Макс вырвался у неё из рук, плюхнулся на пол и бросился прочь. Иви не побежала за ним в темноте, побоявшись споткнуться, и с тревогой огляделась по сторонам. Похоже, сеанс был окончен, все тонкие связи напрочь разорваны, а значит, наверное, уже можно сделать свет поярче. Она повернула вентиль на газовой лампе, чтобы та загорелась на полную мощность, и поискала глазами Макса. Он вернулся к столу и с упоением грыз что-то похожее на глянцевый кусок тёмного мяса. – Брось сейчас же! – строго сказала Иви и отобрала у Макса добычу. – Ой, мамочки! Это была спиритическая рука, вялая, липкая и изрядно обглоданная со всех сторон. Макс сердито рыкнул и встал на задние лапы, вцепившись передними в юбку Иви. Он не хотел отдавать свой трофей. – Вы посмотрите, что он натворил! – Миссис Уизерилл буквально трясло от возмущения. – Иви, как ты могла впустить в комнату это чудовище?! Что ты наделала?! Ты чуть не убила Юджинию! – Я его не впускала, – нахмурилась Иви. – Я вообще ничего не делала. Наверное, Сара, когда уходила, оставила дверь чуть приоткрытой. Макс спал на кухне. Видимо, он проснулся и пришёл посмотреть, что тут у нас происходит. Мама, бледная и растерянная, сидела на стуле, держась рукой за сердце: – Я не понимаю… Что сделал Макс? – Ну… – Иви потыкала пальцем в пружинистый липкий огрызок. – Он съел спиритическую руку. – Она же сделана из эманаций, – сказала Китти, сморщившись от отвращения. – Она явилась из потустороннего мира духов, а духи бесплотные, это все знают. Как можно съесть что-то бесплотное? – Отдай сейчас же! – завизжала Юджиния, брызжа слюной от ярости. – Она попыталась отобрать у Иви свою искалеченную «спиритическую руку», но Иви быстро отступила назад: – Нет. Сначала пусть мама посмотрит. Ей надо это увидеть. Мам, смотри. – Я не понимаю. – Мама покачала головой. – Иви, это же… кусок печёнки. Говяжьей печёнки. – Я не могу оставаться в доме, где меня оскорбляют! – заявила Юджиния. – Этот дом недружествен к миру духов. Здесь все пронизано злобой и неприязнью к высоким таинствам. Я задыхаюсь в такой атмосфере. Мне нужно как можно скорее уйти отсюда. – Да, конечно, – поддакнула ей миссис Уизерилл. – Извини, Юджиния. Зря я тебя привела в этот дом. Но мне и в голову не приходило… Хелен, тебе следует очень серьёзно поговорить с дочерьми! Они ведут себя ужасно! – Мы нормально себя ведём! – огрызнулась Иви. Обычно она не грубила старшим, но сейчас разозлилась всерьёз. – Вы бы лучше задумались о своём собственном поведении! Она же обманщица, неужели вы не понимаете? Она только притворялась, что говорит с духами! И эта её спиритическая рука… Это просто кусок печёнки. Она его прятала в рукаве или в кармане! – Какая гадость! – поморщилась Китти. – Ненавижу печёнку. – И она до сих пор светится, – добавила Иви. – Потому что намазалась краской. Обыкновенной светящейся краской. – Как у тебя только язык повернулся?! Я не могу слушать такие ужасные вещи! – Миссис Уизерилл решительно направилась к выходу, увлекая за собой Юджинию. – Не слушай её, дорогая. Хелен, я собиралась прийти на твоё чайное собрание для сбора средств в помощь больнице, но теперь не приду. Всему есть предел! – Это всё обман? – спросила мама, когда рассерженные гостьи вышли из комнаты, напоследок хлопнув дверью. – И… разговор с Дэвидом тоже? Иви бросила обгрызенный кусок печёнки на стол и подошла обнять маму: – Да, мам. Это всё обман. – Значит, мы говорили не с ним? – уточнила Китти. – Но всё казалось таким настоящим. У меня прямо мурашки бегали по коже. – Просто Юджиния говорила изменённым голосом. – Иви тяжело вздохнула. – Ты права, Китти. Дэвид никогда не называл маму мамочкой. – Называл, когда был совсем маленьким, – еле слышно возразила мама. – Он так мило произносил: «Мамочка». Иви с тревогой взглянула на маму. Она была очень бледной, её глаза потемнели, а взгляд как будто застыл. – Но всё, что она говорила… Я верю, что так и есть, – тихо произнесла Иви, растирая мамины руки, холодные как ледышки. – Он нас любит, и ему без нас грустно. – «Да, это правда, – добавила она про себя. – И я знаю, что он на меня не в обиде за то, что я злилась и не обняла его на прощание». – Мы это знаем без всякой Юджинии, – кивнула Китти. – Мне просто хотелось поговорить с ним в последний раз. Ох, Дэвид! – Мама прижала руки ко рту. Потом вдруг вскочила и выбежала из комнаты. Иви и Китти услышали, как она плачет, поднимаясь по лестнице. Глава тринадцатая Мама больше ни словом не обмолвилась об общении с миром духов. На следующий день она вышла к завтраку бледная, с опухшим от слёз лицом, и за едой почти не разговаривала. Сидела с отсутствующим видом, погружённая в свои мысли. Папа вернулся с ночного дежурства усталый и не расположенный к разговорам, так что завтрак прошёл в молчании. Даже Макс не поскуливал под столом, выпрашивая корки от тостов. Вчерашняя «спиритическая рука» оказалась явно не первой свежести, и его весь вечер тошнило. Сразу после завтрака папа пошёл отсыпаться, а Иви сказала маме: – Нам с Китти уже пора в школу. Ты точно в порядке? Если хочешь, мы останемся дома и побудем с тобой. Китти радостно встрепенулась, но мама покачала головой и выдавила улыбку: – Всё хорошо, не волнуйтесь. А вообще-то всё получилось забавно, да? Теперь даже не верится, что мы чуть не попались на такой жуткий обман. Но я так надеялась… – Она на это и рассчитывает, – поморщилась Иви. – Нам так хотелось, чтобы всё было по-настоящему, что мы бы поверили во что угодно. Это подло с её стороны. Она наживается на чужом горе! – Макса надо наградить, – сказала Китти. – Если бы не он, мы бы ей поверили. – Да. – Мама уставилась в свою чашку с чаем, и на мгновение Иви пожалела, что у Юджинии не получилось их обмануть. Может, маме было бы лучше остаться во власти своих утешительных грёз? Хотя нет – всё-таки хорошо, что обман сразу раскрылся. Миссис Уизерилл, видимо, рассказала о произошедшем всем старым кумушкам из их квартала. Когда в воскресенье Иви пришла в церковь с родителями и Китти, по рядам пожилых прихожанок пробежал неодобрительный шёпот. Даже папа это заметил и удивлённо огляделся по сторонам. – Миссис Уизерилл смотрит на нас как на врагов, – шепнула Китти на ухо Иви. – Сидит такая злющая, в этой своей кошмарной горжетке из лисьего меха с головой и зубами. Брр, жуть. – Они все уставились на нас. – Сама Иви смотрела прямо перед собой и поэтому не заметила Грейс, которая сидела с родителями на другой стороне от прохода и пыталась привлечь её внимание, слегка помахивая церковной брошюркой. – И непонятно, почему они злятся. По идее, они должны быть благодарны, что мы раскрыли её обман. Вряд ли Юджиния проводит свои сеансы бесплатно, исключительно по доброте душевной. Интересно, сколько она берёт за сеанс? – Наверное, много, – задумчиво ответила Китти. – Я только надеюсь, что никто из этих старых калош не заговорит с мамой при папе. Папа ей запретил приводить в дом всяких спиритуалистов, а она всё равно привела. Иви кивнула. Мама тоже смотрела прямо перед собой, словно не замечая ничего вокруг, но Иви видела, что у неё на щеках горят красные пятна. Мама знала, что местные кумушки на неё смотрят. Знала, о чём они шепчутся. Может быть, размышляла Иви, мама и правда боится, что папа узнает, что она втайне нарушила его запрет, и ему вряд ли это понравится. Хотя вид у неё был не столько встревоженный, сколько сердитый. После службы Иви и Китти постарались побыстрее увести родителей из церкви, но на крыльце собралась небольшая толпа во главе с мистером Алленом, викарием, и её было никак не обойти. – Мама, мне плохо, – сказала Иви, заметив, что к ним приближается миссис Уизерилл в компании нескольких пожилых прихожанок с кислыми лицами. – Сегодня в церкви ужасно душно. Пойдём скорее домой. – По-моему, её тошнит, – добавила Китти, выразительно глядя на маму. Но их уловка не удалась. Они спохватились слишком поздно, и встречи было не избежать. – Миссис Мэйтленд, – холодно проронила миссис Уизерилл и еле заметно кивнула, величественно проплывая мимо. Дамы, идущие следом за ней, тоже едва удостоили маму кивком, а одна из них недвусмысленно ухмыльнулась. – Боже правый, Хелен, – пробормотала папа, глядя вслед удаляющейся компании. – Чем ты так не угодила этим старым кошёлкам? Их же прямо корёжит от злости. Мама улыбнулась бледной улыбкой и взяла папу под руку: – Прости, милый. Я чуть было не сделала большую глупость, но Иви с Максом меня спасли. Иви с беспокойством взглянула на папу: он же категорически запретил маме приглашать в дом Юджинию – что он скажет, когда узнает, что мама его не послушалась? – Помнишь, как мы поссорились на прошлой неделе? Из-за спиритического сеанса? – Мама сделала знак дочерям: мол, идите вперёд, нам с папой нужно поговорить. Иви и Китти не стали спорить, но отошли совсем недалеко, и им всё равно было всё слышно. – Ещё бы не помнить! – Папа пристально посмотрел на маму и застонал. – Ох, Хелен. Только не говори, что ты всё равно пригласила эту шарлатанку! – Чарли, я не могла иначе! Элис Уизерилл клялась, что эта женщина может связаться с Дэвидом и что у меня будет возможность с ним пообщаться. Как я могла отказаться… – Это же чистой воды мошенничество, Хелен. Совершенно напрасная трата денег. Эти спиритуалисты… у них нет ничего святого. Бесчестные люди, наживаются на чужом горе. Их надо судить как преступников! – К счастью, денег я ей не дала. Не успела, – мягко сказала мама. – Но… но я ей поверила. А когда поняла, как сглупила, это было очень неприятно… – Хелен, что произошло? – Папа взял маму за руки и с беспокойством посмотрел ей в глаза. – Что она сделала? – Она говорила со мной, изображая Дэвида. – У мамы дрожал голос. – Она обставила всё очень хитро, но ей можно было особенно и не стараться. Это были только общие фразы. Правда, один раз она ошиблась, но я сама придумала оправдание для этой ошибки. Потому что мне очень хотелось поверить. – И что же открыло тебе глаза? Мама рассмеялась: – Макс. Когда всё произошло, это было ужасно. Но потом даже я поняла, что получилось смешно. Она устроила материализацию спиритической руки… – Что?! Прости меня, Хелен, но это уже полный бред. – Да… Теперь я понимаю. Но всё было настолько реально… В темноте, под её жуткие стоны и хрипы… Мы все были на взводе, нам так хотелось поверить! – Погоди, что значит «мы»? Ты привлекла к этой пакости ещё и девчонок? – Папа сердито повысил голос, и мама вся сжалась.