– От каперов стерегся. А тут мы как снег на голову, – заметил Рыченков. – Что с кораблями, Дорофей Тарасович? – Яхта деревянная, но для крейсерских операций вполне пригодна. Пара миноносцев, стареньких, тихоходных. Но наш наниматель поиздержался, и выбирать ему не приходится. Будет рад и им. Тем более за четверть цены. – Согласен. – Ладно, старпом, побегал в свое удовольствие, пора и честь знать. Если ты думаешь, что я стану выполнять твои обязанности, то сильно ошибаешься, – закруглил разговор Рыченков, привычно пыхнув очередным облачком терпкого табачного дыма. – Есть приступить к выполнению своих служебных обязанностей, – вскинув руку к обрезу полевой панамы, произнес Борис. – Угу. Только переодеться не забудь. Отряд уже собрался воедино, вошел в гавань Транкераса. Эсминец, четыре миноносца, семь катеров и вооруженный танкер «Альбатрос». Вообще-то дурная затея брать с собой в рейды подобное судно, но и выхода другого не было. Под десант, конечно, можно использовать и какой-нибудь из призов, но что делать с ограниченным запасом хода его отряда? Без топлива он уязвим, хотя топки у кораблей – под двойное отопление. Но это так, на всякий непредвиденный. Лучше бы не надо. Борис сильно удивился, когда узнал, что при наличии морской пехоты десантные корабли отсутствовали как класс. Для высадки использовались самые обычные суда, с которых спускали шлюпки, катера и баркасы. А потому процесс был долгим и мешкотным. Мелькнула было мысль построить таковой. Благо имелся у него на примете новатор-кораблестроитель. Но по здравом размышлении он от этого отказался. При всех его серьезных доходах статьи расходов Измайлова были не менее впечатляющими. Более миллиона рублей в год уходило на одно только жалованье. А тут еще и содержание кораблей. Семь вымпелов, не шутка. Такое под силу далеко не всякому боярину. Конечно, «Пеликан», их плавучая мастерская, был не просто на самоокупаемости. Благодаря переделке берданок, патронной линии и производству снарядов он еще и прибыль приносил. Не сказать, что на фоне трат она была существенной, но для поддержки штанов хватало. А что такого? Яковенков правильно заметил: это же настоящий плавучий завод. Борис спустился в свою каюту и вскоре уже в морской форме поднялся на палубу, обходя владения. У старпома на корабле обязанностей хватает. По-хорошему, их столько, что и вздохнуть-то некогда, даже на таком небольшом корабле, как «Новик». Это у Измайлова как у судовладельца есть кое-какие поблажки, и он может себе позволить вот так сбегать на берег. Пройдя по кораблю с инспекцией, он поднялся на мостик и вновь окинул взглядом корабли своего отряда. К слову сказать, они сейчас одеты не в тот «Камуфляж», в котором щеголяли еще полгода назад. За прошедшее время Измайлов успел получить четвертую, высшую ступень развития своего дара. Это, конечно, не значило, что всяческое его развитие прекратилось. Как говорится, нет предела совершенству. Но бонусы, а ничем иным в его понимании ступени развития не являлись, достигли своего максимума. Но, признаться, благодаря этому у него все же случился качественный скачок. Или это результат большой практики и наработки реального опыта в создании «Камуфляжей»? Словом, рассматривая как-то раз «Новик», Борис подумал: отчего бы не попробовать изменить рисунок? Подправить там, убрать тут, заменить здесь, использовать иную цветовую гамму. На поверку он получил новый «Камуфляж» с совершенно иными показателями. Артефакт «Корабельный камуфляж типа «Новик». Заметность – 10 %. Рассеивание снарядов – +4 %. Активация – пассивный. Целостность артефакта – 100 %. Выход артефакта из строя – потеря 10 % рисунка. Статы увеличились вдвое! И это не персональный, а типовой. Проделал то же самое с миноносцами и на выходе получил точно такое же увеличение. Постарался создать персональный, но не преуспел в этом. Зато все получилось наилучшим образом с катером, который прибавил пару процентов на рассеивание и пять на заметность. Взгляд сам собой остановился на «Садко». Несмотря на то что катер пристроился у борта эсминца, показатели его «Камуфляжа» не рассмотреть. Нужно приблизиться на расстояние пяти метров. Это неизменное условие для всех «Камуфляжей». Однако Борис и так помнил его показатели. Артефакт «Корабельный камуфляж катера «Садко». Персональный. Заметность – 15 %. Рассеивание снарядов – +7 %. Активация – пассивный. Целостность артефакта – 100 %. Выход артефакта из строя – потеря 10 % рисунка. Правда, чтобы получить такой результат, Борису пришлось переодевать катера лично. Каждый из них получил свой неповторимый рисунок. При всем желании, Борис не мог скопировать его. Каждый последующий был похож на предыдущий и в то же время отличался от него. Это натолкнуло на мысль, что если он сам возьмется за роспись «Новика», то и результат получится значительно лучше. Однако, оценив объемы предстоящей работы, Борис предпочел отложить этот опыт на потом. Лучше все же думать не над персональным, а над улучшением типового. Так оно получится гораздо продуктивней. На то, чтобы закрыть вопрос с получением выкупа, ушло шесть часов. Пока суд да дело, все корабли и катера по очереди подошли к «Альбатросу» и пополнили запасы топлива, покончив с этим за час до погрузки на борт последнего морпеха. – Ну что, Борис Николаевич, поздравляю вас с очередным удачным рейдом, – прибыл на эсминец с докладом Новиков. – Деньги барон собрал все? – поинтересовался Борис. – И опыт, и деньги. Первый распределен по характерникам, а наличность – вот, – протянул он саквояж. – Хорошо. Что по трофеям? – Тысяча семидесятипятимиллиметровых снарядов к пушкам Кане. Три тонны артиллерийского пороха, тонна ружейного. Остальное интереса не представляет. Жаль, орудия пришлось подорвать. Могли бы пригодиться. – Лишняя суета, Денис Владимирович, – возразил Измайлов. С одной стороны, оно вроде как трофей. Но с другой – одна пушка стоит четыре с половиной тысячи. По сегодняшним заработкам Бориса время в данной ситуации дороже. Потому как если бы затеялись с демонтажем, то провозились бы куда дольше. Доложившись, старший унтер Новиков убыл на танкер, который уже начал движение по направлению к входному створу гавани. Верткие и быстрые катера обошли его и выскочили за мол. В море их возьмут на буксир «старшие товарищи», чтобы попусту не пережигать топливо. Трофейные корабли с призовой командой из морпехов двинулись вслед за ним. Далее, прикрывая выход, эсминец с миноносцами. Стволы орудий развернуты в сторону города, расчеты при них, в готовности открыть огонь. Мало ли что взбредет на ум побежденным. Впрочем, положа руку на сердце, это всего лишь перестраховка. Не ожидал ничего подобного Борис. Да и горожане вывалили толпой на набережную и пристань, провожая захватчиков. У кого-то есть причина перекреститься, вознося хвалу Господу за легкое избавление. Кто-то проклинает за понесенные убытки. Другие – так и вовсе смотрят с ненавистью. Далеко не все павшие при штурме форта сумели возродиться. «Новик» еще не успел выйти из гавани, как к нему подошел один из двух катеров, остававшихся в море для дозорной службы. – Господин лейтенант, множественные дымы с севера. Сысоев отправился глянуть поближе, – доложил Рыченкову унтер, командовавший катером. В будущем ему светит стать офицером, но пока о мичманских погонах говорить рано. С одной стороны, не хватает образования. С другой – офицеры Добровольного флота не могут быть вассалами. Ну и, наконец, у Бориса и без того траты на жалованье зашкаливают. А тут еще и боевые. Словом, нет никаких причин для подобной поспешности. Н-да. Подумать же больше не о чем. А между тем множественные дымы могут означать только одно. – Ну и что ты по этому поводу думаешь, Боря? – поинтересовался Рыченков, привычно мусоля мундштук видавшей виды трубки. – А что тут думать? Расшевелили мы, похоже, уругвайцев, – ответил Борис. – Может, так, а может, просто конвой какой. Тогда, глядишь, еще кого прихватим. Подождем Олега, а там и определимся. Н-да. Хуже нет, чем ждать и догонять. Нужно что-то придумать, чтобы увеличить обзор. В идеале – авиаразведка. Но тут у Бориса вряд ли что-то получится. Для этого нужно слишком много. Куда проще аэростат, только связываться с водородом как-то не хотелось. А если попробовать тепловой? Ничего невозможного. Мало того, можно изготовить прямо здесь. Необходимые для этого мозги, ресурсы и производственная база имеются. Нужна только идея. Толчок. Из доклада вернувшегося Сысоева следовало, что по их душу заявились серьезные силы. Крейсер второго ранга, новой постройки, два эсминца и шесть миноносцев. Если бы не «Альбатрос», повисший у команды Бориса на ногах гирями, то оторваться не составило бы труда. Но максимальный ход, на который был способен танкер, – это двенадцать узлов. Впрочем, ситуация только казалась аховой. На самом деле все не так уж безнадежно. Или даже совсем не безнадежно. Скорее наоборот, очень походит на ловушку со стороны наемников. Будь силы противника больше, тогда совсем другое дело. Но при нынешнем раскладе… Да, крейсер второго ранга – это как минимум стодвадцатимиллиметровые орудия. Причем вполне вероятно, что начинка у снарядов уже не черный порох, а нормальная взрывчатка. Но было дело, Борис уже давал прикурить таким же. Причем в первый раз – с одной-единственной пушкой и снарядами, начиненными порохом. А во второй – имея в бортовом залпе два орудия. Теперь же их четыре. На каждом его миноносце – по две пушки Дубинина, на носу и корме. Снаряды увеличенной мощности, масса которых подведена к нижней границе артефакта «Наводчик», и начинены они тротилом. Конечно, двести граммов взрывчатки – это не бог весть какая мощь. Но и не порох. Засыплет осколками палубу качественно. А еще наделает дыр в корпусах эсминцев и миноносцев, которые набраны из тонкой стали. В довесок к этому более чем серьезная подготовка орудийных расчетов, в особенности наводчиков, что вылилось в серьезную такую копеечку. Даже если повреждения, нанесенные кораблям, будут незначительными, есть шанс попросту смести всех с палубы потоком осколков. И уж тем более если у уругвайцев не найдется защитных артефактов, что вполне вероятно. Это все еще новинка, и ценник у них кусается. Ну и, наконец, минные катера. Или правильно все же будет сказать: торпедные. Дальность хода их грозного оружия невелика, всего-то чуть больше кабельтова. Но защита артефактов плюс высокая скорость и маневренность вкупе с дымзавесой превращают их в опасных пираний, способных приблизиться вплотную и больно укусить. Ну или убить. Тут уж как повезет. Так что нет, положение отряда Измайлова небезнадежное. И тот, кто думает иначе, попросту не знает, на что он способен. Борис же вполне трезво оценивает свои возможности, как и остальные члены экипажей отряда. Поэтому на палубах конечно же поднялась суета. Вот только это была деловитая подготовка к схватке, а не зарождающаяся паника. – Сигнальщик, приказ по отряду. Призам и первой группе катеров отойти к «Альбатросу» и прикрывать его. Второй – распределиться между миноносцами. Сысоев! – повысил голос Рыченков, окликая командира «Садко». – Я, Дорофей Тарасович, – отозвался унтер. – Держись с другого борта. Мы пойдем на их крейсер, так что нормально получится. – Слушаюсь. Хитрость этого маневра заключалась в том, чтобы максимально использовать имеющиеся в их распоряжении защитные артефакты. Если катер находится на борту или на буксире, то его дополнительная защита не работала. Но если он двигался рядом, «Камуфляж» и «Защитник» работали штатно. Только одна деталь. Чтобы это сработало должным образом, снаряды противника должны иметь возможность добраться до катера. К примеру, в случае с «Новиком» при стрельбе по нему из малокалиберных пушек от защиты «Садко» ему ничего не перепадет. Потому что они не способны пробить эсминец в оба борта, чтобы добраться до катера. Чего не сказать о стодвадцатимиллиметровых орудиях. Если нужно увеличить защиту от мелкого калибра и картечниц, то Сысоеву придется двигаться со стороны противника. Вот такие танцы с бубнами. Тот факт, что танкер с призами начал отходить, а эсминец с миноносцами выдвинулись навстречу противнику, уругвайцев ничуть не смутил. Расправятся сначала с этими, а там и транспорт нагонят. – Сигнальщик. Приказ по отряду. По местам стоять. К бою изготовиться, – распорядился Рыченков. – Слушаюсь, господин лейтенант, – отозвался молодой матрос, тут же заработав шторками прожектора. По палубе разнесся свист боцманской дудки, которому начали вторить на миноносцах. С «Садко», шедшего в паре метров от борта «Новика», также раздался свист. Сысоев с самым серьезным видом выводил трель боевой тревоги, выдавливая из троих своих подчиненных улыбку. Дорофей Тарасович взирал на эту выходку, иронично склонив голову набок. Мол, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало.