– Ты стесняешься того, что ты русская? – нахмурилась Лада. – У меня американское гражданство. – Ну и что с того? Алекс растерянно молчала. Богдан пренебрежительно засвистел, а Лада вздернула подбородок и процитировала: – Ежели русский скажет вам, что он не любит свою родину, – не верьте ему: он не русский. Так сказал Федор Михайлович Достоевский, и я с ним согласна. – Правильно! – горячо поддержал сестру Богдан. Алекс сердито посмотрела на ребят и сжала кулаки. – Прикуси язык! – злобно сказала она Ладе. – Может, не будем позориться перед иностранцами? – упрекнула ее Лада и указала глазами на миссис Кроссман, которая с интересом прислушивалась к перепалке. – Ладно, – нехотя отступила Алекс, но напоследок процедила: – Еще поговорим! – Конечно, поговорим. Как-никак в одном доме живем, – весело ответила Лада. – Если что – я к твоим услугам. Алекс буркнула что-то неразборчиво-злобное и молча уставилась в свою тарелку. Глава 4 Черный пруд – Крутая девица, – покачал головой Альберт, когда Алекс вышла из столовой. – Ага, круче нее только яйца, – сердито фыркнула Лада. – Почему яйца? – не понял юный англичанин. – Потому что тоже крутые, – засмеялся Богдан. Альберт подумал и недоуменно заметил: – Но яйца варят вкрутую, разве нет? – Не бери в голову, – махнула рукой Лада. – Я так и не понял, как вы догадались, что Алекс – русская? – Элементарно, Ватсон. Ты вот не понимаешь сленг – тебя учили правильному русскому языку. А Алекс сама его использует. Для нее жаргон понятен. Для этого нужно родиться или долго прожить в России, – объяснила Лада. – Может быть, она родилась в Америке, но долго жила в России? – Когда успела? Ей лет пятнадцать-шестнадцать. – Тринадцать, – поправил Альберт. – Откуда ты знаешь? – Спросил. Вы немного опоздали к завтраку, и мы с Алекс успели познакомиться. – Тогда снимаю шляпу. Алекс – особа в особо крупных размерах! Альберт наморщил лоб, переводя для себя затейливую фразу. Затем просиял: – Я понял, ты хотела сказать, что Алекс – важная персона! Правильно? – Абсолютно верно. – Лада спрятала улыбку и решила сменить тему. Она рассказала Альберту об утренней вылазке в парк. – А я так и не собрался осмотреть окрестности, – с сожалением сказал мальчик. – Так в чем дело? Давайте еще раз сходим в парк, – воодушевился Богдан. Лада не стала возражать, погода располагала к прогулкам. Богдан уверенно вел Ладу и Альберта по извилистой тропинке к пруду с белыми скамейками. Ребята хотели немного посидеть на свежем воздухе, но Богдан нетерпеливо потянул Альберта за руку: – Пойдем, здесь есть еще один пруд, только он немного мрачный. – Мрачный? – удивился Альберт. – Это интересно. Пруд с черной водой и мшистыми камнями произвел на Альберта гнетущее впечатление. – Здесь действительно мрачно, – признал он. – И страшновато, – добавила Лада. – А это ты видел? – Она показала Альберту валяющуюся в траве кудрявую голову статуи. Альберт опустился на корточки, осторожно взял голову в руки и грустно сказал: – Печальное зрелище. Когда-то эти статуи гордо стояли на постаментах и радовали своей красотой. А теперь никому не нужные обломки валяются в траве, и не поймешь, чьи это изображения. – Что поделаешь, время все разрушает, – философски заметила Лада. Альберт не согласился: – Здесь поработало не время, это дело рук человека. Время отнеслось бы к статуям куда милосерднее. – Но кому понадобилось уничтожать красивые скульптуры? Кому они мешали? – удивилась Лада. – Это сделано в порыве злобы или отчаяния. – Ты что-то знаешь? – Богдан уселся на траву и заглянул в лицо Альберту. – Я ведь угадал, ты что-то знаешь? – Ничего особенного, – пожал плечами Альберт. – Я знаю то же, что и все остальные. Этот дом окружают мистические слухи. – Как и все старинные английские поместья, – подхватила Лада. – Очень точное замечание. – Рассказывай, что тебе известно? – теребил Альберта Богдан. Видя, что Альберт готов уступить, Лада нервно попросила: – Давай ты все нам расскажешь в доме. Я не могу долго находиться у этого пруда, мне как-то не по себе. – Тревожно? – понимающе спросил Альберт. – Очень. – Сейчас пойдем, я только осмотрю обломки, – и мальчик медленно пошел вокруг пруда, рассматривая разрушенные статуи. Лада присела на сырой мшистый камень и бездумно уставилась на темную, затянутую тиной воду. Иногда легкая зыбь пробегала по черной глади. Девочка засмотрелась на мерное колыхание буро-зеленых водорослей. Ярко светило солнце, и среди изгибов растений то и дело вспыхивали ослепительные золотые искорки. Неожиданно сильный порыв ветра разогнал ряску, и на поверхности заколыхалась прядь каштановых волос. Не веря своим глазам, Лада вскочила с валуна и всмотрелась в воду. Видно было плохо, и ей пришлось пройти несколько метров вдоль берега. Но и с этого места лишь слабо просматривалось сплетение золотисто-каштанового и буро-зеленого. Поколебавшись, Лада поставила ногу на соседний камень. Убедившись, что он крепко врос в илистую землю, перенесла вес тела. Новый порыв ветра всколыхнул гладь темного пруда, непонятное переплетение исчезло под водой, блеснув на прощание золотистыми искрами. Лада еще немного постояла на камне, вглядываясь в воду, и вернулась на берег. Сначала она хотела рассказать о необычном видении, но потом побоялась, что ее поднимут на смех. Собственно, ничего определенного она не разглядела. – Интересное местечко, – поделился результатом обхода Альберт. – Здесь есть над чем поразмыслить. Богдан согласно шмыгнул носом. Лада заметила, что его кроссовки насквозь промокли. – Немедленно домой, переобуваться! – не допускающим возражений тоном велела она. Богдану совсем не было холодно, подумаешь, ноги промокли. Но он дал маме честное слово беспрекословно слушаться старшую сестру, поэтому вздохнул и поплелся к дому. Сделав несколько шагов, Лада обернулась и бросила последний взгляд на пруд. Ветер стих, и вода выглядела как гладкое темное зеркало. Девочка отвернулась. Но если бы она задержалась на мгновение, то увидела бы, как зеркальные воды всколыхнулись и выпустили на поверхность длинную прядь каштановых волос.