Глеб! Он, как всегда, подошел тихо. Заставил вздрогнуть. – Клад? Светик заволновалась, что старший брат, который и не брат ей вовсе, все отберет. Вот она сейчас выкопает сундук с золотыми монетами, а он всем скажет, что сам нашел. Отвезет отцу, тот сразу же бросит Светину мать и уедет жить на Канары. Или Карибы. Где там лучше? – Нет, – буркнула Светик. Надо было что-то еще сказать, но лихого вранья так сразу не придумалось. Долгое неприятное мгновение Глеб смотрел Светику в глаза, а потом вдруг радостно улыбнулся. – Ну понятно, – хлопнул он вдруг в ладоши. – Спала-то как? Все, больше домой не хочешь? Светик отвернулась, пытаясь спиной загородить свои раскопки. – Это Костик постоянно орет, что домой хочет, а у меня все хорошо, – проворчала она как можно невинней, чтобы брат не подумал чего неправильного. Глеб смотрел. Она спиной чувствовала его взгляд. Точно! Хочет ее клад украсть. И тут, как назло, лопата обо что-то шоркнула. И это был не камень, а что-то мягкое. Дерево? А если дерево, то точно сундук. А в нем? Что может быть в древнем сундуке?.. Представлялось, как в фильмах, сундук, полный драгоценностей, колец, диадем и ожерелий. Краем сознания Светик понимала, что у бедных финнов никаких бриллиантов и сапфиров быть не могло, что закапывали в лучшем случае посуду или пригоршню монет, в худшем – что-то совсем бессмысленное: книги, иконы, одежду. Светик стала осторожно освобождать найденное дерево от песка. Сундук! Точно сундук! Светик сделала как будто неловкое движение и присыпала находку песком. Всадила лопатку в землю, оперлась на нее, словно отдыхала. – А ты чего сюда пришел? – спросила она, как бы между прочим. – А чего не ходить? Места-то какие замечательные! – Замечательные, – эхом отозвалась Светик, думая, куда бы спровадить Глеба. – Если вы все решили переждать непогоду у дяди Лёки, то надо вещи взять, продукты, – рассуждал Глеб. – Надо, – не стала спорить Светик. – Тем более там тоже клад есть, – согласно закивал брат. От неожиданного заявления Светик на месте подпрыгнула и тут же поехала ногами на неустойчивом склоне. – Где? – Помнишь, дядя Лёка нам рассказывал? Про сон, и про женщину, что место ему показала? – И где же это место? – осторожно спросила Светик. Тут главное – не спугнуть, не показать, что сама очень и очень заинтересована. – Под кустом. – Там этих кустов… – проворчала сестра, поглядывая на свою находку. Плохо она ее присыпала, слишком видно. А брат все не уходил, все говорил: – Там много кустов малины и смородины. Это кусты новые. Им не больше десяти лет. Клад закапывали после войны, то есть прошло семьдесят лет. Такой куст там один. Его из окна хорошо видно. Светик представила вид из окна дома дяди Лёки. Действительно! Вокруг огорода все смородина, крыжовник да малина. Это кусты, которые регулярно пересаживают. И только один куст там стоит давно, раскидистая бузина. Светик это так ярко представила, что уже готова была схватить лопату и бежать за кладом. Но вовремя остановилась. Надо было еще здесь с находкой разобраться. Глеб сделал несколько шагов прочь. – Так мы остаемся, да? – спросил он напоследок. Светик уже начала разгребать руками песок, высвобождая дерево. – Остаемся, – бросила через плечо. – Родителям я не звоню? Светик замерла. – Здесь же нет связи, – осторожно ответила она. – Я нашел. Если уйти на самый край дамбы, там ловит. Могу позвонить, попросить, чтобы за нами катер прислали. Светик села на песок. Срочный отъезд уже не входил в ее планы. Надо было разобраться с этим кладом, найти клад под бузиной, еще порасспрашивать дядю Лёку. – Нет, давай, как хотели, до выходных! Здесь всем нравится. И снова Глеб наградил ее внимательным взглядом. Как будто еще что услышать хотел. Доказательство теоремы Пифагора или отчета по всей таблице Менделеева. – Хорошо, – щелкнул пальцами Глеб. – Тогда я пойду еще погуляю. Замечательные места! «Еще какие замечательные…» – мысленно поддакнула брату Светик. Она уже почти освободила деревянную крышку, представила, что сейчас найдет… Глеб уходил. Он шел по тропе в лес, а перед глазами у него стояла жуткая картина – сестра коленями на мокром песке перебирает гнилые кусочки досок и что-то довольно бормочет. Он щелкнул в кармане найденной утром заколкой. Да, жизнь на острове становилась все веселее и веселее! Брат уходил вдоль пляжа к далекой сторожке. Светик следила за ним по кустам. Как он идет, чуть ссутулившись, сунув руки в карманы, подпинывает подворачивающиеся под ноги камешки и ветки. Ладожская волна бросает ему на мыски сапог белую пену. Над головой кричит не отстающая от него чайка. Там, за сторожкой, начинаются катакомбы. Когда-то финны тут отлично расположились… Светик остановилась. Таким шагом Глеб может пройти через весь остров. Не будет она за ним следить. Вернулась к своим находкам. Заметила, как в песке скользнул черный росчерк змеи. В выкопанной ямке проглядывались доски. Это, наверное, был ящик. Грубо сколоченный ящик. Делали его наспех. Бросали в него все, что под руку подвернется. А ведь дядя Лёка рассказывал, что змеи любят золото, что лежат они на месте кладов. Значит, точно – золото в ящике. Светик постояла над раскопом. Работать дальше? Расширять яму? Достанет, куда денет? Отнесет в палатку? А ночью тут опять появится Глеб – и все ее поиски коту под хвост? Светик шевельнула ногой, сбрасывая на доски песок. Ладно, место она запомнила. Если что – змеи подскажут. Теперь надо проверить куст бузины. Притопнула ногами, смахивая с брюк песок. Ухмыльнулась – вот ведь место какое, располагает к топанью и подпрыгиванию. Дождя все не было. Ветер гнал по небу рваные тучи. Они грязной комковатой ватой проносились над головой, советуя не расслабляться – вопрос с дождем еще не закрыт. Светик вынула из палатки свои вещи, прихватила Анкины и Костины сапоги, куртку и свитер. Убрала все вокруг палаток, тщательно их закрыла и пошла к дороге. – Мы остаемся? – спросил Костик, как только увидел Светика с вещами. Мелкий сидел за столом. Перед ним была только что открытая плитка шоколада. А девочка – ничего, хорошо работает. Интересно, она шоколадки так таскает или чем-то в магазине расплачивается? Надо будет спросить при встрече. – Да, до выходных. Костик накрыл ладонью зашуршавшую фольгой плитку. – Я тоже согласен остаться, – произнес он, и при этом зубы его как-то странно клацнули. Словно от сладкого слиплись, и пришлось с силой раскрывать рот. – О! Светик! – нарисовалась в дверях комнаты Анка. Она была чудовищно лохмата, лицо хранило следы сна, а глаза уже вовсю сияли восторгом. – В каком месте я была! Это что-то потрясающее! Представляешь? Ночь… Темно… Маяк – черная громадина на фоне неба. – Она развела руки, растопырила пальцы, рот ее округлился от восторга. – А вокруг – как графический рисунок – остатки каменных финских домов. Можно ходить и угадывать, где что было – где прихожая, где комнаты, где сарай. Вот было бы здорово забраться наверх! Наверное, оттуда все-все видно, весь остров. Анка подхватила свой фотик, стала крутить колесико, тыкать пальцем в экран, рассказывая, как она сама по себе решила ночью отправиться на маяк. Как не стала никого будить. Как шла – и дорога была хорошо видна. Как легко все нашла. Как гуляла кругом. Как встретила девочку, и та рассказывала ей о маяке. – И знак! Знак видела? Светик качнула головой. Видела она этот знак на фотографии. Что-то невнятное. Костик шуршал фольгой. Анка щелкала кнопками, рукавом протирала запотевающий экран. – Нет, ты представляешь, дождь такой шел… И все равно свет такой потрясающий! Светик не узнавала подругу. Перед ней сидел кто-то незнакомый, с заострившимся лицом, с сумасшедшим взглядом, как робот щелкал кнопками, а во взгляде… во взгляде было нечто… Страх, знакомый противный страх, стукнул каблучками по голове, сдавил влажной ладонью горло, дунул колючками по груди. Пришлось продышаться, чтобы прогнать его. Но он все равно уселся на плечи, сильно надавив на них. – Аня, – позвала негромко. – Сейчас, – мотнула лохматой головой Анка. – Сейчас покажу. Если найду. Из-под спутанных волос показался кто-то совсем дикий – темный дикий взгляд, обнаженные в оскале зубы. – Отстань от сестры, – грубо потребовал Костик. И был это не мелкий капризный пацан, постоянно что-то канючащий и требующий. Это был маленький хищник. В кулачке хрустнула обертка шоколадки. – Отойди! – требовал незнакомец.