Черный ведун открыл папку, которую прижимал к груди, и протянул несколько листов Всевышней. Все остальные в зале наблюдали за ней, не скрывая своего беспокойство, они прекрасно знали, как посланница тьмы бывает жестока к тем, кто не оправдает ее ожиданий. Несколько минут ее глаза бегали по строчкам донесения. — Ну и почерк, — наконец, закончив и отложив листы на столик, стоящий рядом, произнесла она. — Больше я его видеть не хочу. — Как будет угодно, Всевышняя, — поклонился черный ведун. — Я изучила вопрос, — заявила женщина и, оглядев собравшихся, добавила после тяжелой паузы, — наказания не будет. Это действительно крайне нелепое стечение обстоятельств. Но, Третий, если ты не выполнишь задачу и подведешь меня еще раз, тьма тебя не простит. Делай все, что в твоих силах, но отмеченный Сварогом должен быть мертв. Черный ведун почтительно поклонился. — Да, Всевышняя, я все понял, больше не повторится. Наместница тьмы кивнула. — Вторая, подойди. Высокая женщина, окутанная тьмой, вышла из рядов адептов, собравшихся в зале, и, достигнув трона, отвесила короткий, но вполне уважительный поклон. — Я довольна тобой, Вторая, убийство Лотрингского короля и его семьи — это большой шаг. Там смута, люди режут людей, — она усмехнулась, — вместо того, чтобы воевать с нами. Готовьте орду низших, мы атакуем, как только артефакт накопит достаточное количество энергии, чтобы повесить великую тьму над землями этого жалкого людского королевства. Гул одобрения послышался со стороны собравшихся. — Слава великой тьме, — произнесли черные хором и, не дожидаясь приказа, покинули зал. **** Сталь звякнула о сталь. Оружие у Константина было тяжелее, у графа на пять сантиметров длиннее. Он был опытным бойцом, а еще был уверен, что боярин ему не ровня, и даже не пользовался преимуществами, дарованными ему сферами, ведь наверняка он мог быть еще быстрее. Граф отбил самый первый быстрый выпад, на который Воронцов сделал ставку, легко и непринужденно, а затем его шпага каким-то образом обошла неуверенную защиту и черканула по левой щеке боярина. Со стороны зрителей, которых оказалось около сотни человек, прошел возбужденный вздох, несколько дам вскрикнули. — Твою мать, — прошипел Константин, разрывая дистанцию, — да эта тварь меня на лоскуты порежет. Это не увалень барон, это, действительно, мастер. Его тяжелая офицерская шпага порхала, что Воронцов едва успевал отмахиваться. Кровь из пореза заливала белоснежную блузу, левая сторона уже стала багровой. Удар, сталь звенит о сталь. Константин смог снова отпрянуть, и выпад графа ушел в пустоту. Наблюдатели молчали и только изредка слышались женские вскрики, но бывший детектив чувствовал себя неуютно, это напоминало ему фильмы про Колизей, куча знати собралась посмотреть на бой двух людей, которые стараются выпустить друг другу кишки. Новый удар, на этот раз широкий, звякнул металл о металл, это кончик шпаги, прочертив кровавую полосу на груди, столкнулся с оберегом Сварога, которого противник, естественно, не мог видеть. Константин сделал какой-то неимоверный мах, которого сам от себя не ожидал, и граф не успел среагировать, по его белоснежной блузе на левом плече начало расплываться багровое пятно. Дружный вздох от толпы. Презрительная улыбка скользнула по губам бретера, он отступил на шаг, прикрываясь клинком. Воронцов сделал тоже, пытаясь прикинуть, как свалить противника, и не видел ни одного выхода, тот ведь попытается его убить, а значит, будет добивающий удар. Сейчас на кону шкура Константина, которую уже дважды продырявили. «Что ж, а если так…» — спасительная мыль мелькнула в голове, и она выглядела здравой. — Он убьет тебя, — закричала Юлия. — Нет, — качнул головой боярин, — не вмешивайся, и это приказ, я знаю, что я делаю. Беляш, тебя это тоже касается. Обоим сидеть тихо и не отвлекать. — Да, хозяин, — последовал немедленный ответ от прислужника. — Ты… — начала боярышня возмущенно, но Воронцов уже отключился от этого отвлекающего бесполезного диалога. «Он хочет убить, пускай убьет, пускай поверит в свою победу, а там мы его и зарежем». Он кинулся в атаку, сделал широкий горизонтальный удар, сталь снова ударилась о сталь, а затем противник провел какой-то сложный прием, и скьявона Константина отлетела на три шага, заскользив по мраморному отполированному полу. Мгновенный выпад, и шпага пронзает левое плечо Воронцова насквозь. Бывший детектив вскрикнул и, отшатнувшись, упал. Противник рванулся вперед, отводя клинок, как тореадор, добивающий быка, шаг, еще один. Воронцов скидывает правую руку, словно останавливая поединок. Выкрик из зала, но ничего уже нельзя изменить, ведь граф пришел его убить. — Нет, — закричала в голове Юлия, понимая неотвратимость смерти Константина, но приказа ослушаться не могла. Шпага, нацеленная в сердце, начала движение. Но именно в этот момент Воронцов позвал свой родовой меч обратно в руку, и тот возник всего лишь в пяти сантиметрах от груди графа. Даже выпад не понадобился, враг налетел сам на выставленное оружие. Клинок вошел точно в сердце противника, разгон сделал свое дело, кончик меча показался из спины. Несколько секунд было тихо. Граф еще улыбался, но вот улыбка сошла с его лица, она исказилось гримасой. Шпага, так и не доставшая Воронцова, упала на каменный пол, ноги бретера подкосились, и он завалился на бок. Константин, не обращая внимания на рев толпы, выдернул скьявону и посмотрел в лицо врага. Обреченность, а в глазах ненависть. Захотелось плюнуть, но это бы было пренебрежением. — Тебе срочно нужны уроки по фехтованию, — заметила Юлия, она ворчала, но Воронцов чувствовал в ее голосе облечение и радость. — Вы правы, боярышня, вот только времени у меня нет. — Это верно, — согласилась собеседница. — Интересно, возникнет ли претензия к тебе по поводу поединка, ты ведь победил не совсем честно? — Сейчас выясним, — усмехнулся Константин и посмотрел на подошедшего гвардейца. — Победа боярина Воронцова, — провозгласил он. — Поединок закончен. — Вот и ответ, — мысленно произнес Воронцов. — Что ж, думаю, Ставр подсуетился. Конечно, в кулуарах будут ходить слухи, но убит дуэлянт, так что, официально мне не предъявят. — Не пугай меня так больше, — подойдя, попросила Лада. — Не буду, — отмахнулся Константин, он уже убрал скьявону, и теперь обдумывал, где бы найти бинты, кровь, стекала по левой руке и лилась на пол тонким ручейком. Воронцов покачнулся. — Сходил, блин, на танцы, — прошипел он сквозь зубы и рухнул бы, если бы не парочка гвардейцев, которые подхватили его и отвели в сторону, где его дожидался лекарь, во всяком случае, чемоданчик у него был точной копией того, что присутствовал на дуэли с бароном. — Садитесь, сейчас я приведу вас в порядок, — заверил мужичок и полез в сумку за каким-то снадобьем. — Будьте любезны, приведите, — морщась, произнес Воронцов, откидываясь на спинку стула, — мне через несколько часов в дорогу. — Ничего страшного, — заверил лекарь. — Главное — не утруждать руку, раны не опасны. Сейчас подлечим, боюсь, только шрам на щеке останется. Константин на это только хмыкнул, его регенерация сделает свое дело, никаких шрамов. Какой-то раствор из бутылки полился на рану на щеке, и он стиснул зубы, так сильно защипало. Да уж, неудачный прием получился. Глава 17 Ровно в четыре утра под проливным дождем автомобиль «Запад», за рулем которого сидел Горд, остановился возле трапа небольшого по местным меркам леткора. Двадцать — двадцать пять метров в длину, высота около шести, трап широкий, всего пять ступенек. — Ну что, давай прощаться? — произнес Воронцов и протянул наемнику руку. — Береги Ладу, особо никуда не лезьте, занимайтесь делами Торгового дома, вот тут у вас будет достаточно головной боли. Хотя от вас уже много и не требуется, с Бызыром и Гонтом мы все обсудили, они знают, что делать. — Все будет хорошо, Ваше сиятельство, — заверил его Горд, — и Ладу сберегу, и за делом пригляжу, хотя в этом и нет нужды, управляющий у нас головастый, все ваши инструкции, пусть и странные, но понял и принял к сведению. Так что, когда вернетесь, думаю, дело будет уже запущено. — Вот и хорошо, — улыбнулся Воронцов, уж чего-чего, а инструкций он оставил прилично. — А если не вернусь, не поминайте лихом. Завещание, если что, у правоведа в здании совета. — С этими словами он пожал руку Подземнику, игнорируя осуждающий взгляд наемника, и выбрался наружу. Обматюкав мерзкую погоду, Константин с левой рукой на перевязи замер перед трапом. Дрозд, выпрыгнувший с заднего сиденья, раскрыл над ним большой зонт, не давая работодателю промокнуть. Не прошло и десяти секунд, как дверь на леткоре распахнулась, и в дверном проеме появился Радим Теренский. — Ваше сиятельство, — поприветствовал он Воронцова, — не стойте под дождем, поднимайтесь на борт. — Рад видеть, граф, — ответил Константин и, не дожидаясь Дрозда, который вместе с Савой начал выгружать вещи, взбежал по трапу. Вещей взяли по минимуму, четыре сумки, три чехла с карабинами, рюкзак, подаренный ему Виром. Да, Воронцов решил прихватить его с собой, приторочив к нему «Кару Сварога». Обменявшись крепким рукопожатием с капитаном, он осмотрел коридор, тот шел вдоль всего борта. Больше всего это напоминало железнодорожный вагон — слева двери, как в купе, всего три штуки, справа иллюминаторы, коридор, шириной чуть больше метра. С одной стороны тупик, со второй — лестница на второй ярус. — Прошу вас за мной, Ваше сиятельство. — Граф, давайте договоримся, когда мы наедине, я для вас просто Константин. Если хотите, можете из вежливости добавлять Андреевич, или боярин Воронцов, без сиятельств обойдемся. — Договорились. Я для вас Радим, или капитан. Без всякой светлости. Бывший частный детектив хмыкнул. — Рад, что мы прояснили вопросы освещения, — и, махнув рукой выбравшемуся из машины Горду, пошел по коридору. Радим обернулся и бросил озадаченный взгляд на Воронцова, потом до него дошла шутка, и он улыбнулся открыто и хорошо. — Отлично сказано, боярин. А теперь давайте поспешим, а то ваши люди, несмотря на плащи, вымокнут до нитки. И точно, в освободившийся дверной проем ввалились его охранники. Первым, волоча сумку и два чехла с карабинами, шел Дрозд, как старший в паре. За ним тащил остальное Сава. Следом появился крепкий носатый парень в серебристом кителе, точно такой же был на капитане леткора, и, втянув хитрым механизмом трап, который в сложенном состоянии оказался частью порога, закрыл массивную дверь. Все это Воронцов наблюдал вполоборота, пока шел за графом. Поднявшись по лестнице, Константин оказался в широком и на этот раз хорошо освещенном коридоре, деревянные панели на стенах, ковровые дорожки на полу, эта надстройка была по всей ширине леткора, метров, наверное, пятнадцать или двадцать. — Общий зал, — пояснил Радим. — Тут и вечера проводим, если не на вахте, и обедаем. Кухонный блок вон там, слева. Выши комнаты прямо за ним у правого борта. Каюты экипажа на нижнем уровне, мои апартаменты перед вами. Вон тот проход — на мостик. Больше тут ничего нет. Пойдемте, покажу ваши комнаты, — пригласил граф, направившись к двери, — и будем взлетать. Со своим помощником познакомлю чуть позже. Жаль, что не сможете нормально полюбоваться на взлет, ведуны, заведующие погодой, наотрез отказались разгонять тучи, мол, дождей давно не было, пусть польет поля. Константин хмыкнул, ему уже доводилось летать в грозу, воспоминания не из самых приятных. Радим распахнул перед ним дверь и первым вошел внутрь. Это была общая комната, не сказать, что большая — метра три в ширину. Столик, посредине два дивана. Несколько шкафов с книгами у стен. — Ванные комнаты две, — он указал дверь, которая была справа от входа, Это для ваших людей, имеется ванная и удобный стационарный ночной горшок со смывом воды. Иначе, проще говоря, сральник. У вас в ваших апартаментах, боярин точно, такая же. Константин улыбнулся, он никогда не задумывался о слове «унитаз», откуда тот взялся? Естественно этот мир такого не знал, но использовал стационарные горшки, очень близкие по дизайну и функционалу. — И куда это отсюда девается? — буркнул Дрозд, стоящий в коридоре, и не решивший подвинуть боярина.