– Будут вместо ручных. Пристукнем их донышком о что-нибудь, взрыватель встанет на боевой взвод, а там и бросать можно, – загоняя в пушку очередной снаряд, пояснил Измайлов. – Опасная это штука, твое благородие, – с сомнением произнес Яков. – Делай, как сказано, – припечатал Борис. Прицелился и послал гранату так, чтобы рванула в промежутке между трубами, на случай, если там кто-то укрылся. Так-то на палубе никого не видно. Только два трупа, ну или тяжелораненых. Еще он наблюдал парочку выпавших за борт. Шестеро должны быть в машине и котельной. Еще с десяток попрятались, кто где может, включая и боевую рубку. Численное преимущество противника, конечно, неоспоримо. Но на стороне Бориса – необычная тактика. Не ожидают бразильцы ничего подобного. Мысль захвата этого миноносца у Бориса появилась внезапно. Поначалу где-то даже и сам испугался собственной наглости. Но его вторая натура буквально взвыла от восторга, не видя в этом ничего невозможного. К тому же корабль однотипный со «Страшным». А Измайлов уже прикинул, как его модернизировать и усилить палубу для установки пары трехдюймовок на корме и носу вместо недоразумения, которым он вооружен сейчас. Ну и котлы немецкие конечно же. На выходе получится уже не один эсминец, а целый отряд из трех вымпелов. И благодаря бразильской авантюре средств на его формирование и содержание у Измайлова достанет. Придется набирать дополнительный личный состав, натаскивать его. На что уйдет много времени и, что не менее важно, прорва опыта. Зато в распоряжении Бориса окажется реальная сила, и можно будет браться за нечто более серьезное. Ну а что такого? Собирается он становиться боярином или нет? А в этом мире пацифисты не имеют шансов занять достойное положение. Тут правит бал не просто дворянское сословие, но воины. Если желаешь подняться по иерархической лестнице, должен иметь серьезную дружину. По мере сближения Измайлов гвоздил по миноносцу с равными промежутками. Так, чтобы никто нос не высунул. Жаль, этому калибру не управиться с боевой рубкой. С сокращением дистанции попасть в нее не проблема, и броня там всего-то тринадцать миллиметров. Но для этих гранат она неуязвима. Только и того, что напугать находящихся внутри. Ну, может, еще контузить, хотя и сомнительно. Еще менее вероятно загнать в смотровые щели осколки. Впрочем, чем черт не шутит, пока бог спит. Яков извлек винтовки, зарядил их и подступился к снарядам. В скорой стрельбе необходимости нет, поэтому Измайлов и сам справлялся с заряжанием пушки. Ганин взял первый патрон, поднатужился и провернул гранату в дульце, вырывая ее из углублений. Расшатал и извлек из гильзы. Выставив взрыватель в боевое положение, отложил в гнездо пустого ящика, чтобы не каталась. А то мало ли. После чего взялся за другой. Наконец они приблизились вплотную, и Яков забросил на борт кошку, без труда зацепившись за стойку лееров у кормового ходового мостика. После чего подтянул катер к кораблю и начал крепить швартовый. Борис оставил в покое пушку, рассовал по карманам три гранаты и, выхватив из плечевой кобуры один из «бульдогов», с которыми никогда не расставался, резво перескочил через броневой щиток, оказавшись на баке катера. Еще один прыжок – и он на палубе миноносца, у сходного тамбура в кормовые помещения, который взял на прицел. Над ним находится кормовой мостик. Сюда же выведено резервное управление. Удерживая трап под прицелом, заглянул за примостившийся на корме ялик, проверить, не укрылся ли кто за ним. Вообще-то глупо бы было, учитывая точность и плотность артиллерийского обстрела. Да только в экстремальной ситуации случается и такое, что укрытия ищут даже за куском парусины. Но здесь оказалось чисто. Следом за ним запрыгнул Яков с переделанной берданкой наперевес, а там и Олег подтянулся. А вообще не помешает сделать выводы на будущее и закупить дробовиков побольше. Они тут куда предпочтительней. За сходным тамбуром никто не прятался. Остается проверить, не укрылся ли кто в кормовых помещениях. Борис подал знак подчиненным присматривать за палубой, после чего извлек первую гранату, приложился донцем о стальную стенку и забросил снаряд вниз. Гулкий хлопок взрыва, сопровождаемый звоном осколков по металлу, и Измайлов тут же скатился вниз. Легкий дымок, резкий запах сгоревшего тротила и полумрак, освещаемый только одним уцелевшим электрическим светильником. Теснота невероятная. Впрочем, на миноносцах всегда так. У каюты унтеров скрючился подвывающий матрос. Похоже, решил тут укрыться, а потом получил осколок в живот. Борис выстрелил ему в голову, и тот сразу же затих. В воздухе повис пороховой дым. Еще пара-тройка выстрелов, и видимость значительно ухудшится. Впрочем, это полемика. Подошел к крайней двери и, распахнув ее, направил внутрь ствол «бульдога». Чисто. Перешел к следующей. Вообще-то проводить зачистку в одиночку – глупость несусветная. Но оставлять снаружи одного бойца – тоже решение так себе. А тут все же велика вероятность, что отсек окажется пустым. Что, в общем-то, вскоре и подтвердилось. Здесь же располагалась оружейная комната. Дверь в нее заперта, впрочем, это ни о чем не говорит. Вернувшись в каюту капитана, Борис потянул выдвижной ящик рабочего стола. Так и есть. Связка ключей. Вооружившись ею, споро подобрал нужный и открыл дверь. Взгляд тут же зацепился за открытую пирамиду с закрепленными в ней американскими однозарядными винтовками Пибоди. Ниже из гнезд торчат рукояти револьверов Кольта. В стороне закреплены цинки с патронами. Пара вскрытых – с винтовочными и револьверными. Борис сноровисто снарядил шесть револьверов. Один заткнул за пояс, второй оставил в руке, четыре забросил в обнаружившуюся здесь же парусиновую сумку с лямкой для ношения через плечо. Туда же отправились несколько коробок с патронами. Пока возился, с палубы раздалось несколько разрозненных выстрелов. Хлопок рванувшей гранаты. Болезненный вскрик. И тишина. – Что там? – полюбопытствовал Ганин, как только Борис поднялся наружу. – Один матрос укрылся. Теперь чисто. Как у вас? – Да сунулись было, но так, без огонька. Двоих положили, они и откатились, – хмыкнул Яков. – Ясно. Вооружайтесь, – глухо брякнув сумкой, произнес Измайлов. – О! Вот это дело, – обрадовался Ганин. – Оружейка нетронута, – догадался Сысоев. – Именно. У матросов если только какой личный ствол. Ладно, не станем тянуть кота за подробности, – поудобнее перехватывая кольт с взведенным курком и извлекая очередную гранату, произнес Измайлов. – Только давай ты уж за нами, Борис Николаевич. И без того от Дорофея Тарасовича попадет, а ежели с тобой чего случится, так и вовсе со свету сживет, – потребовал Яков. – Как скажешь. Готовы? Идем. Приложился донцем гранаты о палубу и забросил ее за торпедный аппарат, закрепленный по-походному. Хлопок – и Ганин с Сысоевым, вооруженные револьверами, рванули вперед, огибая возможное укрытие с двух сторон. Борис, выхватив второй кольт, приготовился прикрывать товарищей. Никого. Олег и Яков заняли позиции за ящиками с запасными торпедами. Вообще-то та еще гремучая радость. Начинка у них динамитная, а потому рвануть может и от неудачно прилетевшей пули. Кстати, у них на «Страшном» четыре таких же. Переснарядить нечем, использовать пока некуда. «Садко» использует переделанные торпеды, получившие меньшие габариты и дальность хода, но большую скорость. Борис обежал мостик и занял позицию за торпедным аппаратом, чтобы иметь возможность контролировать оба прохода вокруг второй трубы. – Яков, сходный люк в машину запри, – распорядился он. – Делаю, – отозвался Ганин. Убрал револьвер, сместился вправо и задвинул засов. Теперь открыть его можно только снаружи. Команды машинистов и кочегаров надежно заперты. Уже проще. Управившись с этим, оба матроса взялись за гранаты. Сысоев истово перекрестился. Огрызнулся на ироничный взгляд Ганина и приложился донцем о палубу. Взрыватель встал на боевой взвод. Теперь сработает от малейшего препятствия. Олег с победным видом поглядел на Якова. Тот лишь пожал плечами: мол, подумаешь, и приложился по палубе своей гранатой. Оба рванули вперед вслед за разрывами. И на этот раз не обошлось без стрельбы. В промежутке между двумя трубами находился камбуз, и, похоже, кто-то решил укрыться там. Борис поспешил на помощь, а то мало ли как там все обернется, но подчиненные в ней не нуждались. Минус трое. Причем одного изрядно посекло осколками. А вот дальше начались сложности. Стоило только выглянуть из-за передней трубы, как из смотровой щели боевой рубки последовал выстрел, а у самого уха просвистела пуля. Расстояние плевое, всего-то метров пять, промазать сложно. Судя по звуку, армейский кольт. Получается, командир и офицеры были при личном оружии. Измайлов подал знак Ганину, и матросы, нанизав на длинные стволы револьверов свои головные уборы, высунули их с двух сторон трубы. Выстрелы раздались одновременно. Причем бескозырку Ганина сорвало пулей. Точный выстрел, нечего сказать. А значит, в рубке как минимум двое и оба вооружены. Кстати, был и третий выстрел – из приоткрытой двери, ведущей в матросский кубрик. Борис прикинул варианты, как лучше действовать, и окликнул Ганина: – Яша, бросаю гранату в стену рубки, ты перебегаешь прямо к ней, а потом забрасываешь свою внутрь через смотровую щель. Только аккуратно. Щели, конечно, широкие, но если поспешишь, то можешь и стукнуть лишний раз, а там руку оторвет как минимум. Как максимум в голову прилетит осколок. Уяснил? – Я-то уяснил. Только как бы меня не подстрелили. Уж больно резвый и меткий, скотина. – Это какая же у него должна быть железная выдержка, чтобы не испугаться, когда рванет граната на стене рубки. Там, глядишь, еще и контузит. Ну? Готов? – А куда я денусь? Готов, конечно. Борис, не высовываясь, бросил гранату в цель. Рвануло. Ганин сорвался с места и через секунду был уже под запертой дверью. Взвел гранату и осторожно забросил ее внутрь. Взрыв. И тут же послышались стенания. Не теряя времени, Яков изготовил последнюю свою гранату и бросил ее в приоткрывшуюся дверь матросского кубрика. После чего рванул вперед и, распахнув створку, начал стрелять с двух рук, сноровисто взводя курки револьверов. А там к этому действу подключился и Борис. Сысоев попытался было открыть дверь в рубку, но, не преуспев в этом, активировал гранату и отправил ее в смотровую щель. Сместился к товарищам и последнюю забросил уже к матросам. Грохнуло. К стенаниям и крикам добавилась новая порция. – Я командир республиканского эсминца «Страшный» мичман Измайлов! Корабль захвачен! Сопротивление бесполезно! Если хотите жить, выходите с поднятыми руками! Подействовало. Двое оставшихся в живых предпочли сдаться, зажимая при этом ранения. Вот и ладушки. Осталось разобраться с боевой рубкой. Впрочем, долго мудрить не пришлось. Тут такие смотровые щели, что кирпич плашмя если не пролетит, то пролезет. Сунул руку, дотянулся до засова и порядок. Оба офицера и рулевой были мертвы. В принципе, времени прошло немного, и если использовать «Аптечку»… Вот только заниматься такой ерундой Борис не стал. Эти люди ему никто и звать их никак. И ему как-то плевать на их благородное происхождение. Его матросы ему и ближе, и важнее, а потому он предпочтет приберечь заряды. Лучше уж пусть не понадобится, чем понадобится и не окажется под рукой. Отдал приказ «стоп, машина». Еще и, вынув пробку с переговорной трубы, продублировал голосом: мол, так и так, не рыпайтесь. А то ведь можно и зачистить. Им несложно. Вскоре к легшему в дрейф «Паоло» подошел «Страшный». Фролов осуждающе посмотрел на командира, но тот сделал вид, что ничего не заметил. Что-то больно много нянек на его голову. – Доложи о потерях, Прокл Егорович, – приказал Измайлов, пресекая на корню любые обвинения в излишней рискованности. – Двое получили серьезные ранения, уже в строю, – коротко сообщил боцман. – Вот и ладушки. Славно повоевали. Тем временем бой уже подошел к завершающей стадии. Заминированные корабли дружно пошли на дно. Что и неудивительно, учитывая сегодняшний уровень строительства кораблей и правильно расположенные заряды. Торпедированный броненосный крейсер, кренясь на левый борт, ковылял под защиту батарей. Но ему наперерез уже вышли два крейсера де Кастро. Едва поняв, что прорваться в базу не получится, вместо гибели командир корабля предпочел сдаться. Точно так же поступили оба старичка-броненосца, оказавшиеся под сосредоточенным огнем противника. Легкие силы имперцев фактически остались в выигрыше, загнав крейсера и миноносцы республиканцев под защиту орудий основных сил. Но на результат боя это повлиять уже не могло, поэтому де Граса был вынужден ретироваться. А вскоре выскочил и лог победы, возвестивший об окончании боя и подведении итогов. И, надо сказать, получилось весьма и весьма солидно. Морской бой завершен. Броненосный крейсер «Ривадавия» поврежден. Эсминец «Флорес» потоплен. Миноносец «Ремансо» захвачен. Вы победили. Общий опыт экипажа 30 400. 8 долей. Получено 22 800 опыта – 210 754/256 000. Получено 1140 свободного опыта – 2 218 399.