– Следует наливать чай в молоко, а не наоборот, – строго сказала миссис Кроссман. – А какая разница? – Богдан, в отличие от сестры, нисколько не робел перед грозной домоправительницей. – Так правильнее и вкуснее. – Хорошо, – согласно кивнул мальчик, взял чашку с чаем, сходил в ванную, вылил чай, сполоснул чашку и вернулся за стол. – Чашку лучше споласкивать кипятком, – заметила домоправительница. – Буду знать. – Богдан налил в чашку молока, потом чаю, от души бухнул сахара, размешал, сделал глоток и расплылся в улыбке. – Вкусно. Не хуже какао. Лада думала, что лицо суровой английской миссис может выражать только неодобрение, но нет, по ее губам неожиданно скользнула довольная улыбка. Стоило миссис Кроссман скрыться за дверью, Богдан тревожно зашептал: – Лада, как ты думаешь, это все? – Что все? – Весь завтрак? – Какой же ты все-таки обжора, – покачала головой сестра. – Тебя вообще кроме еды что-нибудь интересует? – Естественно, – фыркнул братец и обрызгал пижаму чаем. – Например, мне очень интересно побродить по окрестностям дома. Надо только плотно позавтракать, и можно отправляться на разведку. Смотри, какая погода! Лада запахнула халат и приоткрыла окно. На улице было туманно и свежо. – Будет отличная погода, – заверил Богдан. – Посмотрим, – ухмыльнулась Лада. После завтрака она выдала братишке плотные джинсы, толстый свитер и заставила надеть шерстяные носки. Сама нарядилась в спортивные брюки, надела теплую куртку на синтепоне и клетчатый шарф. – Еще ведь не зима, – напомнил Богдан. – Английская сырость хуже сибирской зимы, – надменно ответила Лада и повела брата на прогулку. На улице потеплело, туман рассеялся, явив миру пронзительно синее небо. От дома в разные стороны вели извилистые тропинки. Деревья поражали буйством осенних красок. Два искусственных пруда блестели под неярким солнцем. Один пруд выглядел чистым и ухоженным. Рядом с ним под плакучей ивой стояли белые скамейки и изящный столик. Даже осенью это место выглядело очень живописно. А вот другой пруд был полной противоположностью первому. Черная вода, подернутая ряской, покрытые мхом валуны, побитые непогодой постаменты статуй. Лада едва не наступила на валявшуюся в траве кудрявую мраморную голову. – Лада, смотри! – Богдан указывал на что-то пальцем. Приглядевшись, девочка вздрогнула. Более отвратительного зрелища она не видела. Из земли торчала серая рука с вытянутыми пальцами и макушка головы. Словно кто-то пытался выбраться из земли наверх, к солнцу и свету. Глядя на темный пруд, Лада испытывала необъяснимый страх, граничащий с ужасом. Она взяла брата за плечо и попросила: – Пойдем отсюда, мне тут не нравится. Удивительно, но Богдан, который всегда был таким чутким, спокойно заметил: – А мне грустно. – Грустно? Да здесь страшно! – Ничего подобного, здесь хочется плакать. – Пойдем! – Лада с силой сжала тонкое плечико. Богдан удивленно взглянул на сестру, но подчинился. Они прошли мимо группы неизвестных Ладе деревьев, щедро усыпанных золотисто-красными листьями, и заметили бегущего навстречу паренька. Того самого, что помогал водителю занести в комнату кровать для Богдана. – Доброе утро! – расплылся в улыбке парень. – А я вас ищу по всему парку. Мисс Лада, мистер Богдан, вас ждут к завтраку. Богдан встрепенулся, услышав волшебное слово «завтрак», и в следующую секунду строго сообщил парню: – Я не мистер Богдан, я – просто Богдан! Понял? Парень недоуменно свел светлые брови, задумался и просиял: – Понял! Как скажете… Богдан! – И давай на «ты»? – важно предложил Богдан. – Тебя как звать? – Андрис. – Вот что, Андрис, я этих глупостей насчет «мистеров» терпеть ненавижу. – Богдан, что за нелепое выражение? – одернула брата Лада. Богдан поднял на сестру синие глаза: – Прости, забыл. – И объяснил Андрису: – Ладе очень не нравится дурацкое словосочетание «терпеть ненавижу», а оно ко мне привязалось, как банный лист! – Лада снова дернула брата, он замялся и выпалил: – В общем, привязалось! – Бывает, – понятливо улыбнулся Андрис и тут же спохватился: – Вам нужно спешить, миссис Кроссман сердится, когда опаздывают на завтрак. Она женщина суровая, может наказать и оставить без завтрака. После этих слов Богдан с поразительной прытью припустил к дому. Ладе удалось догнать его лишь у ступенек. – Не вздумай появиться в столовой в таком виде, – запыхавшись, сказала она. – В каком «таком»? – воинственно выпятил грудь братишка. – В уличной одежде и не умывшись. – Ты становишься занудой, сестренка, – сообщил братец и проскользнул в дверь. Когда наспех умытые и причесанные Лада и Богдан появились на пороге столовой, миссис Кроссман представляла Альберту новую гостью. – Алекс! – сильно накрашенная девица шагнула вперед и сплющила Ладину руку. Богдан предусмотрительно спрятал руки за спину. Алекс плюхнулась на опасно заскрипевший стул и громко спросила: – Все на месте? Можно приступать к еде? Я голодная, как акула! – И похожа на нее, – едва слышно прошептал Богдан, устраиваясь возле сестры. Лада приступила к завтраку, изредка поглядывая на новую гостью. Яркий макияж и аккуратная элегантная стрижка – внешность девушки впечатляла. Мощный торс втиснут в узкую белую майку на бретелях, художественно разорванные джинсы плотно облегают мускулистые ноги, а на ногах – что-то вроде армейских ботинок. Оказалось, Алекс куда прожорливее Богдана. Она метала в рот все подряд, начала с яичницы и бекона и, не пропустив ни одного блюда, дошла до оладий с маслом и джемом. Завтрак поражал выбором блюд. Массивный буфет был заставлен разнообразной едой. Овсяная каша, дымящиеся сосиски, оранжевые глазки яичницы, истекающий ароматным соком бекон. Гора оладий, плавающих в масле, вазочки с джемом, три вида мармелада, большая ваза с фруктами. Наевшись, Алекс удовлетворенно похлопала себя по животу: – Теперь бы подушку придавить! – Зачем? – поперхнулся Альберт. – Спать хочется. Лада прыснула. Даже отлично владеющему русским языком англичанину не понять такие словесные «изыски». С некоторым превосходством она пояснила: – Неудивительно, что ты не понял, ты все-таки англичанин. Это молодежный жаргон. Придавить подушку – значит лечь спать. – Я, между прочим, тоже не русская, я – американка! – высокомерно заявила девица. Лада растерялась, но ее Богдан выручил. – Ты такая же американка, как я – марсианин! – заявил он. – Между прочим, я из Калифорнии! – надула губы Алекс. – Да-да, конечно. – Богдан всем своим видом демонстрировал недоверие. – Не булькай, повидло! – обозлилась американка. – Я же говорю, что ты русская, – обрадовался Богдан. – Такие выражения только русские знают. Даже под толстым слоем макияжа было видно, как Алекс залилась краской.