— Больше никаких, — я не стал доводить конфронтацию до прямого конфликта. — Мы сегодня начнём готовиться по тем вводным что есть, так что к концу недели сможем выдвинуться на первую цель. Пусть это будет Скулекс раз уж речь о нём зашла. — Замечательно! — голос Марины так и истекал ядом и ехидством, но это ни на кого не действовало. — Тогда счастливо оставаться. — Думаешь, стоило ссориться с куратором? — когда дверь за Ремель захлопнулась, Евгений Олегович, до этого сидевший молча, укоризненно посмотрел на меня, тяжело вздохнув. — Виктор, ты понимаешь, что наживаешь себе врагов? — Она и так нам не друг, — я покосился на притихшую в углу Наталью, но решил особо не сдерживаться. — Марина ненавидит Юлю за смерть брата. И меня, за то, что Обрескова сейчас со мной. Я не знаю, зачем она пошла на эту должность, то ли чтобы отомстить, то ли просто чтобы гадость сделать, не важно. Главное, что ничего хорошего от Ремель я не жду. Но невозможно постоянно находиться в напряжении. — И ты решил сразу её осадить. — кивнул Наставник, понимая мою идею. — Но я не уверен, что это сработает. Сейчас ты, несомненно, прав, но даже эти моменты куратор может подать как вашу некомпетентность. — Может, — я зло ухмыльнулся, — но не станет. Мы им нужны, я им нужен. Так что пока меня не тронут. А там, глядишь, до Марины и дойдёт, что ссориться сразу с несколькими владетельными Домами не стоит. Ну а если нет, значит так тому и быть. — Хорошо, делай как знаешь. — согласился Олег Евгеньевич. — И последнее. Вот держи. — Это мне? — я с удивлением уставился на распечатанное письмо, с японскими марками на конверте. — Не припомню у себя родственников из Осаки. Да и из Токио тоже. — Вообще-то это Мико от её родичей, но адресовано оно было мне, а я, в свою очередь, считаю, что принимать решения должен ты. — Наставник слегка ухмыльнулся. — Как говориться, взялся за гуж… — Да, да, да, — я согласно кивнул. — Чего пишут то? — Понятия не имею, — откровенно хохотнул Олег Евгеньевич. — Оно на японском, там несколько листов. И мне не настолько интересно, чтобы искать переводчика. Но судя по официальному виду некоторых бумаг, уверен, Мико возвращают в род, признают и ещё что-нибудь, типа разрыва помолвки с Тоётоми. — Не поздновато? — я усмехнулся в ответ. — Этот япошка официально отказался от неё ещё хрен знает когда. Так что пусть нюхают бебру. Хрен им на блюде, а не Мико. — Мне тоже интересно, где они были последние три года. — судя по злому прищуру Таня полностью поддерживала моё мнение, и даже Наталья и то согласно кивнула, мол, нефиг тут, но, что удивительно промолчала. — Но всё же стоит письмо Ми-чан показать. — Покажу, — я скрывать ничего не собирался. — Я больше скажу, даже не собираюсь влиять на её решение, что бы она не выбрала. — Ага, но и отпускать тоже, — хихикнула Тарасова. — Знаю я тебя как облупленного. Да и Мико не дура, чтобы менять нормальную жизнь на своих японских родственничков. — Да уж, они те ещё паскуды. — вдруг подала голос Наталья. — Помнишь, её отец приезжал? Орал так, что стёкла лопались. Такого про неё наговорил, я даже не верила, что отец может такое про свою родную дочь сказать. А Мико стояла и слушала всё это. Ни разу ему не ответила, даже когда он её по щекам хлестать стал. — Что-то меня всё больше и больше тянет в Японию с дружеским визитом. — я почувствовал, как в груди загорается пламя ярости. — Думаю, нам есть много чего с будущим тестем. Да и невеста-сирота, это ведь не так плохо? Особенно если ей в наследство достанется целый клан? — Это… — серьёзно задумалась Тарасова. — Это вполне возможно. Ты популярен, имеешь серьёзную репутацию и поддержку сообщества. Если правильно организовать пиар и направить общественное мнение… Покажем Мико жертвой, ты, как жених, понятное дело, вступишься за её честь. Сюжет девица в беде всегда работает… Но вот с юридической стороны надо с Юлей посоветоваться. Возможно, какие-то бумаги придётся оформить заранее… — Так, отставить планировать геноцид японских кланов и международный скандал! — стукнул кулаком по столу Наставник. — Кто ж о таких вещах вслух говорит? О подобном даже подушка догадываться не должна! Но если что, во Владивостоке обитает весьма сильная ветвь моего Дома, и совершенно случайно занимается в том числе и товароперевозками в Японию. Это так, чисто чтобы ты знал. — Совершенно случайно значит, — я хмыкнул. — и иногда, совершенно случайно, у них в трюме оказывается незадекларированный товар. Да нет, быть не может. То брехня! Но я запомню. На всякий случай. Ладно, дамы, нам пора. Надо Матвея напрячь насчёт трала, благо у нас на машинах мощные лебёдки. Пусть подумает, как всё это провернуть. Да и на будущее лишним не будет, а то мало ли какую ещё пакость придётся из воды доставать. А где Мико сейчас, кстати? — У тебя, — пожала плечами Таня, — уроки делает. Это ты раздолбай, за тебя даже конспекты Алёна пишет, а мы хорошо учимся. Мико так и вовсе отличница. — Ты же вроде тоже? — удивился я. — разве нет? — У меня четвёрка по профильному, — вздохнула Тарасова и совершенно логично закончила. — А всё из-за тебя! Перенервничала, в проверочной накосячила, теперь исправлять. — Да, да, я виноват, — проще было согласиться чем спорить. — Пойду с Ми поговорю. Наталья ты с нами. — Вот ещё! — после случая с Катей Гончаров явно приструнил бешеную девку, что не мешало ей пытаться окатить меня презрением при каждом удобном случае. — Ноги моей не будет в этом борделе!!! — Ты меня сейчас шлюхой назвала? — совершенно спокойным, даже чересчур ровным тоном поинтересовалась Таня. — Наташа, а тебе не кажется, что ты переходишь все границы? И если до этого я терпела, ради нашей прошлой дружбы, то сейчас ты уже реально нарываешься. — Но ты же спишь с… этим! — обвинительно ткнула в меня пальцем Блинова. — Вы все с ним трахаетесь!!! И разве после этого вы не шлюх… Закончить ей не дала увесистая пощёчина. Таня била наверняка, с такой силой, что голова Натальи мотнулась в сторону, а она сама чуть не улетела на пол. Но тут же пришла в себя и кинулась на бывшую подругу, правда тут же завязнув в моём Щите. Я никому не собирался позволять обижать моих девочек, особенно психованным истеричкам, что сами не знаю, чего хотят. И зря я надеялся, что её урезонили, как видно надолго этого не хватило. Так что, сбив дуру с ног, я придавил её к земле ещё одним Щитом, заставив распластаться, словно морской звезде, но от дальнейших действий меня остановила Тарасова. — Вить, дай я с ней поговорю, — Таня тронула меня за рукав. — Иди пока письмо Мико отдай. Долго она так пролежит? — Минут пять — десять. — на самом деле это зависело только от моего желания, но вслух я не стал перед Блиновой такое озвучивать. Как говорится, умеешь считать до десяти остановись на восьми. — Ну или свистнешь меня, я сниму, если закончите раньше. — Хорошо, — кивнула Таня и вдруг обняв меня за шею, страстно поцеловала в губы, а когда воздух у нас начал заканчиваться, оторвалась и шепнула на ухо. — Мне понравилось, как ты кинулся меня защищать. Пожалуй, я сегодня останусь у тебя на ночь. Ты же не против? Ещё бы я был против. Кто ж откажется от такого, хотя мы и так ни в чём себе не отказывали. Но обычно если хотели уединиться ехали к Тане домой, а то в моей комнате в общаге постоянно ночевали Мико или Алёна. Девочки у меня, конечно, были достаточно раскрепощённые, но всё же в постели предпочитали оказываться по одной, хоть та же одногруппница была не против подруги, выносливости ей не хватало выдержать мой поистине звериный темперамент. Так что предложение девушки о ночёвке имело много смыслов, особенно учитывая, что Алёна сразу после уроков уехала домой. Её семья собиралась к бабушке в деревню на выходные. Но перед тем, как предаваться разврату стоило заняться делами. Так что, оставив Таню разбираться с двинутой на всю голову бывшей подругой я двинул к себе. Матвей с Белкой уже были там и нет, мы не планировали свингер-пати. Вопрос был гораздо серьёзнее, а именно ребята уже вторые сутки в тайне от всех изучали печать негатора. В городе не было лучших специалистов чем потомственная печатница и кузнец, с ремесленным даром и волшебным молотом. Плюс Изабелла, которая, несмотря на свою внешность глупенькой лольки, на самом деле была очень начитанная и разбиралась во многих аспектах, о которых мы даже не подозревали. Бенедетти не скупились на доступ к редким фолиантам, за что я им был искренне благодарен. Если уж они не разберутся, то я вообще не представлял к кому обращаться. — Привет всем! — распахнув дверь, я прошёл в комнату, кинув на стол перед сидящими за ним ребятами папки, и подхватив Мико плюхнулся на её стул, устроив девчонку у себя на коленях. — Это новые цели, потом посмотрите. Если что первым выбрал червя, так что Матвеич, с тебя трал. Сам поймёшь, там данные есть. Давайте лучше по негатору, чем порадуете? — Пока особо нечем, — первым взял слово Матвей. — По материалу без химического анализа могу сказать только одно — эта вещь не из нашего мира. Я… мой дар позволяет слышать металл… я не знаю, как это объяснить. Это как ещё одно чувство, поэтому и описать словами всё равно словно слепому рассказать, что такое зелёный цвет. Так и тут. Каждый металл или камень для нас звучит по-разному, там куча нюансов, но этот… у него словно бы не звук, а свет, понимаешь? У моего молота тоже что-то такое, но совершенно иное, скажем запах, к примеру. Так что в том, что это нечто не с Земли я зуб даю, но вот откуда именно этот металл у меня есть предположение. Я считаю, что это метеоритное железо, но без подтверждения из лаборатории сказать, что это именно так я не могу. — И не надо, — я подхватил со стола негатор, колупнув его ногтем. — Уверен, что ты прав. Наиболее доступный внеземной металл. Это имеет смысл. Ладно с материалом разобрались, а что с формой, девчонки? Удалось что-нибудь нарыть? — Извини, но я тут бессильна, — призналась Мико, стыдливо потупившись. — Сама печать довольно проста, я бы даже сказала примитивна. Но это же не позволяет отнести её ни к одной известной традиции. Для европейских или ближневосточных печатей она слишком асимметрична. Для азиатских не характерна форма, да и иероглифами эти линии назвать нельзя. Но несмотря на кажущуюся хаотичность в них есть какая-то система. Я это чувствую, так же как Матвей слышит металл. Это мой дар. — Значит это всё же печать, — я кивнул своим мыслям и погладил девушку по голове. — Ты всё равно молодец. Даже отсутствие результата — это результат, а мы всё же подтвердили, что это не артефакт, а именно печать. Значит можем нащупать принципы работы и граничные условия. И сможем понять, как ему противодействовать. — А ты уверен, что вообще хочешь связаться с этими… людьми? — подала голос Белка, единственная не отреагировавшая на моё появление, уткнувшись носом в фолиант, даже с виду такой древний, что ещё прадеда царя Гороха застал, а то может и его прадеда. — Я тут немного порылась, и могу сказать, что отдалённо часть этой печать можно отнести к вавилонской культуре, но опять же очень отдалённо. Настолько, что исходный вариант можно даже не искать. Насчёт остальных частей даже идей нет, откуда они могли взяться. Но это не главное, вопрос в том, как до этого дошли, ведь в Вавилоне такие печати использовались во время жертвоприношений демонам. И в процессе исследования сто процентов опыты ставили на людях, на одарённых… — На богоборцах, — закончил я за неё. — Я и раньше об этом догадывался. Все секты ведут в светлое будущее свою паству по крови и костям, что бы они там не декларировали и как бы не назывались. Орден, братство, содружество. Суть одна. Грёбанные фанатики, считающие себя правыми настолько, что не считаются с жизнями ни себя ни других. Пожертвуй одним, чтобы спасти миллионы. Ненавижу… — Вить, ты чего? — немного испугала Мико моей вспышки, и обняла меня, прижимаясь всем телом. — Успокойся, пожалуйста. Мне страшно… — Прости, — я погладил её по голове и чмокнул в макушку, успокаиваясь. — Простите, ребят. Просто плохие воспоминания накатили. И нет, я не хочу с ними работать. Но должен. Хотя бы потому, что их цель, спасти человечество, и моя тоже. И кто как не я приглядит, чтобы эти умники в процессе это самое человечество не угробили? Глава 13 — Это точно здесь? — я с сомнением посмотрел на мелкую речушку, которую можно было при желании перепрыгнуть, и повернулся к председателю Раздольненского сельсовета. — Здесь же воробей не утонет. Какие омуты то? — Тут петля, просто из-за горки не видно. — махнул рукой немолодой уже мужик, с виду замученный работой, семьёй и бытом. — И вот на ней эта тварь и водится. Гусинобродские как раз тут коров пасут и всегда сюда пригоняют на водопой. Так эта скотина уже три штуки утащила! Да и хрен бы с ними, но в последний раз Митрич, пастух сельский, кинулся спасать бурёнку, да самого чуть не утащили. Чудом отбился! Зато страху натерпелся, аж запил. — Типа он раньше к бутылке не прикладывался, — хмыкнула Белка, знающая что говорит. — Да в жизни не поверю, что у вас пастух трезвенник. — Так одно дело для сугреву накатить стакан или с устатку, — не стал отрицать очевидное председатель. — Ну или дома там, в выходной, а другое в запой прям уйти. Митрич, он выпивал, конечно, как без этого, но меру знал и утром как штык всегда стадо выгонял. А тут как эту образину увидал, так вторую неделю уже квасит по-чёрному. И на стадо забил, и на семью… да на всё забил! Хлещет и трясётся. — А как он её увидел то? — подала голос Катя, проспавшая всю дорогу из города и только сейчас немного оклемавшаяся. — воплощение или амулет? — Ни то ни другое, — я под любопытным взглядом председателя заглушил двигатель и пояснил. — Воплощение, это когда дух полностью принимает физическую форму, воплощается в мире и его тогда может увидеть обычный человек. Часто для этого нужен какой-нибудь ритуал или особые условия. Ну там домового можно только за печкой разглядеть или под веником. Привидение воплощается только на месте смерти, хоть в целом зачастую к нему не привязано. Кстати, в Греции, там Посейдон своей силой всех воплотил, поэтому и столько записей получилось. А амулет, это вещица позволяющая видеть духов, косица там или ещё что-то. Но опять же далеко не всех и не всегда. Там тоже масса условий. Но в нашем случае воплощение не требовалось, поскольку скулекс ближе к животному, чем к духу. Как тот медведь, помните? Его тоже видели все и могли взаимодействовать. Просто, потому что он был больше зверь чем бог. — Поэтому на коров и охотился? — догадалась Милорадович, выбираясь вслед за мной на улицу. — Духи они больше человечину уважают. Понятно. Простите, что-то я туплю сегодня. — Да всё нормально. — успокоила её Таня. — Ты могла вообще не ехать… — Нет уж, команда есть команда! — отрезала Катя. — Ничего, я не кисейная барышня, не растаю. Просто устала немного. Ничего, сейчас взбодрюсь и буду в порядке. — Как вчера всё прошло? — пользуясь тем, что председатель отошёл, показывая Матвею, где именно затаился индийский червь я подошёл к огненной. — Чего сказали Голенищевы? — Они признают вину Адриана и готовы на любую виру, если только мы не будем настаивать на казни этого уродца. — довольно улыбнулась Милорадович. — Поначалу его мать ещё пыталась вякать, но быстро скисла. А глава Дома даже не заикался, что это я специально его сожгла. Видать хорошо знал, что за говно у них выросло. — И чего, какую виру возьмёте? — Тут же влезла любопытная Дара. — Не надо на меня так смотреть! Я понимаю, что это дела Дома, но интересно же, да и Катька не чужая. А Голенищевы богатый Дом, их надо по полной стричь. — Версаль и Голден парк теперь принадлежат мне, — лучезарно улыбнулась Катя. — Вчера документы оформляли до поздней ночи, вот я и не выспалась. Юлии хорошо, она сейчас дрыхнет, а я решила всё же с вами ехать. А то мало ли. — Так ты теперь богатая невеста! — Напрыгнула на неё лучница. — Поздравляю!!! С тебя скидочная карта на всё, всё, всё! — Да отстань ты от неё, Катя сама ещё не знает, что там и как, если только ночью документы оформили, — Заступилась за огненную Мико. — Но Дарка в одном права, ты действительно теперь невеста с отличным приданым. Желающих много будет. — Мне они не нужны, — вдруг покраснела Милорадович. — вот ещё, я не такая страшная, чтобы на мне только за деньги женились! Да и вообще, у меня уже есть… — Дуры! — зло сплюнула на землю Наталья, тоже выбравшаяся из машины и с кислой мордой слушая щебет бывших подруг. — Вьётесь вокруг этого… ноги по первому требованию раздвигаете. Угодить ему пытаетесь. А ведь ему на вас насрать. Он спокойно ходит по бабам, никого и ничего не стесняясь, изменяет вам. А когда надоедите — вышвырнет, как использованный контрацептив. И будете выть, сопли по роже размазывая, но будет уже поздно. — Слушай, Наталья, — вмешалась в разговор Белка, обычно старавшаяся в беседу бывших подруг не влезать. — Ты заманала уже свои личные проблемы транслировать на других. Мы все понимаем, что тебе в жизни досталось, и лично мне даже плевать, кто в этом виноват, ты сама или кто-то другой. Просто, потому что это не важно, мир не вращается вокруг одной тебя. И твои подруги не должны были хоронить себя, потому что с тобой что-то случилось. Найди нормального психолога, проработай свои проблемы, и сама не заметишь, как перестанешь кидаться на всех. И на Тора прежде всего. Да, он тот ещё кобельеро, я это сразу поняла, но при этом он по-своему честен с девчонками. И надёжен как скала, а это, как по мне лучшее качество, для будущего мужа и главы владетельного Дома. У меня есть Матвей, но даже он до Витьки не дотягивает в плане уверенности в завтрашнем дне. Поэтому мы к нему и пошли, а не уехали в Италию. Потому что Тор сказал, что ради своих пойдёт даже на тот свет — и он это сделал. — Только вот сначала вы спасли его жопу от зверобога, а вся слава досталась ему одному! — Блинова презрительно скривилась. — Что-то ни твоего Матвея, ни Скуратова, никого из вас не называют убийцей зверобога, а ведь по факту, у твоего любимого Тора нихрена бы не получилось без вас! — Он не мой, у меня Матюшка есть, — Бенедетти улыбнулась прямо в лицо собеседнице. — А что насчёт того, где кто был и кого как называют, это наше дело. Тебя то с нами не было. И да, Виктор никогда не говорил, что он убил медведя в одиночку. И уж тем более никогда не забывал о нашей помощи. Но я не буду тебя в этом убеждать, верить или нет дело только твоё. Главное, что кинет он нас или нет, не имеет никакого отношение к твоим проблемам. А мы со своими как-нибудь сами разберёмся, уж поверь. — Закончили разборки? — я прекрасно всё слышал, хоть и отходил к Матвею и председателю, оценить местность и сложность задачи. — Тогда за дело! Тань, сможешь мост соорудить? Нам на тот берег желательно машину перегнать. Справишься? — Без проблем, — Тарасова материализовала в руке посох и направилась к реке. — Здесь? — Чуть левее возьми, метров на десять, — я махнул рукой, показывая направление. — Матвей! Давай Буцефала перегоняй! Белка, с Катей тоже с ним давайте! Скулекс это или кто ещё потом будем думать, а сейчас прыгать надо! После наших приключений в Греции и амброзии контроль дара у Тани повысился в разы, и теперь она уже не являлась бойцом одного удара. Теперь посох в её руках мог служить морозомётом, поливая окрестности направленной струёй холода, строить разные ледяные фигуры, ограниченные лишь фантазией хозяйки, да и ещё много чего. Полностью новые грани дара Тарасова ещё не освоила, зачастую срываясь на привычную массовую атаку, но тренировки делали своё дело, и Таня всё уверенней использовала разные виды атак.