понял, откуда ты взялся на мою голову, – сурово сказал ему Жидков, – но если уж мы должны находиться рядом, постарайся сделать так, чтобы мне было комфортно. Иначе я отвезу тебя к аллергологу. – Я не хочу в клинику! – Не волнуйтесь, – похлопала его по плечу Лариса. – Антон шутит. По лицу Антона было непохоже, чтобы он шутил, поэтому Шубин торопливо засобирался. Они снова погрузились в машину и отправились на встречу с неведомой Анжеликой. Лариса, только что давшая себе слово не вмешиваться в семейные дела Жидкова, все-таки не выдержала и спросила: – А где твоя двоюродная сестра берет миллионеров? Начальница Тамара то и дело цепляла роскошных мужчин, которые катали ее на иномарках и возили отдыхать в теплые страны. У самой же Ларисы ни разу так и не завязалось ни одного романтического знакомства с кем-нибудь из клиентов. – Где берет миллионеров? В самых роскошных отелях мира, где они любят останавливаться. На международных кинофестивалях и концертах знаменитостей, на показах мод, на пляжах Малибу. Видишь ли, стоит только попасть в высшее общество, как из него уже не выбраться. Оно засасывает женщин, словно Гримпенская трясина. У Анжелики вообще странная судьба. В детстве ее отдали в балетную школу, и с тех пор она уже не жила дома. Знаешь, что такое балет? Это изнурительные тренировки и практически полный отказ от личной жизни. Девочка росла в интернате и для родителей – почти чужая. Во время гастролей, когда Анжелике было лет восемнадцать, в нее влюбился какой-то австрийский граф или герцог, она сочеталась с ним браком и бросила сцену. С этого момента жизнь ее наполнена романтикой. После развода она стала обеспеченной женщиной и начала свои скитания по миру. Каждые полгода у нее новый претендент на руку и сердце. В Москве она оказалась как раз в связи с тем, что заарканила богатого соотечественника. Кажется, он разводит страусов в Подмосковье. – А ребенок? – спросила Лариса. – Ребенок-то чей? Графский? – Да нет, вряд ли. Впрочем, не знаю чей. Я никогда не встречался с его отцом, – коротко ответил Жидков и, поскольку они уже вползли на стоянку перед парком аттракционов, добавил: – А вот и они. Вон там, поглядите. Видите, две женщины и два мальчика? Лариса приникла к окошку и сразу же поняла, о ком он говорит. Компания оказалась довольно яркой. Возле дорогого серебристого авто стояла блондинка с высоко взбитыми волосами. Гламурная от кончиков ногтей и до носков своих туфель, она блистала и, по мнению Ларисы, была похожа на только что отреставрированное здание. Несмотря на «балетное» прошлое, в настоящий момент она имела довольно аппетитные формы, которые смело подчеркивала всеми доступными средствами. – Блондинка – это Анжелика, – пояснил Жидков, хотя в этом не было необходимости. Вряд ли ее можно было принять за гувернантку. Тем более что вышеозначенная особа стояла тут же – в туфлях на низком каблуке и в простом коричневом платье, с аккуратно заправленными за уши волосами. Несмотря на непрезентабельный вид, в ней, пожалуй, чувствовался некий шарм. Когда Лариса рассмотрела ее поближе, то отметила и неяркую косметику, и свежую кожу лица. Жидков взял на себя инициативу и всех перезнакомил. – Моя кузина, – представил он Анжелику. – А вот это – моя невеста Лариса, а также ее… хм… родственник Леонид. – Приятно познакомиться, – улыбнулась кузина. С Ларисой она была очень мила. Она всегда чувствовала расположение к тем женщинам, которые не угрожали ее статусу первой красавицы. – Капитолина, – сделал пол-оборота Жидков и указал на гувернантку. – Рекомендую. – Приятно познакомиться, – мрачно ответила та и посмотрела Ларисе прямо в глаза, словно была прорицательницей и видела в ее будущем что-то ужасное. – Мне тоже очень приятно, – соврала та. – Дети, – ледяным тоном сказала Капитолина, не поворачивая головы, – идите сюда. Старший мальчик был одет в брюки, рубашку и тонкий черный галстук, который делал его похожим на тщедушного взрослого. Тщательно приглаженные смоляные волосы, бледная кожа и абсолютно угрюмое выражение лица дополняли впечатление. – Артем, – представился он, подойдя к Ларисе поближе, и наклонил голову. Та в ответ едва не сделала книксен. Сначала она хотела сказать «Привет!», но вместо этого выдавила из себя: – Добрый день. – А я – Иван, – сообщил второй ребенок, отчеканив два четких шага. И тоже мотнул головой. Лариса едва не разрыдалась от умиления – у малыша была очаровательная мордашка с огромными синими глазами, страшно серьезная. – Здравствуй, Ванечка, – тепло поздоровалась она и немедленно удостоилась неприязненного взгляда Капитолины. Когда Жидков с Анжеликой ушли немного вперед, а Шубин, наоборот, отстал на несколько шагов, Капитолина сообщила: – Мы не сюсюкаем с детьми. – Я проявила сдержанную доброжелательность, – не согласилась Лариса, мгновенно поняв, что гувернантка ей совершенно точно не нравится. – Для того чтобы дети выросли полноценными, с ними нужно общаться, как со взрослыми. – Конечно, после того, как они научатся говорить, верно? – Я прослушала курс детской психологии, – поделилась Капитолина, понизив голос. Вероятно, она не хотела, чтобы ее воспитанники слышали, что под их с ней взаимоотношения подведена научная база. Лариса серьезно кивнула: – Уверена, что ваш курс непременно поможет им вырасти счастливыми. Дети шли впереди парой, не разговаривая друг с другом, и глядели точно вперед. Анжелика ни разу не оглянулась, чтобы обменяться с сыном парой ничего не значащих фраз или просто помахать ему рукой. Она что-то выговаривала Жидкову, и Лариса против воли начала изнывать от любопытства. Недалеко от колеса обозрения Капитолина остановилась и неожиданно громко хлопнула в ладоши. Артем и Ваня, словно дети капитана фон Траппа, немедленно остановились и повернулись к ней. – Предлагаю сделать один круг на колесе, – милостивым тоном сообщила гувернантка. – С одной стороны, зрелище захватывающее. С другой – поможет Артему написать сочинение на тему «Как растет и хорошеет столица». – Можно я сяду в одну кабинку с Антоном Никифоровичем? – робко спросил Ваня, все это время державший руки по швам. – Он обещал со мной покататься. – А я поеду с мамой, – твердо сказал Артем. – Ой, нет, дорогуша, – услышала и немедленно возразила Анжелика. – Я совершенно не переношу высоты! Однажды твой отец потащил меня в горы. Это самое ужасное воспоминание в моей жизни. Меня тошнило еще трое суток после спуска. – Так и быть, – покровительственным тоном заявила Капитолина. – Я поеду с тобой. И она взяла Артема за плечо маленькой крепкой рукой. Лариса заметила, как блеснули глаза подростка. Что это было – неприязнь? Негодование? Или ненависть? – Я, в общем, тоже не очень люблю всякие такие штуки, – попытался отвертеться Жидков. Лариса подумала, что малыш примется канючить, но он не сказал ни слова, а только потупился. Тогда она подошла к нерадивому опекуну и прошипела ему в лицо: