– Нет! – воскликнула Китти и пнула Иви под столом. – Ты обещала что-нибудь сделать! – сердито прошептала она. – Я не обещала… – начала было Иви, но тут папа убрал письмо обратно в конверт и строго взглянул на дочерей: – Девочки, успокойтесь. Я даже слушать не буду никаких возражений. Люди идут на войну, люди гибнут за родину и свободу – а вы устраиваете истерики из-за собаки. Это чистой воды эгоизм. Нет, Китти, молчи. Китти тихо заплакала, а Иви в сердцах оттолкнула тарелку. – А что случилось? – спросил Дэвид, когда папа ушёл на работу, а мама отправилась в кухню обсудить с миссис Диксон, что приготовить на обед и на ужин в условиях нарастающего дефицита продуктов. Китти уже давно убежала наверх и, наверное, снова рыдала, закрывшись в спальне, и Иви вновь ощутила укол вины. – Куда едет Брэнди? – Мы же тебе писали! – сердито сказала Иви, хотя понимала, что Дэвид уж точно ни в чём не виноват и не надо срывать на нём злость. – Папа хочет отдать его в школу дрессировки военных собак. Это в Шуберинесе, в Эссексе. Там же располагается Королевское артиллерийское училище. Школу дрессировки специально устроили рядом с училищем, чтобы собаки сразу начали привыкать к грохоту пушек. – Она передёрнула плечами. – А, да… Теперь вспомнил. Но вообще это хорошее дело, Иви. У нас в батальоне есть несколько собак-связных: они появились совсем недавно, но уже ясно, что собаки гораздо лучше курьеров-людей. Им не страшна никакая пересечённая местность – ямы, грязь, воронки от снарядов… Они запросто преодолеют любое препятствие. Брэнди выносливый, быстрый и ловкий. Он прямо создан для такой службы. И все инструкторы души не чают в своих собаках. О нём хорошо позаботятся. – Мы сами о нём позаботимся! Дома! – Иви беспомощно уставилась на брата. Неужели он не понимает?! Ведь он любит Брэнди. Любит… и хочет, чтобы Брэнди отправили на войну?! – Он… он домашний. Он наш. А на войне… там же снаряды, и пули, и… газ. Как он там справится?! Дэвид вздохнул: – Точно так же, как все остальные солдаты, Иви. Все, кто воюет. Иви смяла льняную салфетку и швырнула её на стол. Это совсем не одно и то же, размышляла она, сердито расхаживая по лужайке за домом в сопровождении Брэнди и Макса. С людьми всё иначе. Они понимают, что происходит. Брэнди даже не подозревает, что ему надо сражаться с немцами, потому что он британский пёс. Это какое-то глупое утверждение. Такое же глупое, как слова тех мальчишек, что Макс враг, потому что он такса, а такс когда-то вывели в Германии. Иви думала, что Дэвид поймёт, но он оказался таким же, как папа. Они оба смотрели на Брэнди исключительно с потребительской точки зрения: раз его можно как-то использовать – значит, надо использовать. Китти права: нельзя, чтобы Брэнди отправили на войну. Но до четверга осталось всего два дня, и папа ясно дал им понять, что он не изменит своего решения. Убеждать его бесполезно – он всё равно не станет слушать. Он вообще запретил им с Китти поднимать эту тему. И дело вовсе не в том, что папа не любит Брэнди – Иви знала, что любит, – просто это уже не имеет значения. Что же делать? Что вообще можно сделать? – Я никуда тебя не отпущу, – прошептала она и погладила Брэнди по голове. – Тебя не должны увозить. Это неправильно. – Она поднялась и задумчиво прошлась вдоль морковной грядки, на ходу выдёргивая сорняки. И тут её осенило. Она обернулась к Брэнди. – Папа не сможет отправить тебя в Шуберинес, если тебя здесь не будет. Брэнди радостно завилял хвостом. Конечно, он не понимал, что именно говорила Иви, но понимал, что она обращалась к нему. Макс звонко залаял на воробья, приземлившегося на капустную грядку. – Не трогай его! – Иви привычно схватила Макса за ошейник. – И пожалуйста, тише. Я думаю. Может, попросить Грейс приютить Брэнди на время? Или даже Элейн? У Элейн есть Джет, и она любит собак. В общем-то, мысль неплохая, но Иви совершенно не представляла, как она будет им объяснять, почему ей не хочется, чтобы Брэнди отправили во Францию. Они её не поймут. Даже Грейс, её лучшая подруга. Ведь старший брат Грейс воюет во Франции. Она наверняка скажет – а если не скажет, то уж точно подумает, – что брат гораздо важнее собаки. И будет права. Нет, рассудила Иви, всё надо делать самой, не полагаясь ни на кого больше. Даже на Китти, потому что она не умеет хранить секреты: сразу краснеет, хихикает и зажимает руками рот, словно боится, что слова вырвутся сами. Иви решила, что надо где-нибудь спрятать Брэнди до вечера четверга – возможно, и дольше. До тех пор, пока папа не сдастся и не напишет подполковнику Ричардсону, что, к сожалению, не сможет отправить своего эрдельтерьера в школу дрессировки военных собак. А когда Брэнди «найдётся», папе наверняка будет неловко писать подполковнику снова. * * * – Иви? – Мама заглянула в игровую комнату, и Иви обернулась, изобразив притворное удивление. На самом деле ей даже не пришлось притворяться. Потому что она ожидала увидеть папу. – Солнышко, ты не знаешь, где Брэнди? Иви сумела сдержаться и не оглядеть комнату, словно Брэнди мог прятаться где-то за креслом или за коробкой с игрушками. Нельзя переигрывать. – Не знаю. – Она пожала плечами. – В последний раз я его видела сразу после завтрака. Собственно, так оно и было. Она даже не соврала. – Ты уверена? – Мама пристально посмотрела на Иви. – Сара говорит, он не пришёл на обед, что совсем на него не похоже. Папа… волнуется. – Я теперь тоже волнуюсь. – Иви поднялась на ноги, бережно придерживая Макса, который спал у неё на коленях. – Значит, папа его не видел? – Нет… и после сегодняшнего разговора… – Мама вздохнула. – Пойдём вниз. Папа хочет с тобой поговорить. Когда они вышли из комнаты, Иви заметила, что дверь спальни Китти чуть приоткрыта и сестра наблюдает за ними в щёлку. Иви подумала, что Китти точно увяжется следом, и не ошиблась. Папа стоял в прихожей, на пороге распахнутой входной двери, и громко звал Брэнди. Услышав шаги за спиной, он резко обернулся и строго посмотрел на дочерей: – Кто-нибудь из вас двоих знает, где Брэнди? Он пропал, и это весьма подозрительно, если принять во внимание сегодняшнее письмо. Китти покачала головой: – Я не знаю. Наверное, он убежал, потому что не хотел ехать во Францию? – Не говори глупостей, Китти, – сердито пробормотал папа. – Иви? – Я тоже не знаю. – Иви очень старалась, чтобы её голос звучал как обычно. Это было непросто, потому что она, кажется, забыла, как должен звучать её обычный голос. У неё было жуткое чувство, что все уже догадались о её обмане, и сейчас у неё вспыхнут щёки, и она окончательно себя выдаст. Дэвид вошёл во двор с улицы, громко хлопнув калиткой. – Я обошёл все ближайшие кварталы, – сообщил он, поднявшись на крыльцо. – Его нигде нет. Он же никогда не убегает на улицу, верно? – Никогда, – сказал папа, выразительно глядя на Иви. – Честное слово, в последний раз я его видела сразу после завтрака, – повторила она то же самое, что сказала маме. – Похоже, он всё-таки выбежал со двора. Может, когда миссис Элдерс приносила дневную почту? – Нет. Ему нравится миссис Элдерс, и он всегда провожает её до калитки, но никогда не выходит на улицу, – пробормотала мама. – Иви, мне почему-то кажется, что ты что-то знаешь. Когда ты не в школе, ты всегда и гуляешь с собаками по утрам. – Разумеется, она знает! – сердито воскликнул папа. – Она точно знает, где Брэнди. Иди в свою комнату, Иви, и хорошенько подумай о своём поведении. Когда образумишься и будешь готова сказать правду, тогда можешь выйти. – Папа, но я собиралась гулять с Максом! И с Брэнди! – быстро добавила Иви. – Я даже не знала, что он пропал. – Выпусти его в сад. Или пусть с ним погуляет Дэвид. – Ты серьёзно? – Дэвид тяжело вздохнул, с неохотой глядя на Макса, крутившегося у ног Иви. Он с удовольствием играл с Максом дома или в саду, но гулять с ним по городу… в военной форме… это как-то совсем уж нелепо. – Ты сам знаешь, что Дэвид не любит гулять с ним по улицам. Он чувствует себя глупо, когда идёт с таким маленьким пёсиком, – сказала Иви. – Я сама его выведу, пап. Буквально на полчаса. А потом, если хочешь, пойду в свою комнату. – Ты пойдёшь в свою комнату прямо сейчас, – стальным голосом заявил папа. – И не выйдешь, пока не скажешь мне правду. У тебя не получится потихонечку ускользнуть и покормить Брэнди. Не знаю, где ты его прячешь, но ему придётся остаться голодным. Кстати, подумай и об этом тоже. Китти во все глаза уставилась на Иви: – Ты его спрятала?! – Нет, не спрятала! – сердито воскликнула Иви. – Я не знаю, где он! Хотя, если честно, она знала, где Брэнди. Конечно же, знала. И боялась представить, что он, растерянный и голодный, сейчас чувствует, лёжа на старом пледе, который она оставила для него, и не понимая, почему его бросили одного. И что теперь делать? Как его навестить и покормить? Даже если папа смягчится и разрешит ей вывести Макса на прогулку, ей нельзя долго отсутствовать. Папа или Дэвид обязательно что-то заподозрят. К тому же она ещё не успела собрать еды для Брэнди, а теперь уже точно не сможет незаметно проскользнуть в кухню. Когда Иви размышляла, где спрятать Брэнди, она вспомнила о заброшенном сарае у пешеходной тропы, ведущей вдоль края Восточного утёса. Ей показалось, что это надёжное укрытие, но она не учла, что туда каждый день нужно будет ходить через весь город, вверх по лестнице, ведущей к церкви, и по тропе вдоль обрыва – почти до самого чайного домика, где во время спасательной операции был устроен временный госпиталь для потерпевших кораблекрушение. Впрочем, другого укрытия, ближе к дому, всё равно не было. Иви украдкой взглянула на Китти. Может, рассказать всё сестрёнке? Может, Китти хотя бы раз в жизни сумеет сохранить секрет? Ведь ей так отчаянно хочется, чтобы Брэнди остался с ними. Уж она постарается его не выдать. Может, ей удастся потихоньку ускользнуть из дома и отнести Брэнди поесть? Китти взяла Иви за руку и шепнула: – Спасибо. – Оставь её, Китти. Иви, иди к себе в комнату. Пока всё не выяснится, я запрещаю вам двоим разговаривать друг с другом. И не надо смотреть на сестру так, словно она совершила какой-то подвиг, Китти. Это не подвиг, а глупое непослушание. И непорядочность. Тебе, Иви, должно быть стыдно. Ты врёшь мне в глаза. Иви посмотрела на папу в упор. – В последний раз я видела Брэнди сразу после завтрака, – повторила она, но её голос дрогнул. Она редко видела папу таким сердитым. Он буквально побелел от ярости, как в тот раз, когда Иви вернулась с прогулки после встречи с мальчишками на утёсе. Но тогда папа сердился не на неё. А сейчас… Впервые в жизни она пошла папе наперекор, и её даже подташнивало от страха. Но и от возмущения тоже. Если бы тогда, позапрошлым летом, папа не захотел избавиться от Макса, размышляла Иви, поднимаясь к себе наверх, она, может быть, и не стала бы ему врать. Но тогда он был не прав, и теперь тоже не прав, в этом Иви не сомневалась. Однако Брэнди никак не шёл у неё из головы: одинокий, голодный, привязанный в старом сарае на склоне утёса. Да, он не поймёт, почему его забирают из дома и отправляют на фронт, – но точно так же он не поймёт, почему Иви бросила его одного в каком-то чужом, странном месте. * * * Иви проснулась от громких звуков. Кто-то скрёбся в дверь её спальни. Сонно моргая, она села на постели, и растерянно огляделась. За окном было почти темно. Иви не помнила, как уснула, но, похоже, уснула, обессилев от слёз. Наверное, Дэвид уже выгулял Макса, а теперь Макс вернулся и рвётся к ней. Папа запретил Иви выходить из комнаты, но он же не сказал, что ей нельзя открывать дверь, чтобы впустить Макса… Она на цыпочках подошла к двери и осторожно её приоткрыла. Да, это был Макс. Радостно виляя хвостом, он ворвался в комнату, как маленький вихрь на коротких лапах. Иви выглянула в коридор – и изумлённо застыла, увидев Брэнди. Он стоял перед дверью и вопросительно глядел на неё, словно сомневаясь, что ему будут рады. Его короткий хвост дружелюбно подёргивался, но во взгляде читалось всё то же обиженное недоумение, с которым он смотрел вслед Иви, когда она уходила, оставив его в сарае. – Ох, Брэнди. – Иви присела на корточки и погладила его по голове. – Ты перегрыз верёвку? Да, она была старая и, наверное, непрочная… Ну почему ты не остался! Эрдельтерьер виновато прижал уши. Иви велела ему оставаться на месте, но он не послушался. – Он не перегрыз верёвку. Иви удивлённо подняла глаза. Она только теперь заметила Дэвида, стоящего на верхней ступеньке лестницы.