Лифт. Кто только изобрёл эту дьявольскую штуковину? Жуткая стальная клетка на хлюпком тросе. Ларго скривился, когда зеркальные двери разъехались, приглашая в металлический плен. Да уж! Одно дело – любоваться ночной Агломерацией из окон лессеровского кабинета, и совсем другое – спускаться с тридцать шестого этажа в железной капсуле. Ким шумно выдохнул и ослабил галстук. Пот лил ручьями, и спина взмокла, словно он целый день на жаре грузил уголь. Панель на глянцевой стене мерно отсчитывала цифры: тридцать пять, тридцать четыре, тридцать три... А Ларго усилием воли собрал мысли в кучу и стал их думать. Думал он с таким остервенением, что, казалось, слышит скрип собственных извилин. Слова Мирео стучали в голове молотом. Леесер торговал людьми... Торговал людьми... Продавал собственных подчинённых... Ларго вспомнил Стального Виктóра таким, каким видел в последний раз: бездыханный труп, распростёртый между белым кожаным диваном и гигантским камином. Он не знал Лессера лично – слишком уж тот большая шишка – однако слышал о нём немало. Немало ужасных, леденящих душу историй и пугающих сплетен, но то, что поведал ему сосед покойного Альбера Нея... Лессер торговал людьми... Если бы этот занимательный факт биографии садиста-извращенца всплыл на поверхность, Виктóра не смог бы отмазать никто. Даже сам Имре Хара. Так что, повод для шантажа имелся. Причём – весьма нехилый. Так же, как и в случае Милоса Карра: репутация хозяина стыковочных станций лопнула бы, как пустая скорлупа, узнай кто о его связи с голубоглазым секретарём. Да, угрозы – преотличный способ убеждения. Особенно, когда дело касается акций Кибериума. Ведь именно в них всё дело. В них и только в них. Ведь если Карра, как и Лессера, вынуждали продать ценные бумаги, становится понятно, зачем убрали бедолагу Нея. Альбер ведал документацией шефа, – нахмурился Ларго. – Парень мог знать имя охотника за акциями. За акциями, с которыми Карр готов был расстаться в обмен на пикантные фото и обещание молчать. А Лессер... Лессер торговал людьми... Ким передёрнул плечами: неприятно засосало под лопаткой. Да... Показания Мирео бесценны... Воистину бесценны! Только вот... Можно ли принять его слова на веру безоглядно, как истину в последней инстанции? Вряд ли. Управляющий не назвал конкретных имён и ничего не знал о таинственном покупателе лессоровских подчинённых. Возможно, это всего лишь очередной слух и не более, – вздохнул Ким и бросил взгляд на панель: осталось всего одиннадцать этажей. – А может, это просто ловушка. Новая попытка сбить меня с панталыки. Хотя... Ким вспомнил Мирео. Его взгляд. Голос. Бледное лицо и горящие глаза. "Мы молчали слишком долго", – процедил управляющий сквозь зубы, крепко сжав кулаки. – "Большинство сотрудников "Стали" до сих пор парализованы страхом, но, похоже, пришло время рассказать всё, как есть. Мы были не сотрудниками, детектив. Мы были рабами...". Мы Были Рабами... Ким закрыл глаза и небрежно привалился спиной к стене. Либо Мирео говорил правду, либо я окончательно утратил хватку, – подумал он. – Третьего не дано. А значит – надо работать. Копать глубже. Копать и копать, пока истина не окажется на поверхности. Да уж! Легко сказать, да трудно сделать: допросить остальных ферзей из Реважского списка сложнее, чем протащить верблюда сквозь иголочное ушко. С Токадо встретиться практически невозможно, а Имре Хара – махровый политикан – скорее повернёт Землю вспять, чем сознается, что стал жертвой шантажа. Репутация для таких типов дороже жизни. Опальный Ладимир Лей вообще скрывается и никто, даже Особый отдел, не знает, где его искать. А вот Лопес… Мануэль Лопес – воротила и делец, глава крупнейшей фармацевтической сети. Ходят упорные слухи, будто он наладил производство ультронея в промышленных масштабах... С него и начну, – решил Ларго, когда на панели высветилась единица. Он выскочил из лифта, словно тот был раскалён, и семимильными шагами пересёк просторный холл. Каблуки гулко стучали по серо-стальной плитке, а в зеркальной мозаике стен отражались десятки Кимов Ларго. Пафос. Сплошной пафос. Надо убираться отсюда, и поскорей! – О! Детектив! – окликнул рыжеусый охранник на пункте контроля. – Вы задержались. – Он протянул листок убытия, и Ким поставил размашистую подпись. – Ваш напарник не дождался. Ушёл полчаса назад. – Мой… напарник? Если это шутка, то самая идиотская из всех возможных! – Да. Почти два часа у вашей машины мыкался. – Усач кивком головы указал на один из мониторов: ситроен стоял аккурат под камерой номер девять. Ларго нервно сглотнул, а ладони мгновенно вспотели. Вот чёрт! – Как он выглядел? – Обычно, – пожал плечами охранник. – Как все. Серый плащ и шляпа, точь-в-точь как у вас. Мой сменщик проверил его документы. – И...? – Это был ваш напарник. Мага Саад. Ким ощутил, как кишки в животе скрутило узлом. Мага?! *** – Вы у кого-то крепко под колпаком, – крикнул Руви. Из-под ситроена торчали лишь ноги молодого механика. – Знаю, – буркнул Ларго. Он сидел на исполинской покрышке большегруза, уронив голову на руки. – Что там? – То, что ожидалось. – Парень вылез и продемонстрировал трофей. – Букашка. На широкой грязной ладони лежало нечто, размером с майского жука из той самой книги, которую Ким штудировал мальчишкой. Ларго хватило одного взгляда. ПАУК. Портативное автономное устройство контроля. Производил такие только Кибериум. И... исключительно для Управления внутренних дел… Чтоб их разворотило! – Выбросить? – Руви задумчиво ткнул паука чумазым пальцем. – Ни в коем случае. – Ким забрал букашку и спрятал в карман. – Пиво есть? – Только тёмное осталось. – В самый раз. Механик открыл бутылки о край стола и протянул одну Ларго. – Спасибо, дружище. – Он жадно присосался к горлышку. Пиво оказалось горьким и холодным. Идеальным. – Так и не вспомнил, кто норовил тебя изрешетить? – Неа. – Руви ополовинил бутылку одним глотком и смачно рыгнул. – Я же говорил, номеров на студебеккере не было, а лиц я не разглядел. Не до этого как-то во время погони. – Твоя правда, – вздохнул Ким. Беда с этими лицами! Ему тоже не удалось разглядеть загадочного «напарника». Усатый охранник офиса «Стали и сплавов» мотал запись туда-сюда полсотни раз, да всё без толку: тип, назвавшийся Магой, поворачивался к камере как угодно, но только не лицом. Хитёр, наглец. Кто же он? Человек Штерна? Агент Кибериума? Сайрус Вик? Или… Узнал бы я Магу, вырядись он в плащ и шляпу? – мелькнула идиотская мысль, и Ларго мотнул головой, отгоняя её прочь. Что за бред! У меня уже паранойя, не иначе, – подумал он, приканчивая пиво. – Однако… – Слушай, Руви. Есть телефон? – Ага, – кивнул парень. – В кабинете Валда. – Я позвоню? – спросил Ким и, не дожидаясь ответа, положил на груду промасленного автохлама мятую купюру. – А это тебе на светлое, дружище. *** Оператор соединил его практически сразу. – Центральная больница агломерации, – раздалось на том конце провода. – Чем могу помочь? – Добрый вечер, – учтиво приветствовал Ларго. – У вас в коматозном отделении лежит мой добрый друг – Мага Саад. Будьте любезны, подскажите часы посещений: я хотел бы навестить товарища. Беспроигрышный вариант. После войны, когда не стало женщин, а любовь оказалась под запретом, крепкая мужская дружба превратилась в святыню, которую лелеяли, оберегали, ценили и воспевали. Дружба считалась новой степенью родства, и товарищеская поддержка ни у кого не вызывала подозрений. Ни малейших. – Секунду. – Регистратор зашуршал бумагами. – Часы посещений у нас с двух до девяти, только вот... приезжать к Сааду уже нет смысла. – Ч-что? – Стальные тиски сжали сердце, и дышать стало трудно. Ноги налились свинцом. Глаза защипало. – Он... что? У-умер?