Снова по моей спине пробежал неприятный холодок. - Хочешь, я позову слуг? - спросил он, снова склонив голову, на этот раз вправо. - Они возьмут тебя силой. А я посмотрю. Думаю, что в какой-то момент, не слишком далёкий, когда они будут трахать тебя толпой и по очереди, ты всё же предпочтёшь отсосать у меня. Хотя бы для того, чтобы я их разогнал. Просто они грубы. Натуральные мужланы. Совершенно не умеют обращаться с женщиной. - Послушайте... - я очень старалась, чтобы мой голос не дрожал, - Можно я просто уйду? - Конечно, - кивнул он. - Если ты умеешь ходить по воде. Вооон там, - он приподнял пухлую руку и указал пальцем вправо, - в нескольких сотнях миль отсюда - даже есть государство. И там конечно имеются аэропорты. - Но мне сперва нужно доплыть туда... - Нужно - плыви. Ты хорошо плаваешь? - Простите, но так нельзя... - Как "так"?, - он приподнял лохматые брови. - Ни единого обещания тебе данного я не нарушил. Ты прибыла сюда в безопасности, сейчас тут нет балов, не сезон, и да, с тебя никто не взял ни цента за перелёт и путешествие на яхте. До этих слов он явно упивался своей властью, но теперь, сказав это, будто потерял ко мне всякий интерес. Тяжело поднявшись из кресла, он, как ни в чём не бывало, повернулся ко мне спиной и, сутулясь, медленно направился к замку. Я стояла и смотрела ему вслед, то и дело оборачиваясь назад и глядя на огромную, усеянную чёрными пальмами, насыпь, за которой простирался серый, волнующийся океан. Ветер усиливался, становилось прохладно. Я не знала, как окликнуть его, а потому обратилась так, как он сам назвал себя в письме: - Господин N! - отчаянно крикнула я. Тёмная сгорбленная фигурка, плохо различимая в наступивших сумерках, остановилась, и, как мне показалось, повернула голову ко мне. - Господин N! - снова крикнула я. -Могу ли я позвонить от вас в Москву? Всего один звонок! Пожалуйста! Судя по всему, он медленно покачал головой, развернулся и продолжил путь. Стараясь успокоиться, я и не заметила, как разозлилась. Его молчаливый уход вызвал во мне желание обойтись без него. И в самом деле - без сопливых скользко. Сейчас добегу до палубы, там уговорю Романа Станиславовича доставить меня до острова, с которого мы приплыли сюда или просто хотя бы созвонюсь с его помощью с Люси. Отчего-то я была уверена, что он не откажет мне. По крайней мере он точно обращался со мной совершенно иначе, нежели этот мерзкий миллиардеришка, возомнивший о себе невесть что. Нашёл, понимаешь, игрушку! Отсосать у него предложил по прилёту! Сам у себя отсоси, придурок вонючий! И засунь свои деньги себе в задницу! И парфюм свой смени, хамло патлатое! Я помчалась назад, рискуя навернуться. Поднявшись по дорожке, окружённой чёрными пальмами и высокой травой, на насыпь, что скрывала от меня пристань, я особо не раздумывая, быстро сняла с себя туфли и дальше вниз побежала уже босиком, держа их в руке. Словно какой-то спринтер я неслась к пристани, скрытой деревьями, бормоча "Только бы они не уплыли! Только бы не уплыли!". Но когда я, миновав то тут, то там растущие высокие пальмы, выбежала на открытое пространство, то увидела, что пристань была пуста. Яхта уплыла. И только тёмный океан шумел вдали, принося свой особый, пахнущий солёной свежестью ветер. И только тут я поняла, что все мои вещи, включая сумочку, остались там, на яхте... "Вы можете пока оставить их здесь. Не пойдёте же вы на встречу с этим барахлом? Надо соответствовать, согласны?". Я была согласна. Боже, какая же я дура... Медленно я спустилась к пристани, взошла на неё и уселась на дощатом полу, поставив рядом с собой туфли и свесив ноги. Так вот почему он так быстро ушёл... Он же прекрасно понимал, что я никуда не денусь с острова... Ни еды, ни воды у меня с собой не было. В этом лёгком платье мне было зябко уже сейчас, а что будет ночью? Океан казался чёрным. Если в небе и была луна, то её не было видно из-за плотной завесы тёмных облаков, а когда сзади истошно, надрывно залаяли собаки, мне стало так страшно, что я, подхватив свои несчастные туфли, побежала по кромке берега, прямо по влажному песку, не разбирая дороги, только бы подальше от этой пристани, где меня с лёгкостью могли найти. У него было полно денег, думала я, он мог заказать любую дорогую проститутку, да просто купить какую-нибудь красотку, куда красивее меня, так зачем он всё это устроил?! Ради чего?! Нет, тут явно что-то было не так... Неужели очередная проверка? Но если так, то зачем? Вход в Клуб для меня и так был закрыт. Все мои романтические представления об Игре и Острове, все мои мечты, связанные с новой жизнью, все надежды найти здесь любовь, рухнули в одночасье. Моя личность этого нувориша не интересовала. Его интересовало лишь то, сделаю ли я ему минет... Какой кошмар... Писклявым комаром заверещала где-то в глубинах сознания мысль о том, что почему бы и нет, раз это единственный выход? Один раз пересилить себя и тогда... "Нет-нет, даже думать о том не смей", - приказывала я себе. - "Это просто проверка, он хочет понять, насколько я доступна, не иначе..". Хотя... после первого жребия стало же ясно, что я не недотрога, если мужчина мне нравится... А если нет, то результат общения после второго... Я бежала и бежала и остановилась только тогда, когда закололо в боку. Без сил я повалилась на песок и расплакалась. Не буду утомлять подробными описаниями этой долгой и жуткой ночи. Скажу лишь, что несмотря на попытки устроиться где-нибудь в прибрежной траве среди камне, где меня не могли бы найти, поспать мне не удалось. К тому же я очень боялась собак, которые то и дело захлёбывались лаем где-то поодаль. Сидя на камнях у какого-то грота, поджав ноги и обняв себя руками, я смотрела на едва заметные пенистые волны шумящего океана и раздумывая о произошедшем, всё чаще и чаще ловила себя на мысли "А если бы я не предполагала бы, как один из вариантов, что всё это - очередная проверка, если бы я не осознавала, что за мной наблюдают, согласилась бы я на предложение мерзкого старикашки?". Эта мысль не давала мне покоя, я гнала её от себя, но она назойливой мухой трепетала, жужжала в моей голове, не давая возможности сосредоточиться ни на чём ином. Волей-неволей вопрос из ситуационно-сложного превращался в вопрос религиозный, совершенно философского характера - "Если бы я не считала, что за мной наблюдают, если бы я не считала, что могу не пройти этот грёбаный тест, согласилась ли бы я на этот минет?!" Ведь несмотря на то, что старик был неприятным, и даже, пожалуй, омерзительным, вопрос моего пребывания здесь становился вопросом жизни и смерти, а зажмурив глаза и преодолев неприязнь, я бы безусловно могла бы сделать ему минет... Сама мысль об этом воспринималась чем-то омерзительным, но в этом не было ничего, что разрушило бы моё тело, что сделало бы меня немощной, что могло бы свести меня с ума. Не было ничего такого, и преодолей я брезгливость, я была практически уверена - старик, как минимум, наградил бы меня возможностью уплыть отсюда. Была уверена хотя бы потому, что он не позвал слуг, хотя бы потому, что действительно, всё, что он пообещал мне в письме, он выполнил, он держал слово и пустозвоном не был. Один-единственный минет. Пара минут, а может пара десятков минут чего-то просто неприятного, но совершенно не болезненного - и какая награда! Быть может, даже скорее всего, он ещё дал бы мне денег. Много денег. Он их явно не считал... Так если бы я не считала, что это может быть неправильным ходом, чем-то, что вызвало бы осуждение этого богача, сделала ли бы я ему минет? Сделала бы или нет? Если представить себе, что никто и никогда не узнал бы об этом, что трансляций отсюда нет, что он не стал бы разбалтывать об этом моём поступке, а я бы тоже держала впоследствии язык за зубами, то весь этот минет превращается просто в один небольшой немного неприятный акт, после которого я как минимум перестану сидеть одна на берегу океана, совершенно растерянная, умирающая от голода и не знающая, что предпринять. Как минимум. Вопросы нравственности и вопросы морали. Что двигало мной при этом отказе, мораль или нравственность? Помню, как Люси объясняла мне разницу: "Представь себе, Бельчонок, что на дороге лежит кошелёк, туго набитый деньгами. Пускай это будут пятитысячные купюры, набитые в него так, что частично даже торчат. Кошелёк этот лежит на улице, где никого нет. Понимаешь, какая штука - нравственность - это система внутренних ограничений, а мораль - внешних. Мораль всегда навязывается, а нравственность всегда является индивидуальным выбором. Невзятие кошелька нравственным человеком - это мысль о том, что кто-то эти деньги потерял и потому ему плохо. Значит, что этот кто-то, вернувшись за ними, их там не найдёт. А эти деньги могли быть снятыми для лечения ребёнка, для проведения свадьбы, на которую копили, откладывая по возможности . Было ли бы тебе горько и плохо, если бы ты потеряла такие деньги, а кто-то взял бы их лишь потому, что они, дескать, плохо лежат? Если поставить себя на место потерявшего эти деньги подростка, что нёсся покупать долгожданный сегвей или девушки, что потеряла деньги на обучение в платном ВУЗе или же рабочего, который шесть месяцев жил со своей семьёй впроголодь, а тут ему разом выплатили зарплату за эти полгода, но спешащий на радостях домой он обронил этот самый кошелёк, если представить себя на их месте, разве не больно и плохо тебе было бы? Это не твоё и ты это не берёшь. Несмотря на то, что их может взять кто-то другой. Ты не берёшь просто потому, что это явно кем-то потерянное тебе не принадлежит. А вот другой человек. У которого муками совести после присвоения себе найденного кошелька даже не будет пахнуть - он нашёл и значит его. Но он не берёт. Почему? Потому что деньги лежат под камерой, снимающей улицу. Потому что, присвоив себе их, он окажется обвиняемым в краже. Потому что это возможно вообще лохотрон, а пара отмороженных мошенников только и ждёт, пока он схватит этот соблазнительный кошелёк. Потому что за подобным действием, несомненно преступлением против морали, последует наказание. Не будь его - взял бы стопроцентно. Но с угрозой его - стопроцентно не возьмёт. В этом и есть разница, Бельчонок. Целоваться хмельной с обалденным парнем подруги на Дне Рождения или нет, если точно никто не узнает? А если не точно? А как насчёт её слёз?". Помню я долго раздумывала над её словами, когда пила кофе в своей уютной московской квартире... Как было бы здорово оказаться сейчас там... А мысль так и жужжала в моей голове: так чем же я руководствовалась? Неужели только лишь собственным отношением к происходящему, собственными принципами и установками? Или же просто боялась провалить возможный очередной тест? Что самое мерзкое, я не могла ни дать себе ответ на этот вопрос, ни без ответа на него придумать, что делать дальше. Ведь если я поступила так лишь потому, что боялась показаться в глазах власть имущего богача неразборчивой дешёвой и грязной шлюхой, то значит я просто приехала сюда продать себя подороже, а отказ мой - лишь способ набить себе цену. Потому что удел дешёвых шлюх - маргинальное дно, а я на это дно не хотела, как и любой нормальный человек. А океан всё шумел и шумел прибрежными волнами у моих ног... Ближе к утру, когда собаки притихли, порядком продрогшая, я поднялась на насыпь в нескольких километрах от пристани и зашла то ли в лес, то ли в джунгли в поисках хоть каких-нибудь съедобных плодов. но только натерпелась страху, потому что в какой-то момент у меня из под ног выскочила какая-то птица, и шумно хлопая крыльями и вереща (вместе с мной, угу) помчалась в сторону (а я в другую, угу) . В общем, ночной добытчицы еды из меня не получилось. Поутру, опухшая от слёз и какой-то искусавшей лицо и руки мошкары, совершенно замёрзшая, я занималась тем, что слизывала воду с листьев, чтобы хоть как-то напиться. Когда мне это удалось, я почувствовала себя немного лучше, но всё равно - усталая и разбитая, с бурчанием в животе, в грязном и мятом платье, босая и растрёпанная, себя недавнюю я напоминала очень слабо. И уж точно не выглядела соблазнительно. И наверное поэтому, а ещё в надежде на то, что хозяин острова, этот малосимпатичный и наглый субъект, всё-таки сжалится надо мной и даст мне возможность хотя бы позвонить Люси, я вылезла из своего укрытия, пробралась по камням на песчаный берег и направилась по прибрежной полосе назад, к пристани, чтобы после выйти к замку, видневшемуся вдали. Светило солнце и это придавало мне и сил и решимости. Глава 19. "Ультиматум" И всё же подходить к замку мне было страшно. Я совершенно не понимала, чего ожидать от хозяина острова, он казался мне если не сумасшедшим, то по меньшей мере слишком уж эксцентричным, это если не обращать внимание на то, что он явно был самодовольным хамлом. Я боялась также, что на меня натравят собак, или каких-нибудь, подобных владельцу острова, слуг. И потому, то и дело озираясь, словно какой-нибудь магазинный воришка, у пристани я остановилась - моя решительность значительно поубавилась. К тому же я понимала только то, что сейчас раннее утро, а сколько конкретно времени и во сколько здесь у них принято просыпаться, я понятия не имела. Наверное, старик ещё спал. Но может быть его слуги уже проснулись? Я представила себя "мужланов" и мне перехотелось это проверять. Пристань по прежнему была пуста. С тоской я смотрела вдаль, туда где океан граничил с небом и мечтала о том, чтобы яхта вернулась за мной. В какой-то момент, признаюсь, я не смогла сдержать слёз, коря себя за малодушие, и я была рада тому, что меня никто не видит. Хотя, конечно, гарантировать себе этого я не могла, учитывая то, что в привычках хозяина острова был максимально возможный аудио и видео доступ. Тихо поплакав, я почувствовала некоторое облегчение, вытерла ладонью слёзы и повернулась к теперь уже залитой солнцем огромной насыпи, где среди пальм виднелась широкая лестница, сверкающая в лучах солнца своими отполированными бортиками и ещё выше скрывалась среди пальм асфальтовая дорожка, ведущая к замку, чьи высокие башни я видела поверх деревьев. Набравшись смелости, я пошла туда. Я конечно очень сильно боялась и хозяина замка и слуг и собак, но другой страх - остаться здесь на острове и умереть от голода и холода, меня по прежнему очень подгонял. К тому же я понимала, что если меня и хватятся в Москве, то будет уже слишком поздно, а Люси я по глупости в известность о своём перелёте сюда не поставила. Но по глупости ли, задумалась я? Можно ли меня вообще назвать хорошей подругой, учитывая то, что я сделала? Тайком от неё, девчонки, которая мне так помогала, так заботилась обо мне, я прилетела на этот остров с целью... С какой целью я сюда прилетела? О, уже не было необходимости строить из себя невинную овечку - я прилетела сюда в расчёте, как минимум на роман, чтобы, если мне понравится мужчина, меня сюда пригласивший. В этом не было бы ничего плохого, если не факт, что это был любимый мужчина Люси. И если бы он не оказался таким уродом, и прежде всего уродом моральным, то что произошло бы затем? Мне стало дико совестно. Жаль, что не в Москве три дня назад. По крайней мере я могла, как минимум, обсудить с Люси это приглашение. А вместо того, я сломя голову помчалась на зов загадочного миллиардера, который умеет писать такие приятные девушкиному сердцу письма и который так гадко меня встретил. Если этим миллионером вообще был он. Да и письмо написано наверняка какой-нибудь пресс-службой. Текст письма с произошедшей вчера встречей у меня совершенно не вязался. Постой-ка, подумала я... А с чего ты взяла, что это настоящий хозяин острова? О Господи... Ранее я была настолько занята собой, купаясь в фантазиях на тему этого загадочного мужчины, а затем так сильно шокирована и напугана, что совершенно не думала о том, что этот тип, встретивший меня никак не мог быть ни автором прочтённого мной письма, ни любимым мужчиной Люси. Насколько я её узнала, при её элегантности и утончённости, она ни за что не влюбилась бы в такую быдлятину. Или же он только со мной себя так вёл? У меня не было представления о том, насколько Люси важна мужская красота, хотя она определённо была эстеткой. А если он вёл себя так только со мной, то тогда это был конечно именно тест. Но какова была его цель? Стоп. А не подстроила ли это сама Люси? Она вполне бы могла. В своё время она же подливала мне какое-то сильно возбуждающее средство в воду. И это кресло с грамотно установленным светом, которое театрально вспыхнуло в нужный момент - разве это не элемент некоего шоу? О Господи... Да я похоже участница Игры, только в другом формате и на то, что я сейчас буду предпринимать ставят денежные суммы... И Люси, наверное, тоже делает ставки. Она наверняка в курсе... Впрочем, нет, вряд ли. Она действительно была тогда расстроена... Или же это театральная игра? Да кому здесь можно верить вообще?! Сразу вспомнился Роман Станиславович. Пожалуй, он был единственный человек тут, которого я совершенно не боялась. Он обязательно бы помог мне, я была в этом уверена. Почему же он уехал? Почему оставил меня здесь одну? Неужели этот мерзкий старик имеет такую сильную власть над ним? Что я несу, Боже... Какая власть над ним? Этот Роман Станиславович был, конечно, со всеми в сговоре, и на меня ему на самом деле было плевать, он просто один из работающих на Клуб людей, который, получив задание, блестяще его выполнил. Наверное, сейчас он обо мне даже и не вспоминал. Яхта давно уплыла... Названная в мою честь... Я горько усмехнулась. А что, если он и есть настоящий владелец острова? Написать такое письмо он вполне бы мог, в соответствии с его текстом он заботился обо мне и ухаживал за мной. С ним я чувствовала себя в безопасности и он иногда вёл себя странно, как мне виделось теперь... Вспомнилось, как он заметно потеплел при виде острова... И как спрашивал меня, не голодна ли я.... Да чушь! Если хозяин острова - он, то тогда, скажите на милость, что мешало ему мне об этом лично сказать? Пригласить на остров в машине? И он что, оплатил бы мой перелёт сюда и другие издержки ради того, чтобы я сделала минет этому уроду? Ну, если так, то он вообще больной на голову идиот, а он такое впечатление ни разу не производил... А вот если представить себе, что он просто выполнял какое-то задание, то всё прекрасно сходилось. Но тогда получается, что и он был в сговоре... Да, это логично. Но в сговоре с кем? А не с Люси ли? Как чудесно она мне намекнула на некоего мужчину, который мной заинтересовался, а потом тут же нарисовался этот заботливый Роман Станиславович... Но кто тогда этот мерзкий старик? Секундочку... А что, если хозяином острова была Люси? Нет, это вряд ли... Да с чего я вообще взяла, что у этого острова есть один владелец? Я об этом знала только от двух человек, от Романа Станиславовича, которому, как выяснилось верить нельзя и от Люси, которой тоже вряд ли можно стопроцентно доверять... А Фильтр перед первым жребием мне вообще рассказала про "некое тайное общество", которое создало эту Игру... То есть информация явно была противоречащей друг другу. Или же нет и у тайного общества был кто-то главный и он и был владельцем острова? Но зачем им я? если просто для того, чтобы делать ставки, например на то, сделаю я старикану минет или нет, то чем обычные правила игры были хуже? И для этого вовсе не нужно было меня звать, в это, как они говорили, "межсезонье"! Зачем тратить огромные деньги на участницу Игры, если подобные ставки можно делать вовсе и без всяких трат? И потом, где здесь камеры? Я огляделась. Не в океане же! Или они со спутника меня снимают? Или тут на пальмах они везде закреплены? Я повернулась к пальмам, наморщила нос и показала "фак". Да ладно... Что за дурь... Этот старикан и есть миллиардер, который настолько богат, что для него оплатить мою поездку сюда ради собственной прихоти - пара пустяков. Он на меня поглядел, приказал написать письмо покрасивее, приказал Роману Станиславовичу меня сюда привезти в случае моего согласия просто потому, что я ему понравилась и он захотел, чтобы я доставила ему удовольствие, но при этом ещё больше он упивался собственной властью. И он прекрасно знал, что я никуда отсюда не денусь. А если этот Роман Станиславович так радел за мою безопасность, то что ж, он меня самого необходимого-то лишил, предложив оставить на яхте вещи? Вот уж не ожидала от него такой подлянки. Да нет, понятно, на меня ему плевать, а на собственную работу нет. Кто я такая? Так, рядовая девчонка из Москвы, вкусившая красивой жизни... Наивная дура. Поверила, что мной заинтересовался миллиардер и помчалась навстречу приключениям на остров. Ну вот и нашла себе их на задницу. И поделом. Думать надо было о подруге... Твою мать... Меня осенило. Тест был не здесь... Тест был в Москве... Они делали ставки на то, верная я подруга или нет... Она сказала мне, что владелец острова её любимый мужчина, а потом он пригласил меня к себе, а я смолчала и полетела. И тем самым завалила тест. А всё, что происходит здесь это уже просто издевательство им на потеху... Я же не член Клуба... У меня туда волчий билет непонятно из-за чего... Стоп. Восстановим хронологию. Всё равно старикан наверняка ещё дрыхнет. Сначала я морально готовилась к третьему Жребию. Затем Люси рассказала мне про владельца острова и Игры и сказала, что он её любимый мужчина. Затем Роман Станиславович предоставил бумаги, в которых чёрным по белому значилось, что со мной в одностороннем порядке расторгли контракт. После чего он дал мне прочитать письмо, в котором не было ни приказов, ни просьб, только лишь одно предложение от человека, который пожелал остаться инкогнито и который представился хозяином острова. Но ведь я не знала ни о каком хозяине острова до разговора с Люси. Я думала, что этот остров принадлежит компании, организовывающей Игру, которая в свою очередь принадлежит "некоему тайному обществу".