В связи с чем обращаюсь к вам с просьбой вернуть моего сына домой в Англию. Ему ещё нет восемнадцати, а значит, ему не положено служить в армии, и тем более за границей, куда, насколько я знаю, не отправляют солдат младше девятнадцати лет. С уважением, Хелен Мэйтленд. 23 октября 1916 Миссис Мэйтленд, в ответ на ваше письмо от 6 июля спешу сообщить, что я хорошо знаю Дэвида, служащего под моим непосредственным командованием. Дэвид Мэйтленд – прекрасный солдат, настоящий мужчина и блестящий младший офицер, уважаемый сослуживцами и подчинёнными. Я с удивлением узнал, что ему нет восемнадцати лет. При его высоком росте и крепком телосложении ему можно дать и все двадцать пять. Надеюсь на ваше понимание. У нас на счету каждый боец, и мне не хотелось бы терять ценные офицерские кадры лишь на том основании, что кто-то из служащих не соответствует призывному возрасту. Ваш сын прекрасно справляется со своими обязанностями и, как я уже отмечал, пребывает в отличной физической форме. Согласно правилам, если молодой человек годен к воинской службе и желает служить, то он будет служить – вне зависимости от возраста. Думаю, вам будет приятно узнать, что ваш сын не раз проявил себя настоящим героем на поле боя. Вы должны им гордиться. Остаюсь искренне Ваш, подполковник А. Л. Кинз, командующий шестым батальоном Собственного королевского Йоркширского лёгкого пехотного полка. Глава одиннадцатая – Я сама знала Нормана Сторрара совсем недолго, но я знаю его по рассказам и воспоминаниям коллег. Жаль, что мне не довелось узнать его лучше. – Мисс Бойд обвела взглядом компанию учителей и других школьных работников, собравшихся на небольшой сцене в актовом зале. – Он был хорошим товарищем, замечательным учеником и истинной гордостью нашей школы. Мы подготовим альбом для мистера и миссис Сторрар, в память о пребывании Нормана в нашей Окружной школе. Мисс Дюсетт любезно вызвалась взять на себя это ответственное поручение. Если у кого-то из вас есть фотографии Нормана… возможно, в составе спортивной команды… или программки школьных концертов с его участием, мы с благодарностью примем их для альбома. Мисс Дюсетт попросит своих наиболее талантливых учениц помочь ей в оформлении. – Мисс Бойд кивнула учительнице музыки, сидящей за пианино. – Мы завершим наше собрание гимном. Мисс Феррарс, прошу вас. – Тебя точно попросят, – шепнула Грейс на ухо Иви, когда весь зал встал и запел гимн. – Тише. – Иви огляделась по сторонам. – Ты уже была в школе, когда он тут учился? Ты его помнишь? Грейс нахмурилась: – Кажется, он был капитаном школы, когда я пришла в подготовительный класс. Я была совсем маленькой, и, если честно, я его совершенно не помню. Мы же видим мальчишек только на общих собраниях. Я с ним даже ни разу не разговаривала. Но всё равно это очень печально. – Она вздохнула и запела гимн вместе со всеми, а чуть позже, уже на выходе из зала, шепнула Иви: – Наш садовник тоже погиб. Мы об этом узнали буквально позавчера. Приходила его жена и сообщила. Папа заперся у себя в кабинете, и мне кажется, он даже плакал. Я знаю, что скажу глупость, но они оба увлекались выращиванием георгинов, и папа всегда получал призы на садоводческих выставках. И всегда говорил, что по правде приз получает не он, а мистер Арбетнот. И каждый раз покупал ему бутылку хорошего виски. Мама сказала, что теперь она будет отдавать всю нашу одежду в починку миссис Арбетнот. Мама сама хорошо шьёт и штопает, но она говорит, что миссис Арбетнот нужна работа. Иви поёжилась: – А ведь все были уверены, что война закончится к Рождеству девятьсот четырнадцатого. И что получилось? Война идёт уже почти три года, и конца-края не видно. – Ну, теперь, когда в войну вступили американцы, немцам точно не поздоровится, – сказала Доротея, догнав Иви с Грейс на входе в класс. – Да, наверное. Просто война продолжается так жутко долго. – Иви вздохнула и села за парту. – Дэвиду уже восемнадцать. Нормальный призывной возраст. Мама не оставляет надежды вернуть его с фронта домой и по-прежнему пишет письма его командиру. Мне кажется, что подполковник уже вздрагивает каждый раз, когда получает её письмо. – Она немного взбодрилась. – Но Дэвид написал, что, наверное, скоро приедет в отпуск. Хорошо бы на летних каникулах! Можно будет подолгу гулять с собаками, и рисовать на пленэре, и… Хоть ненадолго, но всё будет как прежде. Доротея пару секунд помолчала, а затем проговорила преувеличенно бодрым голосом: – Наверное, пора доставать учебники. Сейчас будет французский, а мисс Лейн жутко злится, если мы не готовы к уроку. * * * – Китти, прекрати кормить пса со стола. – Папа вздохнул. – И не говори, что не кормишь. Я слышу, как он чавкает. – Он голодный, пап, – сказала Китти. – Так тоскливо глядит, просит есть. Как ему отказать? К тому же я дала ему только корку от тоста. – Хлебные корки полезны детям, – пробормотала мама. – Они оба голодные. – Иви повысила голос, чтобы заглушить доносящиеся из-под стола звуки. Макс тоже выпросил корку от тоста и хрустел ею даже громче Брэнди. – Их порции корма такие крошечные, что не наедается даже Макс. А Брэнди совсем исхудал. Папа сложил газету и бросил на стол: – Ну, ничего. Скоро эта проблема решится. – Ты о чём, пап? – Иви уронила кусочек корки, который пыталась незаметно просунуть под стол, и услышала, как Макс жадно набросился на угощение. – Ты же не собираешься отдавать Макса?! Больше никто не говорил, что он немецкой породы. Честное слово, никто. Папа принялся раздраженно барабанить пальцами по столу. Он по-прежнему жутко сердился, когда ему напоминали о тех мальчишках на утёсе. Иви испуганно прикусила язык, ругая себя за то, что ей не хватило ума промолчать. Из-под стола донеслось радостное чавканье, и Иви пришлось сделать вид, что она закашлялась. – Речь не о Максе, – медленно проговорил папа. – Хотя он тот ещё мелкий обжора. Нет, речь о Брэнди. Он поедет в Эссекс. – Что? Почему? – Иви потрясённо уставилась на него, а Китти буквально взревела: – Ты никому не отдашь Брэнди! – Чарльз, о чём ты говоришь? – Мама покачала головой. – Ты ничего мне не рассказывал. Папа вынул из внутреннего кармана сложенную пополам газетную вырезку: – Я увидел это объявление пару недель назад. В Шуберинесе открыли школу дрессировки военных собак. Школой руководит подполковник Ричардсон. Немцы уже используют собак на фронтах. Собаки служат и в Красном Кресте – ищут раненых, носят им медикаменты и перевязочные материалы. В школе у Ричардсона готовят собак-связных для доставки сообщений на линии фронта. Это очень важное дело. – На линии фронта во Франции? – очень тихо спросила Иви. – Ты хочешь отправить Брэнди во Францию? Папа кивнул: – Если его сочтут годным для службы. Но я даже не сомневаюсь, что он проявит себя в лучшем виде. Подполковник Ричардсон особо подчёркивал, что ему нужны именно эрдельтерьеры. Самая подходящая порода, как выяснилось. Они храбрые, умные, легко приспосабливаются к любой обстановке. И хорошо поддаются дрессировке. Здесь так написано. Я сразу подумал о Брэнди. – Нет, – прошептала Китти. – Пожалуйста, папа. Не надо. Иви обернулась к сестре и увидела, что Брэнди высунулся из-под скатерти и с тревогой смотрит на Китти, положив голову ей на колени. Конечно, он не понимает, что происходит и что его собираются увезти на войну. Просто он расстроился из-за Китти. Брэнди очень не любит, когда кто-то плачет. Иви испуганно прижала руку ко рту. Это всё из-за неё. Из-за того, что к ней с Максом привязались те злые мальчишки. Но ведь именно Брэнди их спас. Если бы не Брэнди, Макса могли бы сбросить с утёса. – Китти, – мягко проговорил папа, – я понимаю, как это непросто. Но мы все должны помогать фронту. Представь, что Брэнди призвали в армию, как настоящего солдата. Дэвид пошёл воевать, и Брэнди тоже пойдёт. И исполнит свой долг. Давясь слезами, Китти тряхнула головой, выскочила из-за стола и бросилась прочь из столовой. С лестницы донёсся грохот её сердитых шагов. Брэнди подошёл к распахнутой двери, озадаченно глядя вслед Китти. Потом обернулся и вопросительно посмотрел на Иви, которая уставилась к себе в тарелку. Ей было стыдно смотреть ему в глаза. * * * – Он останется дома. Никуда его папа не отправит, – упрямо заявила Китти. Она целую вечность проплакала у себя в спальне, и её глаза до сих пор были красными и опухшими. Когда папа ушёл на работу, Китти всё-таки вышла из комнаты и вывела Брэнди в сад. Сейчас она лежала на расстеленном на траве покрывале в обнимку с Брэнди, который, довольно пофыркивая, подставлял ей живот, чтобы она его гладила. Иви сидела на краешке покрывала, держа на коленях Макса. – Да, мне тоже не верится, что папа собрался отправить его на войну, – медленно ответила она. – Вернее, не хочется верить. Но ты сама видела объявление в газете. И папа сказал, что он уже написал в эту школу, сообщил им о Брэнди. Он настроен серьёзно, Китти. – Нет. – Это всё из-за Макса, – прошептала Иви. – Это я виновата. Папа страшно сердился, когда узнал, что те мальчишки назвали меня немецкой шпионкой. Наверное, теперь он считает себя обязанным доказать всему миру, что мы настоящие патриоты. Поэтому и решил отдать Брэнди в школу военных собак. Китти резко приподнялась на локте и уставилась на Иви свирепым взглядом: – Да, это ты виновата. И теперь сделай так, чтобы Брэнди остался дома. Потому что если его отправят во Францию, я навсегда перестану с тобой разговаривать. Навсегда, так и знай! – Она сердито вскочила на ноги и ушла в дом, хлопнув дверью. Иви осталась сидеть, растерянно глядя ей вслед. Брэнди встал рядом с Иви и ласково положил голову ей на плечо. – На самом деле она так не думает, – пробормотала Иви, но через секунду добавила: – А может, и думает. И, наверное, она права. Раз я во всём виновата, я должна что-нибудь сделать. – Она повернулась к Брэнди, и тот вопросительно поднял уши. – Я тоже не знаю… – прошептала Иви. * * * Следующие две-три недели папа больше ни словом не упомянул о школе дрессировки военных собак, и Иви начала надеяться, что он забыл о своём намерении. А может быть, подполковник Ричардсон получил так много предложений от владельцев собак со всей Англии, что даже не потрудился ответить на папино письмо. А потом домой на побывку приехал Дэвид, как раз в летние каникулы, и все Ивины волнения и тревоги забылись в вихре прогулок и пикников, морских купаний и вылазок на этюды. Но однажды, как гром среди ясного неба, с утренней почтой пришло письмо. Папа прочёл его за завтраком и задумчиво кивнул: – Ну вот. Это мне пишет подполковник Ричардсон, который руководит школой дрессировки военных собак. Он просит отправить Брэнди поездом в Лондон. В ближайший четверг. На вокзале Кингс-Кросс его встретят, и дальше он поедет уже с инструктором.