* * * – Мам, тут телеграмма. – Китти бочком проскользнула в гостиную, держа в вытянутой руке жёлтый конверт. Теперь, когда Сара осталась единственной горничной, Иви и Китти, когда были дома, сами открывали дверь посетителям, чтобы Сара лишний раз не носилась в прихожую, отрываясь от дел. Китти нравилась эта обязанность, но сейчас она явно жалела, что помчалась в прихожую со всех ног, чтобы первой добраться до двери. В годы войны телеграммы всегда означали плохие новости, страшные новости. Мама сидела за столиком у окна, писала письма. Она обернулась к Китти, уронила перо, и чернила разбрызгались по бумаге. Китти протянула ей конверт, но мама его не взяла. Она рассеянно вытерла руки о юбку, словно не зная, что с ними делать. – Ты её не откроешь? – спросила Китти голосом, охрипшим от страха. – Я… Да, наверное. – Мама взяла конверт и стала открывать клапан, очень медленно и аккуратно, словно боялась его порвать. Как будто это так важно! Иви с трудом сдерживала себя, чтобы её не торопить. – Что там? – спросила она, обмирая от страха. – Он ранен? Или… пропал без вести? Мама покачала головой и протянула ей тонкий хрупкий листок. С прискорбием сообщаем, что 25 августа ваш сын, младший лейтенант Д. Р. Мэйтленд, пал в бою смертью храбрых. Ждите письмо от военного министерства. Примите искренние соболезнования. Первое, о чём подумала Иви: «Надо было обнять его по-настоящему». * * * Письмо пришло через несколько дней. Оно было коротким и не сообщало практически ничего, кроме того, что командир батальона скорбит вместе с ними и что Дэвид был храбрым и грамотным офицером. Никаких подробностей не было: как он погиб, где его похоронили. Мама перечитывала письмо вновь и вновь, иногда даже вслух и на разные голоса, как будто это могло изменить смысл написанного. Иви с Китти ходили в школу с чёрными траурными повязками на рукавах, как три года назад, когда скорбели по Алексу. Но теперь они были не единственными ученицами с такими повязками. Многие девочки в школе потеряли кого-то из близких: брата, отца или дядю. – Как ваша мама? – спросила Грейс, когда они с Иви и Сибиллой вышли на школьный двор после обеда. Иви вздохнула: – Всё-таки не так плохо, как я боялась. Мне кажется, папа горюет сильнее. Он всё время молчит. Но… мама верила, что Дэвида защитят ангелы. Она держала открытку с ангелами рядом с его фотографией у себя на столе. А теперь… – Она с тревогой взглянула на своих подруг. – Теперь она верит, что ангелы взяли его на небо. Я тоже верю в каком-то смысле. То есть я знаю, что он сейчас на небесах. Просто мама… она собирается с ним пообщаться. – Что? – Грейс удивлённо уставилась на неё. – У мамы есть одна знакомая, из церкви… Миссис Уизерилл. Наверное, вы её знаете – она громче всех поёт гимны и всегда сидит с кислым лицом. Грейс фыркнула: – Все знают миссис Уизерилл. Она ещё плачет во время молитв. – Ага. Она приведёт к маме какую-то спиритуалистку. – Настоящую спиритуалистку?! – спросила Сибилла, широко распахнув глаза. – В смысле медиума? Которая разговаривает с духами мёртвых и испускает эманации? – Я не знаю насчёт эманаций, – сказала Иви. – Я даже не знаю, что это такое. Они как-то связаны со спиритизмом? Сибилла кивнула: – В Лондоне Марджори ходила на спиритический сеанс. Она говорила, что это по-настоящему впечатляюще. Медиум была вся в эманациях. – Но всё-таки что это такое? – спросила Грейс. – Что-то вроде плотного сгустка света, типа светящегося желе, – неуверенно объяснила Сибилла. – В виде лиц или фигур. Наверное, это и есть духи. Так они выглядят в мире живых. – А вы верите в духов? – спросила Иви у подруг. – В таких, которые могут вернуться на землю и общаться с живыми? Мне самой что-то не верится, и папа точно не верит и считает, что это чушь. Но мама верит. Она так благодарна миссис Уизерилл и с нетерпением ждёт сеанса. Только об этом и говорит. Они с папой даже поссорились… – Она горько вздохнула. – Он запретил приводить в дом Юджинию. Так зовут эту спиритуалистку. Но мама всё равно её примет. И она говорит, что нам с Китти тоже надо присутствовать. Нужно, чтобы в комнате собралось как можно больше людей, которых любил Дэвид, и тогда его дух быстрее откликнется на зов. Грейс придвинулась ближе к Иви и обняла её за плечи: – А ты разве не хочешь? – Не знаю! – воскликнула Иви. – Когда он в последний раз приезжал на побывку, я ужасно на него рассердилась. Потому что он… – Она прикусила язык. Ей не хотелось пересказывать Грейс все те жуткие вещи, которые наговорил ей Дэвид. О черепах и костях в стенах окопов. О том, как ему страшно. Грейс лучше об этом не знать. Ведь её старший брат Гарольд всё ещё там, на войне. – Я спрятала Брэнди, – пробормотала она, потому что ей надо было договорить. Надо было хоть что-то сказать. – Папа собирался отправить его в школу дрессировки военных собак, чтобы он стал связным для солдат во Франции. А я не хотела, чтобы он уезжал. Поэтому я его спрятала. А Дэвид нашёл и привёл домой, так что всё было зря. Он уехал… – Брэнди уехал?! – потрясённо переспросила Грейс. – Он сейчас в Эссексе, в школе, где дрессируют собак для фронта. Я ужасно по нему скучаю. – Иви виновато взглянула на Грейс. – Может, даже больше, чем по Дэвиду. Я его почти и не видела, Дэвида. Он учился в школе-интернате, совсем в другом городе. Когда приезжал на каникулы, вечно был занят своими делами, а потом ушёл на фронт. А Брэнди был рядом всегда, и его невозможно было не любить. Я разозлилась на Дэвида из-за Брэнди и даже не обняла его на прощание. О чём теперь очень жалею. Грейс понимающе кивнула: – Но если эта спиритуалистка и правда общается с духами мёртвых, ты сможешь поговорить с Дэвидом, и вы помиритесь. – Просто всё это так странно… Миссис Уизерилл сказала маме, что Юджиния будет с ней говорить голосом Дэвида. – Иви поёжилась, и Грейс обняла её ещё крепче. – Марджори рассказывала, что та женщина-медиум знала такие вещи, которые не мог знать никто. Но какие именно, она мне не сказала, – задумчиво проговорила Сибилла. – Она тоже сначала не верила, до сеанса. А потом очень даже поверила. Когда вы встречаетесь с этой Юджинией? – Она придёт к нам завтра вечером. Мама ждала, когда папы не будет дома, а завтра у него ночное дежурство. – Иви покачала головой. – Мне просто хочется знать. * * * – Это неправильно, мисс Иви, – заявила миссис Диксон и стала месить тесто с удвоенной яростью, чтобы показать, что она категорически не одобряет хозяйской затеи. – Мало того что с такими вещами не шутят – так ещё и тайком от мистера Мэйтленда! – Сара возмущённо тряхнула головой. – Она просто хочет с ним поговорить, – пробормотала Иви. – Вы же знаете, как она по нему скучает. Мне кажется, она надеется, что он сейчас вместе с Алексом и они заботятся друг о друге. Сара тяжело вздохнула: – Бедная женщина! – Потеряла двоих сыновей… – Миссис Диксон вытерла нос испачканной в муке рукой. – Какая жестокая штука жизнь. Ладно, мисс Иви, я всё понимаю. Ступайте с богом. Я передам чай и печенье, но больше вашей гостье ничего не обломится. Готовить всякие деликатесы мне не из чего. Сара сегодня всё утро простояла в очереди в бакалее и почти ничего не купила. Говорит, полки пустые. – Спасибо, миссис Диксон. – Иви поспешила к себе наверх, пытаясь вспомнить, что ещё мама просила сделать. Менять нижнюю юбку, наверное, не надо: она и так вполне чистая. Мама сказала, что на сеанс надо прийти во всём свежем и чистом, вплоть до белья, чтобы духи видели, что им рады. Но мама не слышала, как Сара ворчит насчёт бесконечной глажки. К тому же Иви была уверена, что нижние юбки сестёр Дэвида уж точно не интересуют. Но она всё равно вытерла слегка запылившиеся носки туфель о чулки на ногах. На всякий случай. – Ты готова? – Китти перехватила её в коридоре. Она была в своём синем нарядном матросском платье и с пышными бантами в волосах. – Мама послала меня за тобой. Она говорит, что они уже скоро придут. А где Макс? Мама велела запереть его где-нибудь наверху, чтобы он не помешал сеансу. – Он спит в кухне. – Иви видела, что он лежит, свернувшись калачиком, на тряпичном коврике рядом со стулом миссис Диксон. Теперь, когда Брэнди уехал, Максу перепадало в два раза больше вкусных объедков, а миссис Диксон и Сара, видя, как он неприкаянно бродит по дому, жалели его и обходились с ним гораздо ласковее. В дверь позвонили, и Китти схватила Иви за руку: – Это они! Иви пригладила волосы ладонью – причесаться она не успела, – и они с Китти поспешили в прихожую, чтобы открыть дверь гостям – миссис Уизерилл и медиуму. Миссис Уизерилл пылко расцеловала Иви в обе щеки, потрепала Китти по голове и затащила в дом скромно остановившуюся на пороге миниатюрную, аккуратно одетую женщину, которую представила как мисс Абеляр. – Но друзья зовут её просто Юджинией. А, вот ты где, Хелен! Мама встала в дверях гостиной. – Мне очень приятно видеть вас у себя, – с жаром произнесла она, обращаясь к Юджинии. – Надеюсь, вы сможете нам помочь. Элис так тепло о вас отзывалась! Я уверена, что вы настоящий специалист в своём деле. – Я представляла её по-другому, – прошептала Китти, когда они с Иви подошли к двери в гостиную, пропустив вперёд миссис Уизерилл и Юджинию. – У неё нет тюрбана, и магических амулетов, и вообще ничего. – Какие ещё магические амулеты! – тихо фыркнула Иви. – Ей что, по-твоему, надо носить на шее половинку сушёного крокодила? Тише. Мама сказала, что нельзя беспокоить вибрации тонкого мира. Они тихонько вошли в гостиную и успели услышать, что говорит Юджиния: – Дýхи – хрупкие, зыбкие существа. Эта комната очень красивая, да. Сразу видно, что у вас чуткая и отзывчивая душа, миссис Мэйтленд, и в вашем доме царит атмосфера умиротворения и покоя. Но любой солнечный свет слишком ярок для наших бедных сестёр и братьев из мира теней. Давайте плотнее задёрнем шторы и зажжём лампу, но только не яркую. – Да, конечно, – кивнула мама. – Иви, будь другом… Иви подошла к окну и задёрнула тяжёлые тёмно-зелёные парчовые шторы. Дело близилось к вечеру, но на улице было ещё светло – смеркаться начнёт не раньше чем через час, – однако с закрытыми шторами комната погрузилась в таинственный полумрак. Иви даже споткнулась о низенький пуфик, когда возвращалась обратно к столу, и подумала, что в такой темноте у них вряд ли получится разглядеть эманации. – А что делать нам? – нервно и даже как будто заискивающе спросила мама. Она зажгла газовую лампу и подкрутила вентиль на минимум, чтобы пламя внутри еле теплилось. – Я никогда не общалась с духами, даже не пробовала. Хотя, конечно, слышала, как это бывает… – Не беспокойтесь, пожалуйста, миссис Мэйтленд, – мягко сказала Юджиния. Сначала она показалась Иви совсем молодой, но теперь Иви разглядела морщины в уголках её глаз, водянисто-голубых и выпученных как у жабы; а её рука, прикоснувшаяся к маминому рукаву, была сухой и костлявой. – Страх разрушает тонкие связи. Вы должны успокоиться и поверить. – Да… конечно…